Войско грозного царя. Том 1 - Волков Владимир

В военное время роль крепостей играли и хорошо укрепленные монашеские обители. По подсчетам М. Н. Тихомирова, в XVI веке в Московском государстве существовал 21 крупный монастырь: 14 находились вблизи Москвы, а 7 других – на дальних подступах к русской столице или на рубежах государства, «каждый из них представлял собою настоящую крепость».^[583]

Сложнее обстояло дело с защитой северных русских территорий – Поморья и Подвинья. Открытие английскими капитанами Р. Ченслером и Х. Уиллоби нового морского пути в Россию (вокруг Скандинавии в Белое море) позволило Московскому государству установить сообщение с рядом европейских стран: Англией, Данией, впоследствии Голландией и Францией. Потеря Ругодива (Нарвы), ставшего в годы Ливонской войны главным русским портом, вынудила Ивана Грозного обратить самое пристальное внимание на северные моря, где в то время существовали две русских корабельных пристани. В Холмогорах торговали англичане, а в Колу направлялись купцы из других стран, прежде всего Голландии.^[584] 4 марта 1582 года царь приказал строить на мысе Пур-Наволок город Новые Холмогоры (будущий Архангельск), строительство которого велось в 1583–1584 годах, а, по некоторым сведениям – и в 1585 году.^[585]

С первых лет существования нового торгового пути перед московским правительством стала важная проблема: северными морями на Русь могли прийти не только торговые суда, но и военные корабли, не только купцы, но и жаждущие легкой наживы морские разбойники, даже неприятельские солдаты. Таким образом, Кольский берег и Беломорье могли подвергнуться как пиратскому набегу, так и настоящему нашествию, ставившему целью отторгнуть у Московского государства единственную дорогу в Европу. Российские власти прекрасно осознавали уязвимость северного края, удаленного от основной территории страны, принимали необходимые меры, укрепляя оборону этих мест. Подтверждением тому стало возведение грозной Соловецкой цитадели.

По-видимому, на всех участках русской границы существовали оптимальные методы ее охраны. Все они отвечали главному требованию – повышению обороноспособности страны. Для выполнения этой задачи правительство не жалело ни сил, ни средств.

Защита южных рубежей

Дозорные отряды выставлялись на татарских дорогах – сакмах – и в прежние годы. Еще более активными действия русских сторожевых постов и станичных разъездов стали на рубеже 1550–1560-х годов. В 1549 году казакам, несущим службу в степи, удалось прервать прямое сообщение Казани и Крыма и перехватить казанских послов, направлявшихся в Бахчисарай, чтобы ипросить себе нового хана из рода Гиреев.^[586] Стремясь окончательно решить казанскую проблему, русские власти деятельно укрепляли оборону южных границ, исключая новые крымские нападения. В степь были направлены базировавшиеся в Путивле станицы, в начале лета 1552 года обнаружившие шедшее на Русь войско крымского хана Девлет-Гирея. Первые известия о готовящемся вторжении 16 июня 1552 года доставил царю Иван Стрельник, служивший в станице Айдара Волжина. Из этого сообщения русские воеводы узнали, что враг наступает Изюмской сакмой и, определив участок границы, наиболее вероятный для появления неприятельских войск, направили туда подкрепление. Более подробные сведения о силах и маршруте противника, подтвердившие предварительные расчеты воевод, в Москву доставили сам Айдар Волжин и другой станичник, Василий Александров.^[587] Своевременное оповещение командования о планах и численности татарских войск и на этот раз сыграло свою роль. Девлет-Гирей потерпел неудачу и с большими потерями бежал из-под Тулы.

