История Византийской империи. Том 1 - Успенский Федор Иванович

Пропуская затем несколько статей, касающихся общих мер по отношению к сбору податей с Египта, назначенных в государственное и частное царское казначейство, остановимся еще на некоторых специальных постановлениях, знакомящих с хозяйством города Александрии: «Считаем необходимым внести в настоящий закон и нижеследующее. Твоя светлость, производя тщательное исследование о городе Александрии, сделала открытие акта из времени царя Анастасия, когда Мариан, стоявший во главе провинции, составил окладной лист города, в котором обозначил в отделе расходов на различные статьи расход в тысячу четыреста шестьдесят девять золотых{20}, т.е. 492 золотых на общественные бани, 419 на так называемый антиканфар, 5581/2 – сборщику корабельной пошлины, всего 1469 золотых. По этой статье есть сбережение в пользу города 100 номисм, да за 36 жеребят, по обычаю жертвуемых августали-ем городскому ипподрому, 320 золотых. Но с течением времени, лет 15 назад, по нерадению одних, по преступности других и по мошенничеству большинства денежные взносы начали падать, так что и общественные бани лишились указанной выше суммы, и корабельная пошлина своей доли в 5581/2 номисм. Поводом для этого были разные изъятия, сделанные или нашим двором, или твоим приказом, вследствие чего начался беспошлинный вывоз посуды и других товаров, подлежащих вывозной пошлине, ради чего стали уменьшаться доходы (§ 15). Повелеваем не делать никаких нововведений против прежних установлений и держаться порядка, бывшего до времени Стратигия [20] … Но из всей суммы 1889 номисм сложить в пользу города 369 золотых и вносить по этой статье лишь 1520 золотых, из коих 320 золотых отсчитывается в пользу августалия за тех 36 жеребят, которых он по старому обычаю должен выдавать управлению александрийского ипподрома, остающиеся же 1200 номисм засчитываются ему же в содержание» (§ 16).

Далее законодатель переходит к дукату Ливии, центр управления коего находился в городе Паратоний [21], т.к. дукат этот не мог своими средствами покрывать всех расходов по управлению, то к нему были присоединены два города из провинции 1-й Египет: Мареот и Менелаит. Относящаяся сюда статья новеллы приобретает особенный интерес ввиду данных, изложенных в § 19: «Дабы не подать повода к изворотам, и дабы не говорили, что издержки не соответствуют количеству доходов, мы обозначим действительный канон идущих в твой приказ взносов с указанных провинций и мест, т.е. с Ливии и городов Мареота и Менелаита, и какие предстоит делать издержки на содержание дуки и подчиненного ему полицейского отряда и на выдачи лицам и учреждениям (?? ????????) и на содержание военных людей. Так как августалий не имеет власти над упомянутым дукой и подчиненными последнему местами, то дука и гражданский правитель Ливии имеет всю власть в этой области и по судебным делам, и по сбору податей, так что Ливия подчинена власти дуки, и все жители страны, и землевладельцы, и живущие на их участках, хотя бы жили они в других провинциях, и только владения их находились в областях, подвластных дуке». К сожалению, в дальнейшем изложении статьи оказались пропуски.

По отношению к доставке хлебного каравана дополнительные данные имеются в 22-й статье, трактующей о фива-идском дукате, которому так же, как и Ливии, усвоено наименование limes, пограничная область (по-гречески ???????), и который имеет в своей области всю широту власти, как августалий. Место о хлебном караване читается так: «На нем лежит забота и ответственность всемерно и прежде всего собирать хлеб для хлебного каравана и высылать его для передачи августалию Александрии и неукоснительно содействовать тому, чтобы в указанные сроки… весь хлеб, идущий с его провинций, мест и городов и назначенный для хлебного каравана, посылаемого в столицу, без задержки был препровождаем к месту своего назначения. Предназначенный для отсылки хлеб должен быть мерою нагружен на речные суда в срок по 9-е число августа и доставлен в Александрию не позже 10 сентября и сдан августалию или уполномоченным на то от него лицам, а часть хлеба, получаемая на продовольствие Александрии, должна быть доставлена не позже 15 октября. В случае же, если к назначенному сроку недоставлен будет хлеб, то на каждые три артавы недоставленного хлеба будет стребована 1 номисма. Таковая ответственность лежит на нем не пожизненно только и не на время нахождения у власти, но остается на нем и тогда, когда он будет частным лицом, и по смерти переходит на его наследников» (§ 22).

