История разведывательных служб Израиля - Равив Ден

В 1950 году Маген-Кросс был направлен в Египет, где он также руководил работой местной агентуры. Шилой и вновь созданный «Моссад» некоторое время получали сообщения от своего каирского резидента, но в 1952 году он был отозван и через Рим возвратился в Тель-Авив.

По прибытии Давид Маген был немедленно арестован, предан суду, признан виновным и приговорен к 15 годам лишения свободы. Обвинение было ошеломляющим: шпионаж в пользу Египта. Без разрешения и согласования со штаб-квартирой Маген-Кросс установил контакт с египетской разведкой. В свое оправдание он утверждал, что установил контакт с египтянами в целях их дезинформации — он хотел предложить себя в качестве двойного агента, сохраняя лояльность к Израилю.

Аргументы Магена были отвергнуты обвинением и судом, в частности, в силу того, что в период нахождения в Италии он занимался торговлей наркотиками и даже был арестован за это. Многие работники распущенного политического департамента не верили, что Маген-Кросс предал Израиль. Выступая на суде, Борис Гуриель заявил, что дело Магена было сфальсифицировано «Моссадом» для того, чтобы скомпрометировать политический департамент. В результате предпринятых усилий в 1959 году после 7 лет тюремного заключения Маген был освобожден. В очередной раз сменив имя, он женился, завел семью и до самой смерти в 1973 году жил в Израиле с постоянным сознанием допущенной в отношении него несправедливости. Мало кто из соотечественников знал его подлинное имя или его подлинную историю.

В тот период было трудно оценить долгосрочные отрицательные последствия бунта Бен-Натана или дела Магена, но это посеяло семена недоверия между руководителями различных израильских спецслужб и оперативными работниками за рубежом, что сильно затрудняло деятельность разведсообщества. Шилой, официальный шеф «Моссада» и одновременно председатель комитета «Вараш», был так занят внутренними вопросами и бюрократическими процедурами, что не уделял достаточного внимания событиям за рубежом.

Рано или поздно должен был случиться громкий провал, что было очевидно, но этого не ждали. И это случилось в Ираке как раз в период, когда произошла реорганизация и был создай «Моссад».

Однажды два загадочных человека, одетые в почти одинаковые рубашки с короткими рукавами и без галстуков, посетили тель-авивскую фабрику компании «Техно-Кфитц», производившую пружины. Правительственные чиновники — их внешность и поведение не позволяли предположить ничего другого — попросили встречи с одним из менеджеров компании Яковом Франком.

«С тобой хочет поговорить Рувен Шилой», — заявили они крепко сложенному 30-летнему Франку. Это было в январе 1951 года. Со времени создания «Моссада» прошло всего десять недель, и мало кто имел четкое представление о том, какую роль в правительстве играл Шилой. Тем более, что израильской общественности не было известно о деятельности комитета «Вараш». Однако Франк слышал о Шилое и без колебаний согласился встретиться с легендарным шпионом.

Франк был активистом «Хаганы» и в свое время, спасаясь от британских властей, бежал из Палестины в Нью- Йорк, где работал по линии «Алии-Бет». Во время второй мировой войны он в составе американской армии воевал на Тихоокеанском театре с японцами и в 1944 году был тяжело ранен на Филиппинах. В 1948 году после получения независимости он с американским паспортом в кармане и с ежемесячной пенсией от Пентагона возвратился в Израиль.

Его здоровье почти полностью восстановилось, что позволило ему принять участие в войне с арабами на стороне Израиля. И вот теперь, в 1951 году, Франка без всякого предупреждения опять собирались призвать на действительную службу. Два таинственных чиновника отвезли его прямо с пружинной фабрики в Кирию, в так называемый «Городской центр» — правительственный и военный комплекс столь обширный, что он образовывал отдельный городской район в восточном секторе центральной части Тель-Авива. Чиновники провели Франка в одно из зданий, где не было ни одной вывески с упоминанием разведки, и он оказался в кабинете Шилоя.

Шеф израильской разведки изучал досье на Франка.

— Послушай, Франк, я вижу, что ты помогал «Алии- Бет» возвращать евреев в Израиль, а потом получил звание майора. Ты как раз такой человек, который нам нужен.

