Настоящий Дракула - Макнелли Рэймонд Т.

Что касается Хуньяди, то, несмотря на всплеск дружественных отношений в 1445 г., он никогда не был близок с Дракулом. Изначальное недоверие к валаху усугублялось двойственной политикой последнего в отношении османов, хотя основные причины, подтолкнувшие Хуньяди к решению устранить Дракула, проистекали из обстоятельств, которые возникли уже после варненского разгрома. На военном совете, проходившем где-то в Добрудже, на территории, занятой в то время османами Болгарии, Влад Дракул и Мирча возложили на Яноша Хуньяди личную ответственность за масштаб понесенного христианами разгрома, поскольку в Никополе тот не прислушался к совету Дракула отвести войска крестоносцев от Варны. Молодой Мирча, хорошо понимавший, что никудышный флот бургундцев и венецианцев не сможет объединить усилия и не дать туркам пройти в Дунай, призывал арестовать, предать суду и казнить Хуньяди, которого Дракул временно удерживал в плену. От этой участи Белого рыцаря уберегли его огромные прошлые заслуги в деле защиты христианства и его блестящая репутация, известная всей Европе. Так что Дракул в конце концов позволил Хуньяди беспрепятственно вернуться через валашскую территорию в его земли в Трансильвании. Но если не что-то другое, то по крайней мере одно это пережитое Хуньяди унижение дало ему повод в ноябре 1447 г. возглавить карательную экспедицию против Дракула.

Учитывая воцарившееся после гибели короля Польши и Венгрии безвластие, Янош Хуньяди явно лелеял честолюбивые замыслы прибрать к рукам венгерскую, а возможно, и польскую короны, а к тому же подчинить своей власти Валахию. В самом крайнем случае он желал видеть на валашском престоле надежного и верного союзника. Он нашел такого претендента в лице обретавшегося в Брашове Владислава II из соперничавшего с Дракулом родственного клана Данешти. Хуньяди развернул кампанию против Дракула, очерняя его, и повсюду, где только можно, выставлял его «вероломным союзником», который всегда втайне подыгрывал интересам турецкого султана. В том же ноябре Хуньяди лично встретился с Владиславом в Брашове, а потом вместе с ним перешел через Карпаты, держа путь в Тырговиште. Заранее предупрежденные, Влад Дракул и Мирча велели запереть городские ворота, но бояре как на грех подняли бунт, спровоцированный приверженцами клана Данешти. Кончилось тем, что отцу и сыну с горсткой верных бояр пришлось самим защищаться в собственном городе, но тщетно. Мирчу схватили горожане Тырговиште и после жестоких пыток подвергли самой жуткой казни, закопав его живьем в землю.

Владу Дракулу удалось под покровом ночи бежать из города, и он надеялся найти спасение у стоявших на Дунае дружественных турецких войск. Однако далеко убежать он не смог. Его схватили на болотах у деревни Бэлтени поблизости от Бухареста, где и по сию пору стоит часовенка в его память, ровно на том месте, где он был сражен своими заклятыми врагами Данешти. Несколько верных соратников похоронили Влада в маленькой деревянной часовне, там, где стоит монастырь Дялу, недалеко от Тырговиште. Могилу Дракула, а также его жены Кьяжны так и не нашли, и никаких их портретных изображений тоже не осталось, если не считать недавно обнаруженную фреску в Сигишоаре. Однако после смерти Влада II Дракула некоторые современники поминали его добрым словом. В Будапеште придворный историк, итальянский гуманист Антонио Бонфини, писал об отце Дракулы, что тот был «человек справедливый и непобедимый, сильнейший и храбрейший в бою, ибо благодаря только своим сердцу и мудрости и имея под началом всего горстку воинов он вел длительную войну с турками, поддержанный верными ему солдатами, и те проявляли беспримерную доблесть, не имя ничьей иноземной поддержки, а война эта такова была, что если бы собрать всех христиан, то и те едва бы выстояли в ней». Валеран де Ваврен, лично знавший Дракула по совместной атаке на дунайскую крепость Джурджу осенью 1445 г., заявил, что Дракул «славился своими отвагой и мудростью».

Когда к Дракуле в Адрианополь долетели известия об истинных обстоятельствах жестоких убийств его отца и брата Мирчи, за чьими героическими подвигами он мог следить лишь издалека, боль и страдание, должно быть, разрывали ему сердце, но превыше горя в нем разгоралось неистовое желание отомстить убийцам его родных по справедливости — око за око, зуб за зуб. Однако ему пришлось прождать почти десять лет, прежде чем представилась такая возможность.