Новеллы составляют весьма благодарный и не вполне еще использованный материал для администрации и вообще внутреннего состояния Византии в изучаемый период. Рассмотрение преобразовательных опытов Юстиниана по администрации приводит нас к заключению, что строго проведенной системы и плана в этой области едва ли можно заметить; император, правда, высказывает мысль, что власть должна быть импозантна, обладать авторитетом, что разделение провинций на мелкие административные округа вредит делу, но незаметно у него последовательности в применении к делу этого принципа. Так, появляются четыре Армении, и притом на восточной окраине, в соседстве с Персией и кавказскими полузависимыми племенами; прибавим, что и в администрации Египта строго проведена лишь та мысль, чтобы была обеспечена правильность подвозки в столицу хлебных запасов, и ни разу не указана необходимость перехода к той форме управления, которая выразилась в создании экзархата в конце VI в. Что касается цифровых данных относительно корабельных пошлин, собираемых в Александрии, и количества хлеба, доставляемого в столицу, равно как других расходных статей, обозначенных в номисмах или золотых, то следует принять в соображение, что фунт золота имел 72 номисмы, или золотые монеты, и каждая номисма представляла ценность от 4 до 5 рублей. Чтобы дать себе, далее, приблизительную идею об относительной, применительно к тогдашнему времени, ценности металла, нужно увеличить стоимость монетной единицы в четыре раза.

В заключение скажем несколько слов о церковной политике Юстиниана. Стоя на страже церковного единства, он должен был вести борьбу с двумя главными еретическими течениями своего времени: монофизитством и арианством. Арианство было представлено двумя нациями германского корня, и оба народа были стерты, сметены с лица земли: в Африке и на некоторое время в Италии Церковь вернула себе прежнее единство. Нет ничего приятнее Богу, высказывал Юстиниан, как соединение всех христиан в одно стадо. Средоточием монофизитского движения являются Сирия, Палестина и Египет. На эти цветущие провинции направлена была церковная политика Юстиниана. В отношении к еретикам светское законодательство действовало по правилу: справедливо лишать благ земных того, кто не почитает истинного Бога. Правительство употребляло против еретиков мероприятия материального воздействия – ограничение в имущественных правах и конфискацию. Беспощадное применение такого рода системы разорило и обезлюдило Сирию. В начале царствования Юстиниана пострадало в одной Сирии до 50 монофизитских епископских церквей. Епископы были лишены кафедр, их церкви понесли страшный материальный урон. Последовательное применение системы беспощадного преследования монофизитов в течение долговременного правления Юстиниана в конце погубило цветущую и важную провинцию. Лишь Феодора давала гонимым монофизитам некоторый отдых.

Для характеристики того, как понимал Юстиниан вероисповедную свободу в отношении еретиков, припомним, что все дела о религии и о всем с нею связанном подлежали церковному суду, монофизиты судились православными епископами и монахами. Особенно монашество заняло в V и VI столетиях руководящее положение в области церковной политики, и его Влияние было направлено в сторону крайних мер против еретиков. С мнением монахов считались государи. Симеон Стилит, подвизавшийся 40 лет на столпе, принимал послов от Феодосия и Пульхерии, привозивших ему царские грамоты, и давал правительству свои советы по церковным делам. Между тем, все вопросы церковной политики имели для империи в VI столетии крайне важное и деликатное значение. С ними были связаны жизненные интересы всего Востока, особенно Сирии. Правительство само упоминало в похвалу себе, что до 70000–80000 еретиков было изгнано из Сирии. Страна должна была запустеть. Насильственное, вызванное религиозными гонениями опустошение Сирии и до сих пор может быть засвидетельствовано состоянием опустевших городов и селений. В безлюдных и безводных пустынях Сирии попадаются селения и помещичьи виллы с окнами и галереями кругом домов, с террасами и лестницами и с различными службами, производящие на путешественника такое впечатление, что как будто жившее в них население лишь недавно покинуло эту местность, оставив свои дома под угрозой какой-то опасности. Но Сирию обезлюдило не персидское или арабское нашествие, но религиозное преследование. Религиозная политика Юстиниана подготовила порабощение этой страны арабами. В то время, как гонимые православными монофизиты массами покидали Сирию и искали приюта в Персии и Египте, до 500 монофизит-ствующих монахов пришли в столицу, где императрица Феодора дала им покровительство и приют. Она обратила в монастырь дворец Ормизды, где гонимые монофизиты нашли себе пристанище. Источники повествуют (Иоанн Ефесский), как император иногда посещал эту новую обитель, основанную в его же дворце для гонимых им еретиков. Такова неискренность императора, особенно рельефно проявившаяся в церковных делах.