— Что я должен буду делать? — спросил рыжеволосый Франк, всегда готовый выполнить любую миссию для Израиля.

— Я хочу направить тебя в Ирак, — ответил Шилой. — Наш человек в Багдаде завершает свою работу там, и мы хотим, чтобы ты возглавил нашу резидентуру.

— Я согласен при одном условии, — ответил Франк. — Я получу все необходимые полномочия.

— Разумеется, — согласился Шилой. — Ты будешь отвечать за эмиграцию евреев оттуда, а также за сбор информации.

— А разве не «Алия-Бет» занимается проблемой эмиграции евреев? — Будучи ветераном этой службы, Франк хотел точно знать, на кого он теперь будет работать.

— Не беспокойся, — заверил его Шилой. — Все координируется.

После получения инструкций в аппарате Шилоя Франк был приглашен на беседу к министру иностранных дел Моше Шаретту, который подчеркнул важность багдадской операции и заверил Франка, что за ним будет Государство Израиль. Через несколько дней новый разведчик отправился в Ирак со своей первой миссией по линии «Моссада».

Спустя три недели после первого контакта с представителями «Моссада» Яков Франк уже летел из Тель-Авива в Тегеран с фальшивым израильским паспортом на имя Ицхака Штейна. В столице Ирана он встретился с местным резидентом «Алии-Бет» Сионом Коэном.

— Скажи, Сион, — спросил Франк, — на кого я работаю? На Шилоя? Тогда какая это служба? На «Алию-Бет»? На политический департамент Гуриеля? На военную разведку Джибли?

— Не имею представления, — ответил Коэн. — Я сам теряюсь в догадках. Мне кажется, что Тель-Авив занят чем-то другим.

Франк провел в Тегеране два месяца в полном бездействии. Но когда Коэн, желая ему помочь, достал Франку другой паспорт как основу для новой легенды, это привело его в ярость. По этому паспорту ему пришлось стать Исмаилом Ташбакашом, торговцем коврами из Бахрейна. Он думал, что будет работать как канадский бизнесмен, поскольку хорошо владел английским, неоднократно бывал в Канаде и был уверен, что годы, прожитые в США, помогли бы ему выдержать эту легенду.

А теперь он должен был стать арабом из Персидского залива.

«У меня европейская, а не арабская внешность. Правда, я немного говорю по-арабски, но с палестинским акцентом, — вспоминал позже Франк, — вряд ли я смог бы работать в таких условиях. Я кипел от бешенства. Как они могли так со мной поступить? Разве так должны работать разведчики?»

Ему некому было пожаловаться. Он уже стал думать о возвращении в Израиль, но чувство патриотизма не позволило ему отказаться от этой миссии. Даже не имея точных инструкций, он все же решил попробовать. Прежде всего он сжег все документы, которые как-то связывали его с Израилем. 20 апреля 1951 г. Ташбакаш договорился с контрабандистами о нелегальной переправке из Ирана в Ирак — задача сама по себе не простая из-за многочисленных полицейских постов на границе. Но его настоящие муки были еще впереди.

Франк ожидал, что Тель-Авив, как ему обещали, направит в Багдад шифровку о его прибытии. Когда наконец его долгое и изнурительное путешествие закончилось и он постучал в дом одной еврейской семьи, то выяснилось, что там его никто не ждал.

По иронии судьбы это был первый день Пасхи, основного весеннего еврейского праздника, и семья, которая отмечала этот день традиционным ужином, отказалась оставить пришельца на ночлег. Хозяева, естественно, опасались, что он может быть агентом иракской полиции. Патетические призывы Франка остались без ответа, и даже один из гостей — Мордехай Бен-Порат, который был в курсе дела, отказался его слушать.

Бен-Порат был главным агентом «Алии-Бет» в Багдаде. Еврей, родившийся в Ираке и эмигрировавший в Палестину, он служил в израильской армии и потом осенью 1949 года снова был направлен в Ирак для организации нелегальной эмиграции. Он пользовался именами двух евреев, которые уже выехали в Израиль: Заки Хаби и Моше Нассим. Однако он не был полностью на нелегальном положении, так как многим было известно его подлинное имя.