Страна Советов. Забытые вожди - Степанов Виктор

Берию назначили заместителем председателя грузинской ЧК и руководителем самого важного ее подразделения – секретно-оперативной части. Также Лаврентия Берию утвердили на посту начальника Особого отдела Закавказской армии.

4 апреля 1927 года, проработав более двух лет на ответственных постах в ГПУ, Лаврентий Берия занял пост наркома внутренних дел Грузинской ССР. По роду деятельности Берии приходилось составлять сводки о настроениях населения. Они не оставляли сомнений: жители Грузии недовольны политикой большевиков. Причин для возмущения хватало: товарный дефицит, перебои с продовольствием, искоренение местных традиций.

Одно из крупных народных восстаний вспыхнуло в марте 1929 года в Аджарии – мусульманском регионе Грузии. Поводом к нему послужили попытки закрыть медресе – мусульманское учебное заведение – и обязать всех местных женщин снять чадру. Берии пришлось руководить подавлением мятежа.

Он выехал в Хулойский район, ставший очагом восстания, и целую ночь, до утра 24 марта, вел переговоры с повстанцами. Попытка мирно разрешить ситуацию результатов не дала. Тогда пришлось ввести воинские части. При их появлении большинство участников выступления разошлись по домам. Наиболее активные приняли бой. Обошлось небольшими жертвами с обеих сторон, а руководство Аджарии выполнило все основные требования мятежников.

По поводу «перегибов» в антирелигиозной кампании Берия постоянно воевал с партийным руководством Грузии. В докладной записке «О грузинской церкви» от 3 мая 1929 года он предлагал привлечь виновных в ограблениях церквей к ответственности и прекратить аресты священников. Только так, по мнению Берии, можно было расположить верующих к советской власти.

Сам Лаврентий Берия пользовался безусловным уважением своих подчиненных. Но при этом честно признавался, что устал от работы в ГПУ. В 1930 году, будучи главой чекистов всего Закавказья, Берия написал письмо своему покровителю, председателю Высшего совета народного хозяйства Серго Орджоникидзе. Как и в 1923 году, он вновь просил отправить его учиться или хотя бы перевести на другую работу.

Возможно, Орджоникидзе рассказал об этом письме своему другу Иосифу Сталину. Сталин уже был лично знаком с Берией: тот обеспечивал охрану вождя в летние месяцы, которые он все чаще проводил на своих дачах в Абхазии. Направления на учебу Берия не получил. Вместо этого в 1931 году его избрали на новую должность. Теперь он возглавил Компартию Грузии, а еще через год занял пост первого секретаря Закавказского крайкома ВКП(б).

Перед Берией открылось обширное поле хозяйственной деятельности, о котором он давно мечтал.

Однако вызвать доверие Сталина Лаврентий Берия смог не только успехами в хозяйственной области.

Именно Берия предложил создать музей Сталина на его родине, в грузинском городе Гори, и организовал всю подготовительную работу, включая полную реконструкцию района, где провел детство будущий вождь. В июле 1935 года Берия выступил с докладом на собрании Тифлисского партактива. Его масштабное исследование было посвящено истории большевистских организаций Закавказья и направлено в первую очередь на предупреждение деятельности националистических течений в региональных партийных организациях.

Сталин похвалил работу, и в результате была выпущена брошюра «К вопросу об истории большевистских организаций Закавказья», которую сделали предметом обязательного изучения в школах и вузах. Несмотря на то что над исследованием трудился коллектив, автором был назван Лаврентий Берия, который вошел в число видных партийных теоретиков и тем самым укрепил свой статус крупного государственного деятеля.

В августе 1938 года в кабинете Берии раздался телефонный звонок. Лаврентия Павловича вызывали в Москву, на личную встречу со Сталиным. Берия мгновенно понял, что скоро в его жизни произойдут большие перемены. Но какие конкретно, он мог только догадываться.

К тому моменту Сталин решил снизить масштабы репрессий – если и не остановить полностью, то серьезно замедлить колесо террора. И сделать это Сталин поручил именно Берии. Переезжать в Москву, а тем более возглавлять карательное ведомство – НКВД – тот не хотел. К этому времени Лаврентий Павлович чувствовал себя на своем месте в любимой им Грузии. К тому же должность главы НКВД была потенциально расстрельной: за два года до этого был приговорен к высшей мере наказания предшественник Ежова Генрих Ягода. Да и судьба самого Ежова была предрешена.

Но отказать Сталину было еще опаснее, так что 22 августа Берия стал первым заместителем главы Наркомата внутренних дел. Фактически он сразу принял бразды правления в свои руки.

Через три месяца нарком Ежов был освобожден от должности, а затем арестован. Ему были предъявлены обвинения в подготовке антисоветского переворота. Также Ежов был обвинен в мужеложстве, которым, как утверждалось в обвинительном заключении, он занимался «в антисоветских и корыстных целях». 3 февраля 1940 года Николай Ежов приговором Военной коллегии Верховного Суда СССР был приговорен к «исключительной мере наказания» – расстрелу. Приговор был приведен в исполнение на следующий день. Более чем за год до этого, 8 декабря 1938 года НКВД СССР официально возглавил Лаврентий Берия.

Первым делом Берия начал чистку аппарата НКВД – уволил всех, кто был связан с ежовскими преступлениями. На смену им по распоряжению Берии приняли новых, хорошо образованных сотрудников. Уровень грамотности в НКВД заметно повысился. В органы приходили те, кто в годы войны обеспечит безопасность страны.

Новая атмосфера в органах вызывала доверие рядовых чекистов к новому руководителю. В Лаврентии Павловиче они видели принципиального человека, который будет жестко наказывать за некомпетентность, зато тех, кто четко выполняет поставленные задачи, станет защищать до последнего.

Одновременно с решением кадровых вопросов Берия учредил в НКВД Бюро по приему и рассмотрению жалоб специально для разбора дел 1937–1938 годов. Началась так называемая бериевская оттепель. Из 630 тысяч политзаключенных, осужденных во время Большого террора, в одном только 38-м году из тюрем и лагерей вышло около половины. Освобождали в первую очередь тех, кто даже под пытками не признал свою вину, а также многих из тех, на кого не было других улик, кроме выбитых следователями признаний.