- Паш, ты что, поохотиться здесь собрался? Мы ведь не в России, тут люди законов придерживаются, и за браконьерство можно за решетку угодить. Я уже не говорю, что из дичи здесь, скорее всего, одни коровы да овцы. Да еще чайки у моря.
Пашка успел подрастерять свое чувство юмора, и лишь тупо посмотрел в ответ. Истекшие сутки явно не пошли ему на пользу. Всегда красноватое лицо теперь стало белым с зеленоватым отливом, да и весь он выглядел измученный до предела. Я даже не предполагал, что моего амбалистого друга можно до такой степени укатать. Пожалуй, подгреби к нему сейчас наше эстрадное чудо с самым откровенным предложением, Пашка в лучшем случае ответил бы ей презрительным взглядом, а в худшем - послал бы куда-нибудь откровенно и далеко.
Кстати, Мэри тоже удалось спаситись. На берегу я заметил и Борина со Шнейдеровичем, и Грумов с семейством, и Лудицкого с охраной, и Грифа с Жорой и любовницами - короче, знакомых была тьма. Вот только общаться мне ни с кем не хотелось, и я, недолго думая, завалился спать. Когда я проснулся, к берегу как раз подходила вернувшаяся из путешествия к кораблю шлюпка с Ярцевым.
Штурман привез нам гору еды, несколько ящиков коньяка, сигареты. От него же мы узнали об отсутствии связи и надежде отремонтировать наше прохудившееся корыто, а заодно и о том, что мы находимся невесть где.
Впрочем, о последнее я и сам успел догадаться. Как бы ни были скромны мои познания по географии, я прекрасно понимал, что в том районе, где нас настиг шторм, нет и не может быть ни материка, ни острова с тропической растительностью.
Но это было абсолютно непонятно, необъяснимо, а я с детства терпеть не могу неясностей.
- Можно залезть вон туда и оглядеться, - Я показал на виднеющуюся вдали от берега гору. - По идее, оттуда должна открываться неплохая панорама.
Ярцев внимательно посмотрел на меня, словно не ожидал услышать дельный совет из уст бездельника-пассажира, и согласился.
- Я уже думал об этом, да и капитан рекомендовал то же самое. Возьму несколько добровольцев и схожу туда.
- Я с вами, - быстро произнес я. Нет, мне не больше всех надо. Просто не люблю сидеть и ждать непонятно чего в компании ни на что не годных кретинов.
- И я, - подал голос телохранитель Лудицкого Кабанов. Насколько я знаю, раньше он был офицером-десантником. Хотя я и не люблю военных, в подобной экскурсии он мог оказатьсмя полезным. - Вы не возражаете, Петр Ильич? - дипломатично спросил он у своего шефа.
- Конечно, нет. - А что еще мог сказать депутат, когда поход был и в его интересах?
- Можно прихватить одного моего приятеля. - Я вдруг подумал, что в лесу охотник может быть полезнее офицера. - Четверых вполне хватит.
Ярцев помедлил, словно для разведки требовалось не менее сотни человек, однако кивнул:
- Вполне. Возьмем с собой паек из шлюпок. Там консервы, галеты, питьевая вода. Мало ли что?
- При чем здесь "мало ли"? По-вашему, мы не обернемся туда и обратно за пару часов? - сварливо заметил Сергей.
- Думаю, часа четыре нам вполне хватит. В крайнем случае пять, - ответил штурман.
- И не надейтесь, - спокойно возразил офицер. - Здесь вам не море. Вы что, по лесу никогда не ходили?
Штурман с явным неудовольствием посмотрел на нашего будущего спутника. Видно, почувствовал в нем соперника на руководящий пост. Мне и самому было не очень приятно поведение вояки, но я не мог не признать его правоты. Дорог я здесь никаких не видел, и обернуться в оба конца за четыре часа мог лишь неисправимый оптимист.
- Посмотрим, - неопределенно протянул Валера. - Хорошо, после обеда и выйдем.
- Или после ужина, - без улыбки добавил Кабанов. - Если уж идти, то выходить надо как можно раньше. Перекусить сможем и по дороге, а то сначала обед, потом адмиральский час, потом еще что-нибудь. Какой смысл откладывать? Полчаса на сборы всем хватит?
Я взглядун на начинающего закипать морячка, на терпеливо ждущего конца перепалки Лудицкого, и кивнул.
- Вполне. Я думаю, что Валера, как представитель команды, позаботится о припасах в дорогу?
И, не слушая ответа, отправился вербовать Пашку. Люблю, когда последнее слово остается за мной.
Уговаривать Пашку почти не пришлось. Как бы ни чувствовал себя мой приятель, лежать и ждать неизвестно чего ему не хотелось. Мы все считали, что где-то здесь должны обитать люди, и тот, кто первым их найдет, автоматически и быстрее всех выбывал из категории потерпевших кораблекрушение. Деньги у Пашки были с собой, и в первой же деревне или городке он мог сходу предаться всем радостям жизни. Например, хорошенько выпить, а потом завалиться на твердо стоящую - не корабельную! - постель с хрустящими белыми простынями и как следует отдохнуть после пережитого и выстраданного.
Кому как, но нам с Пашкой даже полчаса на сборы оказалось много. Одеты мы были в спортивные костюмы и кроссовки, поэтому моя подготовка свелась к тому, что я взял пачку баксов, прихватил бутылку коньяка м проверил, на месте ли документы, сигареты и зажигалка. Свою сумку со всякой мелочью (почти все осталось на "Некрасове") я оставил на хранение Ленке и посоветовал Пашке поступить так же. Он несколько переиначил мой совет: переложил ко мне свои тряпки, а почти пустую сумку прихватил с собой. Взял он, несмотря на все мои возражения, и карабин. Не помогло даже предостережение, что он рискует оказаться в участке. Пашка просто игнорировал мои слова, и я решил оставить его в покое. Не мне же сидеть в кутузке, в конце концов.
Наши сотоварищи по предстоящему путешествию составили неплохую пару. Оба были в форме - Кабан в камуфляже без погон, а Ярцев - в белой морской при фуражке и с биноклем на груди. Этакое содружество армии и флота. Единственное, что портило впечатление - дорожная сумка у штурмана, и тот, наверное сознавая это, безуспешно пытался всучить ее сначала мне, а затем - Кабану.
Как-то так получилось, что в путь мы двинулись парами. Впереди шли Пашка с десантником, а мы со штурманом замыкали шествие. Шли молча, да и о чем было говорить? Кабан, как истинный вояка, наверняка при всем желании не мог изречь ничего, кроме пары команд из строевого устава, моряки же ни в чем не уступают военным по широте интеллекта, у Пашки интересы сугубо плотского свойства, а мне не хотелось метать бисер перед свиньями. Лучше уж поберечь дыхание.
