Политическая история Римской империи - Циркин Юлий Беркович

Новая политика Августа хорошо видна в избрании, а фактически в назначении им ординарных консулов. Если за время с 27 по 16 г. до н. э. из 16 таких консулов (кроме, естественно, Августа) девять были «новыми людьми», то в следующее десятилетие из 17 консулов, не принадлежавших к семье принцепса, «новым человеком» был только П. Сульпиций Квирин, консул 12 г. до н. э., а все остальные были представителями сенаторской знати. Всего за 37 лет, с 22 г. до н. э. (когда Август отказался быть консулом) до 15 г. н. э. (следующий год после смерти Августа), из 74 ординарных консулов 58, т. е. более 78 %, принадлежали к сенаторской аристократии. При восстановлении или создании новых жреческих коллегий Август постоянно вводил в них представителей знати независимо от их позиции во время гражданских войн. Ту же политику он проводил и по отношению к армии. Почти сразу после Акция он объявил амнистию воинам Антония, которые, как и ранее солдаты Лепида, получили после своей сдачи и роспуска легионов такие же награды, в том числе деньги и земельные участки, что и его собственные ветераны. Но особенно важно принцепсу было обеспечить себе поддержку верхушки римского общества — сенаторов и всадников.

Рядом законов эти две группы общества теперь были официально оформлены как отдельные сословия (ordines). Принятым в 18 г. до н. э. законом о браках сословий сенаторам, их детям, внукам и даже правнукам было запрещено вступать в брак с вольноотпущенницами и артистками. На деле это запрещение распространилось на все «неподобающие» браки сенаторов и их ближайших потомков, что превращало их в сравнительно закрытую наследственную сословную группу, замкнутость которой мог нарушить лишь принцепс, вводя в сенат «новых людей». Это еще более усиливало наследственный характер сословия^[28]. Было установлено, что сенаторами могут быть только люди, обладавшие имуществом не менее 1 млн сестерциев^[29]. При этом людям, не обладавшим таким богатством, но в коих принцепс был по каким-то причинам заинтересован, он помогал достичь требуемой суммы из собственных средств. Определенных этими мерами сенаторов было больше, чем лиц, являвшихся непосредственно членами сената (хотя бы потому, что сенаторами Август приказал считать и их сыновей, в самом сенате еще не заседавших и ранее считавшихся всадниками). Таким образом, сенаторы теперь стали не просто членами высшего государственного органа, а сословием, из которого он пополнялся (разумеется, учитывая право принцепса включить в него и «новых людей»). Это сословие оказывалось более или менее закрытым. Обладание требуемым размером имущества само по себе еще не давало гражданину права войти в него. А некоторые всадники, даже очень богатые, по тем или иным причинам и не желали становиться сенаторами. Таковым, например, был Меценат.

Старинный закон, запрещавший сенаторам заниматься торговлей, был сохранен, так что основным источником их финансовой состоятельности являлась недвижимость, и в первую очередь земельные владения. Только сенаторы получили право носить тогу с широкой пурпурной полосой, сенаторское достоинство закреплялось по наследству, специальным законом члены сенаторских фамилий были защищены от клеветы и оскорблений. Еще важнее было то, что за сенаторами закреплялось исключительное право на занятие наиболее высоких и почетных должностей, в том числе консула и претора, только они могли претендовать на пост префекта Города, т. е. высшую ступеньку уже в императорском аппарате. Из сенаторов выходили наместники провинций, командиры легионов, высшие чины жреческих корпораций. Сенаторы теперь входили в ближайшее окружение императора. Если в период гражданских войн, особенно на их последнем этапе, огромную долю в среде сенаторов и магистратов составляли «новые люди», поднявшиеся вверх на гребне внутренних смут, то постепенно их стали оттеснять представители старой аристократии. Потерпев поражение в войне и потеряв возможность самовластно управлять республикой, сенаторская олигархия в известной мере компенсировала эту потерю занятием высшего положения в новом порядке. Важно было и то, что владения сенаторов, расположенные на территориях италийских и провинциальных городов, изымались из ведения городских властей и превращались в полную собственность сенаторских фамилий.

Все это отразилось на положении сената в целом. Он, как уже говорилось, занял определенное место в административной системе формировавшейся империи, причем важное и почетное. Конечно, Август не оставлял сенат без своего постоянного контроля. Он неоднократно проводил его «чистки», да и само оформление сенаторского сословия дало ему возможность почти безболезненно удалить оттуда неугодных ему сенаторов (они были обязаны быть образцами нравственности, а далеко не все отвечали этим критериям, и всегда можно было воспользоваться каким-либо моральным поводом, чтобы избавиться от кого-либо). В результате после последней «чистки» в 18 г. до н. э. в сенате стали заседать 600 человек^[30]. Сделав сенат партнером своей власти, Август подчеркнуто уважительно относился к нему, допуская даже публичные споры с собой, но в то же время тщательно следил за возможностью возникновения реальной оппозиции, раскрывая возникавшие заговоры и беспощадно карая их участников. С другой стороны, и сенат всячески подчеркивал свою преданность Августу. Когда тот вернулся в Италию после пребывания на Востоке, весь сенат отбыл из Рима в Кампанию, чтобы торжественно встретить принцепса. С этих пор каждое его возвращение в Италию и Рим обставлялось таким же образом.

Август увеличил количество республиканских магистратов. В этом он шел по пути Суллы и Цезаря, стремясь таким путем лучше приспособить старый аппарат к управлению державой. Но еще важнее для него было другое — привлечь к исполнению магистратур как можно большее число сенаторов. Самой почетной должностью в карьере сенаторов было консульство, и Август увеличил число консулов. Кроме двух консулов, вступавших в должность 1 января и дававших название году (их называли ординарными консулами), не раз избирались (а фактически назначались) еще так называемые консулы-суффекты. Само по себе появление таких консулов «второго ранга» не было новшеством. Это случалось и ранее. И при Августе это еще не стало постоянным явлением. Более последовательно он стал назначать консулов-суффектов, когда в соответствующий возраст вступили дети его бывших соратников — «новые люди». Назначая на более почетные должности ординарных консулов в большей мере представителей старой аристократии, принцепс делал консулами-суффектами преимущественно (хотя и не только) «новых людей». Из известных нам 36 консулов-суффектов августовского времени 29, т. е. более 80 %, либо принадлежали к семьям, выдвинувшимся при Августе, либо вообще были «новыми людьми». Позже установилось двухмесячное пребывание консулов в должности, так что каждый год имелось шесть пар консулов — два ординарных консула и 10 суффектов. Это давало возможность большее количество сенаторов привлечь к отправлению столь почетной обязанности. Этой же цели служило снижение возраста, с которого можно было занимать должность: отныне квестором можно было стать в 25 лет, а претором — в 30.

Было увеличено число должностей, занимаемых сенаторами. Такова, например, была должность префекта государственной казны или префекта военной казны; один сенатор возглавлял специальную службу по распределению продовольствия, а другой наблюдал за состоянием и строительством религиозных и общественных зданий. Существовали и другие сенаторские должности, как, например, префект военной казны или «куратор вод», ответственный за снабжение Рима водой. Полномочия некоторых магистратов были даже расширены. Так, преторы получили в свое распоряжение руководство государственной казной — эрарием, а затем и играми. Если раньше вершиной сенаторской карьеры был пост цензора, то теперь (поскольку цензуры как магистратуры уже не существовало) — должность префекта Города. Им становился консуляр, т. е. сенатор, бывший ранее консулом. Все эти должности еще больше вовлекали сенаторов в управление государством, делая сенат и его членов необходимой составной частью нового государственного аппарата.