Сталин и заговорщики сорок первого года. Поиск истины - Мещеряков Владимир Порфирьевич

И вот после всего, что написано, Жуков строит из себя «героя», вытолкавшего «в шею» представителей власти, да еще пригрозившего «применить оружие»?

«Ай, Моська, знать она сильна, что лает на Слона?». Кроме того, жил, понимаешь жил, Георгий Константинович, Отчизне служил, как вдруг, откуда не возьмись, появились представители госбезопасности и не дали человеку отдохнуть в конце рабочего дня. Так надо понимать происходящее, в описании самого Жукова?

«А на следующий день состоялось заседание Высшего военного совета, на которое были приглашены Маршалы Советского Союза и некоторые маршалы родов войск…

Сталин почему-то опаздывал. Наконец он появился. Хмурый, в довоенном френче. По моим наблюдениям, он надевал его, когда настроение было „грозовое“. Недобрая примета подтвердилась».

Понятное дело. На Сталина нашла очередная «блажь»: надо же, над кем-нибудь, «поиздеваться». Как следует из «наблюдений» маршала, видимо, очередь дошла до него?

«…Генерал Штеменко раскрыл положенную Сталиным папку и начал громко читать. То были показания бывшего командующего ВВС Советской Армии Главного маршала авиации А.А. Новикова, находящегося в застенках Берия. Нет нужды пересказывать эти показания, но суть их была однозначна: маршал Жуков возглавляет заговор с целью осуществления в стране военного переворота».

Обратите внимание: это Жуков, сам говорит о себе, как о заговорщике, пусть даже, якобы, со слов находящегося под следствием Новикова. Ведь, мог бы соврать или промолчать при встрече с военным писателем? Нет, взял и рассказал, почему его вызывали на Высший военный совет. Чудак! Если бы он только знал, что Яковлев и компания выпустят «липовый» приказ, наверное, не стал бы раскрываться? Вообще, подвели яковлевцы, прославленного маршала. А Жуков не унимается: сообщает все новые и новые подробности происходящего на совете.

«…После прочтения показаний генерала Телегина и маршала Новикова в зале воцарилась гнетущая тишина, длившаяся минуты две. Наконец первым заговорил Сталин. Обращаясь к сидящим в зале, он предложил выступать и высказывать мнение по существу выдвинутых обвинений в мой адрес. Выступили поочередно члены Политбюро ЦК партии Г.М. Маленков и В.М. Молотов. Оба они стремились убедить присутствующих в моей вине. Однако для доказательства не привели каких-либо новых фактов, повторив лишь то, что указывалось в показаниях Телегина и Новикова».

Здесь надо немного дух перевести. Обратите внимание на фразу: «в зале воцарилась гнетущая тишина». Жуков очень точно передает атмосферу данного заседания. Наверное, до конца жизни она стояла у него перед глазами. После прочтения обвинения в зале не раздался, как правило, характерный гул, которым обмениваются собравшиеся, выражая свое отношение к сказанному. В зале все притихли! Многих собравшихся, от того, что они услышали, видимо, повергло в шок, а некоторые, думаю, и поежились. Кроме того, почему «выпали в осадок» показания Телегина? О них нет упоминаний ни здесь, у Жукова, ни в «приказе генералиссимуса». Не могу сказать обо всех показаниях Телегина, в целом, но что касается событий под Москвой, в сорок первом, то это абсолютно точно было. Телегину вменялось в вину сокрытие прорыва немцев на Юхнов. Это все звенья одной цепи, начиная с событий под Вязьмой. Кстати, Телегин тоже, свой срок получил. Но, как всегда, после смерти Сталина, Хрущев и данного «героя», тоже амнистировал.

Кроме того, как Жуков характеризует выступления Маленкова и Молотова? Разве честный человек мог бы сказать о себе такое: «не привели каких-либо новых фактов»? Мог бы, хотя бы для порядка, возмутиться: оклеветали, дескать, порядочного человека. Однако, не особо умен. Радуется, не понимая, что говорит: нет «новых фактов». А про «старые» уже, видимо, забыл?

Затем, свое слово сказали военные, близко общавшиеся с ним по службе.

«После Маленкова и Молотова выступили Маршалы Советского Союза И.С. Конев, А.М. Василевский и К.К. Рокоссовский. Они говорили о некоторых недостатках моего характера и допущенных ошибках в работе. В то же время в их словах прозвучало убеждение в том, что я не могу быть заговорщиком».

Не столько важно, что они говорили, могли бы много и не знать? Важно, что Жуков сам о себе, в качестве заговорщика, сказал? Прикрылся, как всегда Сталиным.