Во время Ливонской войны 1558–1583 годов, в которой была задействована большая часть русских сил, обострившиеся русско-крымские отношения, умножившиеся нападения на границы Московского государства татарских и ногайских отрядов вынудили Ивана Грозного принять меры по усилению обороны на этом рубеже. Особенно встревожили государя поступившие на рубеже 1560–1570 годов сведения о подготовке крымским «царем» большого похода против России и ряде ошибок, допущенных в то время станичниками, несущими дозорную службу на «Поле». Дважды в 1570 году сообщения о приближении огромных татарских армий, присланные с рубежей, вынуждали Ивана Грозного направлять на юг новые войска. Государь и сам перебрался в Серпухов, но все полученные сведения оказались недостоверными. Выяснилось это после прибытия к царю станичного головы Ширяя Сумароцкого. Получив задание проверить сообщения станичников и доложить о реальном положении дел, его отряд спешно проехал через степь вдоль Северского Донца до устья Айдара. На своем пути Ш. Сумароцкий не обнаружил ни одной татарской сакмы, о чем и доложил государю.^[588] После получения сообщения о недостоверности прежних сведений со всей остротой встал вопрос о полной реорганизации сторожевой и станичной службы. Указ о разработке нового порядка охраны границ последовал 1 января 1571 года.

К этому времени на южном и юго-восточном рубежах несли службу 73 сторожи, разделенные на 12 разрядов.^[589] Однако расстановка их, а также отношение сторожей и станичников к своим обязанностям в условиях участившихся татарских нападений перестала удовлетворять власти.

В соответствие с царским указом от 7 января 1571 года, разосланным по городам разрядным дьяком Андреем Клобуковым, в Москву по «станичным спискам», хранившимся в приказазных канцеляриях, вызвали станичных голов и вожей, «которые ездят из Путивля, и с Тулы, и с Рязани, и из Мещеры и из иных украинных городов и из Северы в станицах на поле к розным урочищам, и преж сего езживали лет за десять и за пятнадцать» и сторожа, несшие дозорную службу в «Поле». Кроме того, были призваны старые и увечные ратники, имевшие богатый опыт несения сторожевой службы (всего около 2000 человек). В конце января – начале февраля 1571 года все они прибыли в Москву.^[590] Призванные люди помогали разрабатывать «Приговор», датированный 16 февраля 1571 года. Грандиозную работу по подготовке первого в России пограничного устава возглавил известный военачальник, князь Михаил Иванович Воротынский, которому указом от 1 января поручалось «ведати станицы и сторожи и всякие свои государевы польские службы».^[591]

Со слов собранных знатоков «польских служб» дьяки составили подробные «росписи» с обозначением, «из которого города и по которым местом и до коих мест пригоже станицам ездити, и в которых местех сторожем на сторожах стояти и до коих мест на которую сторону от которые сторожи розъездом бывати, и в которых местех головам на поле стояти для береженья от приходу воинских людей, и из которых городов и по кольку человек с которою головою и каким людем на государеве службе быти не безвестну и воинские б люди на государевы украины безвестно не приходили».^[592]

Не ограничившись информацией, поступившей от станичных голов и вожей, Воротынский направил «на Поле» для проверки и уточнения собранных сведений своих помощников, которые должны были определить, где впредь «головам для береженья стояти и сторожам на сторожах быти». На Крымскую «украину» послали князя Михаила Васильевича Тюфякина и Матвея Ивановича Дьяка Ржевского, на Ногайскую сторону – Юрия Булгакова и Бориса Хохлова.^[593] Вместе с ними на границу были отправлены сведущие люди: станичные головы, станичники, вожи, сторожа, а также дети боярские, атаманы и казаки из украинных городов.

В результате проделанной работы был составлен «Боярский приговор о станичной и сторожевой службе», на долгие годы определивший порядок организации охраны и обороны южных и юго-восточных границ страны.

Документ датирован 16 февраля 1571 (7079) года. Поражают уже первые его строки, где вполне стандартное упоминание о «приказе» царя Ивана IV дополнено сообщением об участии в самом совещании и в выработке принятого на нем решения («приговора») станичных голов из детей боярских. В центре внимания был вопрос «о путивльских, и о тульских, и о рязанских, и о мещерских станицах (дозорных подвижных отрядах, высылавшихся в степь за пределы русских границ. – В. В.) и о всех украинных о дальних и о ближних и о месячных сторожах и о сторожех» и об организации надежной службы на поставленных на «Поле» постах и заставах. Для решения его требовалось определить и утвердить, «из которого города к которому урочищу станичником податнее и прибыльнее ездити, и на которых сторожах и из которых городов и по кольку человек сторожей на которой стороже ставити, которые б сторожи были усторожливы от крымские и от ногайские стороны, где б было государеву делу прибыльнее и государевых украинам было бережнее, чтоб воинские люди на государевы украины войною безвестно не приходили».