Глава 3. Тернистый путь к власти

Весть о смерти Влада Дракула потрясла всех, как гром среди ясного неба. Ведь он был одним из столпов христианского сопротивления Европы, он доблестно сражался в крестоносных походах, и он единственный из всего ордена дракона сохранял верность принесенным обетам, по крайней мере обету бороться с турками. Султан Мурад II официально известил Влада Дракулу о смерти отца только в конце 1447 г. — в те времена вести из Валахии очень нескоро доходили до Адрианополя. И раз Влад Дракул погиб, его сын Дракула стал совершенно свободен. К этому времени Дракулу произвели в офицеры турецкой армии, и его турецкие хозяева уже дали ему понять, что рассматривают его как преемника отца на валашском троне — твердый характер и лидерские качества определенно произвели впечатление на Мурада. (И только позже, как уже говорилось, более предпочтительным кандидатом сочтут Раду.) А пока Дракуле оставалось лишь дождаться благоприятных политических обстоятельств, чтобы занять валашский престол.

О глубоко личных переживаниях Дракулы нам повествует одно устное народное предание, щемяще-трогательное, которое до сих пор бытует в областях, где еще проживают непрямые потомки некоего боярина Казана, и очень вероятно, что в том предании содержится зерно правды. При бегстве из Тырговиште на Дунай Влад Дракул уже предчувствовал скорый конец и обратился к Казану, прежде состоявшему при нем обер-секретарем, с просьбой передать его сыну и наследнику Владу Дракуле две драгоценные реликвии: меч с толедским клинком, в 1431 г. пожалованный ему императором Сигизмундом в Нюрнберге, и медальон на золотой цепи с выгравированным на нем изображением дракона. Верный данному слову, боярин Казан пустился в опасный путь из своего удела в Олтении. Он скакал день и ночь, у Добруджи переправился через Дунай и достиг Адрианополя всего через пять суток сумасшедшей скачки. Разыскав Дракулу, Казан вручил ему драгоценные посмертные дары отца и рассказал о жестоком убийстве его отца и брата. Предание гласит, что Влад, не сходя с места, поклялся перед боярином, что не будет знать покоя, пока не отомстит за это преступление и лично не убьет Владислава II Данешти.

Первая такая возможность явилась 17-летнему Владу Дракуле в 1448 г., когда Янош Хуньяди сделал попытку восстановить антиосманский фронт вдоль Дуная. В сентябре воевода Трансильвании переправился через Дунай в Сербию и углубился в захваченные турками территории, где рассчитывал соединиться с армией албанского правителя Георгия Кастриоти, отступника от ислама и бывшего товарища Дракулы по турецкому заточению. Султана еще тогда настолько впечатлили геройские подвиги Кастриоти, что он даже нарек его Александром (по-турецки Искандером) в честь весьма почитавшегося на всем Востоке Александра Великого. Мало того, к этому новому имени султан добавил еще почетный титул бей (тур. атаман, господин, такой титул давали сыновьям высших чиновников). Когда Кастриоти бежал от султанского двора в Албанию, его сограждане неправильно расслышали его чуждое для их уха прозвище Искандер-бей как Скандербег, и оно закрепилось в этом произношении. Со временем Скандербег, как и Влад Дракула в Валахии, стал известен как один из самых ярых борцов за независимость от турецкого гнета.

В первой половине октября христианское войско Хуньяди вышло на плато в Сербии, называвшееся Косово поле, то самое, где в 1389 г. сербы понесли историческое поражение от войск султана Баязида. Пока Хуньяди выдвигал войска, турецкие шпионы и лазутчики, действовавшие куда эффективнее, чем разведка Хуньяди, донесли султану точную диспозицию христианской армии. Второе сражение на Косовом поле (поле Черных дроздов) продлилось три дня (с 17 по 19 октября 1448 г.) и обернулось серьезным разгромом возглавляемой венграми армии, а также тяжелыми потерями для восьми или девяти валашских полков, которыми командовал ставленник Хуньяди Владислав II Данешти. Упоминая это сражение, историк Халкокондил писал: «На левом фланге стоял Дан, [Владислав II], большой друг его [Яноша Хуньяди], тот самый, кого он привел на земли даков из ненависти к Дракуле». Как и в Варненской битве, на Косовом поле Хуньяди едва ли мог избежать поражения; стоявшие в арьергарде албанцы Скандербега сумели спасти остатки армии от полного уничтожения. Когда Скандербег попытался пешим порядком отойти севернее, его захватил сербский деспот Бранкович, желавший поквитаться за то, что при проходе на юг к Косову полю армия крестоносцев разоряла и грабила его сербские владения. Кроме того, Бранкович некоторое время удерживал в крепости Смедерево Яноша Хуньяди и отпустил только после того, как последний дал согласие на бракосочетание своего сына Матьяша с Елизаветой фон Цилли, приходившейся Бранковичу внучкой.