«Особенно ярко и аргументировано выступил маршал бронетанковых войск П.С. Рыбалко, который закончил свою речь так: „Товарищ Сталин! Товарищи члены Политбюро! Я не верю, что маршал Жуков — заговорщик. У него есть недостатки, как у всякого другого человека, но он патриот Родины, и он убедительно доказал это в сражениях Великой Отечественной войны“».

Вот бы на радость всем заговорщикам так бы велись следственные дела: верю — не верю. «Товарищ Жуков, Вы заговорщик? — Нет!». Тогда, ему в ответ: «Спасибо, Георгий Константинович! Вот Вам орден за правдивость ответа! Вы свободны!» К счастью, это было не так.

Замечу, по поводу приведенного отрывка. Вот откуда «выросли ноги» пресловутого «приказа генералиссимуса». Это, видимо, надергали цитат из стенограммы выступлений генералов и «причесали» их. Хотелось бы заметить, что и у Конева, тоже «рыльце в пушку», — будет он против Жукова выступать. Он ему за Вязьму, по гроб жизни обязан: Жуков, сам об этом говорил. Тоже, самое, и с Василевским. Этот, хитрющий тихоня из Генштаба, тоже наделал много разных «добрых дел», «приближая» нашу Победу, как мог. Один Сталинград, чего стоит. Особняком здесь стоит, конечно же, Константин Константинович Рокоссовский. Знал он цену генеральскому слову. Не первый год в Красной Армии служил. Всякого перевидал. Скажешь, поперек кому-либо правдивое слово, «сожрут и костей не оставят». Ему ли не знать о Сталинграде, где орудовал Хрущев с помощью Василевского?

Куда, в настоящий момент, подевался Василий Тимофеевич Вольский, честнейший, из наших генералов? Да, не так давно, буквально несколько месяцев тому назад, в феврале (данное дело происходило же в июне 1946 года), «заболел неизлечимой болезнью» и умер, унеся с собой всю тайну о том, что там было под Сталинградом в ноябре 1942 года, на самом деле. Поэтому и отделался Константин Константинович Рокоссовский общими фразами о Жукове. Против него пойдешь — никакой Сталин не поможет. Думаю, что в душе, Рокоссовский, может быть даже был рад, что получил от вождя предложение убыть в Польшу. Подальше от разборок с генералами-заговорщиками, спокойнее жизнь.

Он, ведь, тоже, прошел всю войну с первого дня, и бок о бок соприкасался со всеми «друзьями» Отечества, о которых мы вели речь. Ему ли, их не знать! Тот же Жуков под Москвой грозился расстрелом на месте товарищу Рокоссовскому за правильное понимание военной ситуации. Так и заставил совершить Константина Константиновича действия, идущие во вред обороняющейся 16-й армии. Поспособствовал врагу совершить прорыв фронта.

Странно, что Жуков почему-то пропустил выступление генерал-полковника Ф.И. Голикова? Видимо, в силу его острого содержания в свой адрес. И Голиков мог припомнить Жукову «славные дела», которые тот вытворял с его 10-й армией под Москвой.

По-поводу, упомянутого эмоционального выступления маршала Рыбалко. Оставим «ярко и аргументировано» на совести Жукова, как не подходящие для такого случая слова. Можно, понять по-человечески, Павла Семеновича выступившего в защиту Жукова. Честный человек всегда «мерит людей своим аршином» и ему невдомек, что Маршал Советского Союза может быть непорядочным человеком. Впрочем, может быть, им двигали и другие причины, и говорил он совсем не о том? В этом отрывке, меня особенно «умилила» фраза о «допущенных ошибках в работе», словно речь шла о каком-то выдающемся конструкторе совершившем просчеты при проектировании или крупном производственнике, не справившемся с выполнением намеченного плана.

Как, например, охарактеризовать атаку при штурме Зееловских высот в ночное время под Берлином в 1945-ом, да еще при свете прожекторов, когда погибло огромное количество советских солдат? На что списать? На конструктивный просчет или безмозглость при планировании командующего 1-м Белорусским фронтом? Можно ли данное побоище, назвать «ошибкой в работе»? «Соловьи-демократы» поют, что если бы «вовремя» не взяли Берлин, то жертв было бы еще больше. Дескать, хорошо, что Жуков вовремя оказался на этом месте, а то, говорят, не видать бы нам Берлина, «как своих ушей». За Берлинскую операцию Жукову полагалось бы оторвать причинное место, да обстоятельства не позволили. А жаль! Неужели, апологеты Жукова, всерьез думают, что кличка «мясник», данная Жукову, возникла после войны и вследствие, вот такой его разборки, на Высшем военном совете? И у Рокоссовского были большие потери, война без жертв не бывает, но, солдатская молва, не наградила же, Константина Константиновича, подобной кличкой?