Римские войны. Под знаком Марса - Махлаюк Александр Валентинович

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87

Под предводительством Кориолана вольски стали одерживать над римлянами победу за победой. Военный талант Кориолана раскрылся в полном блеске. Вскоре войска вольсков подступили к самому Риму и осадили его. В городе царила растерянность. Народ подозревал патрициев в тайных связях с Кориоланом. Посольство сената, отправленное к нему, ничего не добилось, кроме непродолжительной отсрочки. Тогда римские женщины обратились к матери и жене Кориолана с просьбой отправиться к нему в лагерь и умолить снять осаду с города.

И вот в расположение вражеских войск вступила печальная процессия знатных римлянок во главе с Волумнией, матерью Кориолана, и его женой Вергилией, которая несла на руках двух его малолетних сыновей. Узнав мать, Кориолан решил остаться непреклонным. Но в нем все же заговорило сыновье чувство. Он бросился навстречу матери, обнял ее, потом жену и детей и долго плакал в их объятиях. Волумния умоляла сына снять осаду. «Если ты не хочешь внять моим мольбам и превратить вражду и бедствия в дружбу, – говорила она, – знай, что ты вступишь в родной город, только перешагнув через труп своей матери. Я не должна дождаться дня, когда увижу сына, побежденного согражданами или торжествующего победу над своей же родиной».

Мольбы матери сломили непреклонного полководца, и он воскликнул: «Я снимаю осаду. Ты победила, но эта победа принесет счастье отечеству, а меня – погубит!» Вольски не простили Кориолану эту измену и через некоторое время убили его. Таков был конец Гая Марция Кориолана, римского полководца, ставшего изменником родины. А в память о посольстве женщин, которое спасло Рим, римляне воздвигли храм Женской Удаче.

Исключительно долгой и упорной оказалась война римлян с этрусским городом Вейи – она продолжалась около ста лет, до начала IV в. до н. э. Этот город, располагавшийся за Тибром, недалеко от римской границы, считался одним из самых богатых и сильных в Этрурии. В начале V в. до н. э. вейяне постоянно совершали грабительские набеги на римские земли. Дело доходило даже до того, что они грозили осадой самому Риму. Положение осложнялось нападениями эквов, а также волнениями плебеев в Риме, ослаблявшими дисциплину в римском войске. Из-за этих раздоров между сословиями дело дошло до того, что в одном из сражений с эквами все римское войско, оставив знамена, покинув полководца на поле боя, самовольно вернулось в лагерь. Однако в решающие моменты римляне, несмотря ни на что, умели сплотиться и, забыв о внутренних неурядицах, дать отпор врагу. Так было в консульство Марка Фабия и Гнея Манлия в 480 г. до н. э.

Воины, несущие раненого товарища

Вейяне, к которым присоединились отряды со всей Этрурии, решили воспользоваться ослаблением римского государства и в очередной раз напали на римлян. Римские консулы, не полагаясь на своих воинов, предпочитали отсиживаться в лагере. Видя это, этруски стали приближаться к римскому лагерю и осыпать римлян всевозможными оскорблениями и бранью, чтобы выманить на бой. До того нестерпимо и нагло издевались этруски, что в душах римских воинов ненависть к врагу победила нежелание подчиняться сенаторам и консулам. Воины толпой собираются к палатке консулов и сами требуют дать знак к сражению. Однако Фабий и Манлий не торопились, чтобы промедлением прибавить пыла возбужденным воинам. И вот, когда римляне уже не в силах были дольше терпеть вражеских оскорблений и готовы были поднять открытый мятеж, Фабий, призвав стоявших вокруг солдат к тишине, обратился к своему коллеге: «Я знаю, Манлий, что победить они могут, но не знаю, хотят ли. Поэтому твердо решено не давать знака к выступлению, покуда не поклянутся они, что вернутся из этого боя победителями. Римского консула воины один раз обманули уже в битве, но богов никогда не обманут». Стоявший в первых рядах центурион Марк Флаволей в ответ на эти слова воскликнул: «Победителем я из боя вернусь, Марк Фабий! А если солгу, то пусть обрушится на меня гнев отца-Юпитера, Марса и других богов!» Такую же клятву, каждый за себя, дали и остальные воины.

