В 1865 г. Стентон и его судьи хотели объявить ответственной за убийство южную разведку. А через какие-нибудь несколько месяцев президент Э. Джонсон стал намекать на виновность своих врагов — радикальных республиканцев. В речи, произнесенной в феврале 1866 г. со ступеней Белого дома, он говорил: «Разве тем, кто стремится уничтожить наши общественные учреждения и изменить характер правления, мало уже пролитой крови? Разве им мало одного мученика?» [785] Таким образом, Джонсон за целых 70 лет до Эйзеншимла выдвинул его теорию. Но сам Эйзеншимл энергично пытался найти достаточно убедительные свидетельства того, что уже современники события намекали на соучастие Стентона в заговоре; отсутствие у них таких подозрений серьезно подрывало веру в «нетрадиционалистскую» концепцию.
Однако оказывается, что Эйзеншимл был не первым, высказывавшим свои подозрения о виновности Стентона. У него был предшественник и, что особенно важно, современник Гражданской войны. В 1948 г. Эйзеншимлу передали экземпляр еженедельной газеты «Пиплс уикли» за 2 мая 1868 г., десятилетия пролежавший в щели за зеркалом. В этом номере была напечатана статья «Подлинные вдохновители убийства Линкольна», к которым причислялись Э. Стентон, Д. Холт и Л. Бейкер. (Номер за 9 мая, где было напечатано окончание этой статьи, не удалось обнаружить даже Эйзеншимлу и его вездесущим помощникам.) Издатель «Пиплс уикли» Бенджамин Эдвардс Грин был ярым сторонником Юга. Поселившись в Вашингтоне в 1868 г., он, используя конфликт между Э. Джонсоном и радикальными республиканцами, естественно, пытался представить его противников также заклятыми врагами Линкольна, чтобы использовать имя убитого великого президента в партийной борьбе. Его статья, содержащая множество явно фантастических сведений, была орудием политической пропаганды и ставила целью с помощью заведомых фантазий представить Линкольна поборником линии на примирение с побежденными плантаторами и противником «фанатиков и аболиционистов».
Прямых доказательств в пользу теории Эйзеишимла и его последователей, как это признал и он сам, не существовало в момент ее создания, не существует и поныне.
Это вовсе не исключает того, что Бута подстрекали к убийству и помогали его осуществлению какие-то влиятельные силы. Но до сих пор наука не располагает достаточными данными, чтобы ответить на вопрос, кто направлял руку убийцы, лишившего американский народ его великого президента.
* * *
…Наш рассказ о политических судебных процессах подходит к концу. Но прежде чем завершить его, надо упомянуть о двух процессах (точнее, двух группах процессов) во Франции, которые не только имели крупное внутриполитическое значение, но и приобрели международный резонанс [786].
Прежде всего процесс руководителей созданной в 1879 г. акционерной компании для прорытия межокеанского канала через Панамский перешеек во главе со знаменитым инженером Фердинандом Лессепсом. Он завоевал широкую известность в качестве строителя Суэцкого канала. На этот раз проект был составлен неудовлетворительно. Огромный акционерный капитал — почти 1,5 млрд франков — был растрачен впустую или попросту разворован в виде крупных взяток сотням влиятельных лиц — министрам, парламентариям, владельцам крупнейших газет. В конечном счете в декабре 1888 г. компания приостановила платежи, обманутыми и разоренными оказались десятки тысяч акционеров., Финансовый скандал грозил перерасти в острый политический кризис. В 1893 г. происходил суд над главарями компании — Фердинандом Лессепсом, его сыном Шарлем, бароном Коттю, М. Фонтаном, инженером Эйфелем (строителем известной башни), а несколько позднее — над некоторыми, политиками, уличенными в получении взяток. Все они сумели отделаться минимальными наказаниями или вовсе выйти сухими из воды.
