Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
Не все ладилось у кабульского правительства и с духовенством. Народ продолжал верить муллам больше, чем секретарям партийных комитетов. Мало кто из священников открыто и безоговорочно поддержал революцию, а после конфискации у них земель число священнослужителей вообще уменьшилось: стали уходить они в Пакистан. Правительство махнуло рукой — обойдемся без них, словно забыв, что слово муллы для мусульманина — закон.
— Новое правительство не ходит в мечети, — как святотатство передавалось из уст в уста.
Агитаторы, противостоявшие этому, были, как правило, молоды и горячи, и их или не слушали, или просто убивали как неверных, идущих против воли Аллаха. Листовки же, которые они приносили, все равно попадали к муллам: кроме них, в округе читать все равно почти никто не умел. А уж те читали то, что нужно.
Именно после таких «прочтений» появились в Афганистане и ответные листовки, впервые за все века призывавшие бороться против русских.
«Срочная информация!
К сведению истинных мусульман.
Программа Тараки, или то, к чему он стремится.
1. Несомненно, что тот, кто недостойно ведет себя, тот кяфир (неверный. — Авт.).
2. Соотечественники делают родину неверной.
3. В угоду русским они попирают честь мусульманина.
4. Отбирают землю и имущество мусульман.
5. Сыновья Советов (НДПА) говорят: у вас не будет женщин, земли и золота.
6. Будет уничтожена религия ислам и улемы.
7. Русским отдают землю и родину.
Мусульмане, запомните все это.
Смерть русским прислужникам!
Смерть английским прислужникам».
Не принесло авторитета новой власти и такое новшество, как создание партийных ядер. Коммунисты, опасаясь за жизнь многочисленных родственников, просили направлять их на работу в другие провинции. Началась великая перетасовка: формировались партядра и направлялись в различные регионы страны. Партийцы, не имеющие корней в своей зоне ответственности, не знающие людей, обстановки, настроений, не имели и авторитета. Они были большей частью «короли на день», так как ночью вынуждены были запираться в уездных комитетах и ощетиниваться оружием до утра.
Вселяла надежду лишь некоторая стабильность в партии после того, как 5 июля лидеры «Парчам» были назначены послами и выехали из страны. А арест Кадыра и последовавшее тут же увольнение из вооруженных сил около восьмисот командиров всех рангов, от генерала до сержанта, позволили говорить об единстве и среди военных. Роль министра обороны взял на себя Тараки, хотя все прекрасно понимали, что и этот воз будет везти на своих плечах его любимый ученик.
— Товарищ Тараки, сколько же можно на одного человека взваливать? — спрашивал Заплатин, перечисляя обязанности Хафизуллы Амина к тому времени: заместитель премьер-министра, министр иностранных дел, секретарь ЦК, член Революционного совета.
Улыбался Тараки:
— Товарищ генерал, у нас в Афганистане нет такого другого человека, как Амин. Если ему еще одно министерство дать, он сможет работать и там. И пусть работает.
А министерству обороны работы все прибавлялось. Начали понемногу волновать банды, подучившиеся в Пакистане, они появились в восьми провинциях из двадцати семи, иногда даже отваживались принимать бой против небольших подразделений правительственных войск. Ухудшились, если не сказать, что прекратились вообще, отношения с Китаем, Ираном и Пакистаном. Долго проясняли свою позицию к Кабулу американцы, и только 1 декабря государственный секретарь Вэнс отправил в посольство в Кабуле секретную шифрограмму: «...один из возможных вариантов для нас мог бы заключаться в прекращении нашей деятельности в Афганистане, но мы считаем, что это было бы обескураживающим для его соседей и не сочеталось бы с их политикой. ДРА не просила нас укладывать чемоданы и отправляться; наоборот, она приняла нашу политику сохранения нашей заинтересованности и присутствия.
Прекращение наших усилий в Афганистане выглядело бы, как если бы мы сняли с себя ответственность, что отвечало бы одной из главных целей Советов, которая заключается в дальнейшем сокращении американского и западного влияния в Афганистане и в регионе.
Было бы не в наших интересах делать Москве такой подарок».
Интерес Соединенных Штатов в первую очередь проявлялся в финансировании и в небольших, но поставках оружия для банд, засылаемых в Афганистан. Это в свою очередь заставляло афганское руководство кроме традиционного дружеского отношения к Советскому Союзу смотреть на него и как на защитника, который поможет выстоять первое время. В мире ведь нет совершенно нейтральных государств: одни революции искали поддержку у социалистического лагеря, другие, которые мы, как правило, называли контрреволюциями, охотно брал под свое крылышко Запад. И все надеялись на лучшее завтра.
Надеялся на будущее и Тараки: народ ведь должен был понять — все, что делается в стране, это ради блага афганцев.
Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 140