После клятвы дан был сигнал к выступлению. Грозно, как ни в какой прежде войне, начали битву римляне – так разъярили их враги насмешками, а консулы промедлением. Враги не успели даже прицельно метнуть дротики, как дело уже дошло до неистовой рукопашной схватки. Особенно отличились в этой битве представители рода Фабиев – Квинт и Цезон Фабии, консулы предыдущих лет, братья Марка Фабия: они первыми устремились на врага. Первый из них погиб в бою, как и Гней Манлий. Но победа была одержана, и, как пишет Тит Ливий, «в этот день все, и плебеи и патриции, выказали редкую доблесть и самой блистательной стала слава Фабиев». По возвращении в Рим Марк Фабий, чтобы восстановить доверие плебеев, распределил раненых воинов по патрицианским домам для лечения. И самый лучший уход раненые нашли в домах Фабиев.

Очень скоро Фабии еще раз доказали свое благородство и преданность отечеству. Потерпев поражение, вейяне не успокоились и продолжали совершать разбойничьи набеги на римские земли, пользуясь тем, что римлян постоянно отвлекали нападения эквов и вольсков. Тогда представители рода Фабиев явились в сенат и просили поручить им охрану римских границ от этрусков. Получив дозволение, триста шесть благородных патрициев в сопровождении нескольких тысяч клиентов и друзей выступили в поход при всеобщем восхищении сограждан. Они построили укрепленный лагерь на реке Кремере и около года успешно несли пограничную службу. Несколько раз сходились Фабии в открытом бою с вейянами и одерживали победу. Но однажды этруски заманили римлян в засаду. В неравной битве были изрублены все триста шесть Фабиев. Только один, оставшийся в Риме, не дал угаснуть этому славному роду. Улица, по которой Фабии выступили из Рима, была названа Несчастливой.

С Вейями было заключено перемирие на 400 месяцев. Но после истечения этого срока распри и войны возобновились с еще бoльшим ожесточением. Особенно упорной была последняя война, растянувшаяся на целых десять лет (406-396 гг. до н. э.). В этой войне многое было впервые. Это была первая по-настоящему внешняя война, в которой римляне воевали за пределами латинских земель. В первый раз римляне отказались от обыкновения воевать только летом. Осаждая Вейи, римское войско на протяжении нескольких лет кряду оставалось в походе и зимой. Впервые римские воины, надолго оторванные от родных очагов, стали получать жалованье – стипендий – из государственной казны. Наконец, именно в этой войне у римлян появился первый действительно великий полководец.

Это был доблестный патриций Марк Фурий Камилл, пять раз избиравшийся диктатором и четыре раза справлявший триумф. Еще юношей он стяжал громкую славу в битве с эквами и вольсками. Когда он скакал на коне впереди боевой линии, вражеский дротик попал ему в бедро. Но Камилл не оставил поля сражения, а, вырвав торчащий из раны дротик, вступил в схватку с врагами и обратил их в бегство. Прославился он и как мудрый и твердый государственный деятель. Занимая должность цензора, он заставил неженатых мужчин взять замуж вдов, которых, вследствие непрерывных войн, было очень много, а также обложил налогом сирот, прежде не плативших никаких податей. Эти меры показывают, каких жертв и напряжения требовали военные действия против старинного противника.

На десятый год войны с Вейями сенат назначил Камилла диктатором. Разбив сначала союзников вейян, Марк Фурий приступил к осаде неприятельского города. Видя, что взять его приступом невозможно, диктатор запретил стычки с осажденными и бросил все силы на подкоп городской стены. Когда подкоп был готов, сам Камилл ударил снаружи, заставив врагов подняться на стены. Тем временем небольшой отряд римских солдат прошел через подземный ход и незаметно для неприятелей оказался внутри крепости, прямо под храмом богини Юноны. Тут, если верить преданию, произошел удивительный эпизод. В тот самый момент, когда римляне собирались выйти из подкопа, царь Вейев приготовился принести жертву и прорицатель воскликнул, что победу одержит тот, кто завершит это священнодействие. Услышав это, римские воины немедленно взломали пол, выскочили наружу, схватили внутренности жертвенного животного и отнесли их Камиллу. Город был взят и подвергнут разграблению. Величина захваченных богатств так поразила римского полководца, что он стал молиться Юпитеру, чтобы не слишком дорого заплатил Рим за нынешнюю удачу.

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 87