А уже в следующем году началось пресловутое «дело Дрейфуса», дело по обвинению артиллерийского капитана, еврея по национальности, в шпионаже в пользу Германии. Назначенный следователем майор дю Пати де Кламм быстро состряпал обвинительное заключение. Документ, призванный доказать причастность Дрейфуса к передаче секретных сведений германскому военному атташе полковнику Шварцкоппену, был в действительности написан майором Эстергази — светским жуиром, любимцем националистов и клерикалов. Этот продажный проходимец был шпионом-двойником. По недвусмысленному предписанию военного министра генерала Мерсье — организатора всей провокации, трибунал, перед которым предстал Дрейфус, признал его виновным и приговорил к пожизненной каторге. Руководители генерального штаба — генералы монархисты и клерикалы Буадефр, Гонз, Бийо и компания надеялись с помощью «дела» подорвать республику, позволившую «чужаку» Дрейфусу проникнуть в святая святых реакционной военщины. Их поддерживали военные министры сменявших друг друга кабинетов, в большинстве своем представители той же генеральской клики. Когда возникли сомнения в виновности Дрейфуса и стали сгущаться подозрения вокруг Эстергази, его приятель, глава контрразведки майор (потом полковник) Анри, занялся фабрикацией фальшивок, призванных свидетельствовать о виновности Дрейфуса.
Начальник Анри подполковник Пикар, не пожелавший участвовать в этих махинациях, был спешно удален генералами со своего поста, а позднее отдан под суд, якобы за служебные преступления.
Тем не менее ложность обвинений Дрейфуса становилась все более ясной общественности, чему реакционеры напрасно пытались помешать развертыванием шовинистической и антисемитской кампании. Франция разделилась на сторонников и противников пересмотра «дела» — дрейфусаров и антидрейфусаров. В 1898 г. Эмиль Золя опубликовал свое гневное «Я обвиняю», в котором прямо инкриминировал руководителям генерального штаба фабрикацию «дела», успевшего обрасти уже целым рядом подлогов. Ответом генералов было привлечение писателя к суду, вынесшему ему обвинительный приговор. Чтобы не попасть в тюрьму, Золя был вынужден уехать в Англию, Пикара отправили за решетку.
Но угроза полного разоблачения все более сгущалась над организаторами подлогов. Было решено пожертвовать изготовителем фальшивок полковником Анри. Он был вызван к военному министру Кавеньяку, где должен был сознаться в подделке документов. Отправленный в военную тюрьму, Анри на другое утро был найден в камере с перерезанным горлом. Эстергази поспешил скрыться за границу. Дрейфусары сумели добиться нового рассмотрения дела, но в августе 1899 г. военный трибунал в Рейне под диктовку генералов вопреки очевидности снова признал Дрейфуса виновным, правда, со смягчающими обстоятельствами и приговорил к десяти годам тюрьмы. Такое решение куда более устраивало кабинет Вальдека — Руссо, чем оправдание подсудимого, которое могло бы выдвинуть на первый план неудобный вопрос об ответственности генералов. Военный министр Галиффе явно решил защищать Мерсье, однако это привело бы к правительственному кризису. Президент Лубе помиловал осужденного, освободив от отбывания оставшегося ему срока наказания. Лишь через несколько лет кассационный суд полностью оправдал Дрейфуса [787]. Организаторы же «дела» остались по существу безнаказанными.
Вместо заключения
Использование оружия политического процесса как формы подавления политических противников очень неравномерно распределяется по странам и эпохам. Для этого нужны были не только острота политических конфликтов, которая в разные времена побуждала прибегать и к различным методам наказания врагов, но и прежде всего определенные условия. К политическому процессу обращались, в том случае, когда власти ощущали необходимость заручиться поддержкой общественного мнения, когда, наконец, судебная форма политического подавления превращалась в своего рода устойчивый обычай, нарушение которого было невыгодным для правительства. К политическому процессу прибегали обычно отнюдь не потому, что не было других способов расправы с противником, а потому, что это оказывалось наиболее удобным средством.
