Кир Великий. Первый монарх - Лэмб Гарольд

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74

Когда он выходил во двор, светящихся слов не было видно. И, пока он смотрел, их очертания начали мерцать и тускнеть. Набонид взглянул на бородатое лицо стражника. Неподвижный гигант был аморитом, необразованным, как животное, и почти наверняка не имеющим понятия о значении этих букв. Позади него качнулась и пропала какая-то тень. Набонид распознал женскую фигуру, спешившую прочь с кувшином воды на голове.

Попав наконец в свою спальню, Набонид отослал ленивых рабынь, готовивших его ко сну, и арфистов, обычно успокаивающих его беспокойный ум. Четыре огненных слова расшевелили его подавленные страхи, и он не мог заснуть. В голове мелькали мысли, метались между явленными ему за последние часы знаками, тянулись к какому-нибудь божеству, которое могло бы защитить, если Шамура действительно вводила его в заблуждение.

Когда от усталости его стало клонить ко сну, ему явственно послышался голос, правда, слова едва можно было разобрать.

— Множество советников утомили тебя.., так пусть же теперь астрологи, звездочеты, создатели месячных прогнозов встанут и спасут тебя от того, что случится с тобой.

Набонид поднял голову, прислушиваясь, и предположил, что голос шел со двора, расположенного под его темными покоями.

— Никто не спасет тебя!

Ему не приходило в голову, что злейшими врагами были его собственные мысли.

Встающее солнце осветило алебастровые окна, и царь Вавилона обрадовался возможности спастись от страхов темноты. Когда появились слуги с золотым тазом для умывания, он ничего не сказал ни о сне, ни об Иштар. Он вскричал, что тотчас отправляется из дворца в Сиппар, чтобы присоединиться к сыну и его армии.

Набонид объяснил Римуту и другим советникам, насколько армия сможет выиграть от его присутствия. Себе он сказал, что теперь, если Валтасар одолеет завоевателей, то лавры победителя достанутся ему, Набониду. А когда он трясся в крытой колеснице, запряженной белыми мулами, и, обернувшись, увидел, что вершина огромной башни исчезла за гладким горизонтом равнины, он почувствовал облегчение и уютно задремал.

Из всего того, что приключилось в Сиппаре на дороге, ведущей на север, лучше всего Набонид запомнил плывущий дым, закрывший солнце. Под облаком дыма царил ужас, и заполнивший улицы народ стремился протиснуться к храму Шамаша, их святилищу. Они не уступили дорогу царской кавалькаде. Узнавая Набонида в позолоченной колеснице, держащего жезл и кольцо, символы власти, они начинали пронзительно вопить на него. На разные голоса его умоляли о помощи и выкрикивали брань. Охвативший их ужас был сильнее страха перед царем, их господином.

— Восстанови бога наших отцов! Ты, похитивший Шамаша с его трона! Видишь, солнце скрылось, а наше святилище пустует!

Набонид чувствовал себя в плену какого-то зловещего сна, который никак не кончался. Даже женщины на балконах пренебрежительно возвышали голоса:

— Ты, поставивший над нами чужеземцев — собирать дань и отводить воду в каналах от наших земель, — укравший божественные символы из нашего храма! Прогони огонь, опустошающий наши поля!

Животные и повозки, груженные пожитками, запрудили улицы Сиппара, а воздух был полон стенаний семей, пытавшихся бежать из города. Никаких властей не было видно. Чиновники и собственники, обладавшие наилучшими средствами передвижения, сбежали от напуганной массы простолюдинов.

Набонид снова воспрянул духом, увидев, как верховая стража Валтасара и копьеносцы в шлемах пробивались к нему. Еще он увидел, как они плетьми и мечами расчищали дорогу для колесницы его сына. Когда колесницы сблизились, Набонид встревоженно вскрикнул:

— Почему ты не у стены?

Мускулистое тело Валтасара было заключено в инкрустированный золотом металл; в руке он держал щит. Он пристально посмотрел на отца, сжимавшего царский жезл и кольцо.

— Потому что там персы, — ответил он.

Набонид ничего не понял. Эти военные дела он оставил другим.

— Там было сражение?

— Я бы не стал называть это так. — Мысли Валтасара вернулись назад к границе под облаком дыма. — Появился волк, и эти скоты побежали.

Он махнул рукой на орущую толпу, сдерживаемую копьями его всадников. С презрением он рассказал отцу, как его воинство спасалось бегством, бросив своих начальников, и как персы преследовали беглецов через ворота Мидийской стены. С этой стороны стены, в Сиппаре, Валтасар уже не беспокоился об этом сборище. Эти обессиленные, охваченные паникой солдаты ему уже были не нужны. Так он сказал.

— За Имгур-Бел и Нимитти-Бел ко мне вернется сила, — объявил он. — Там я одержу победу над персидскими язычниками. — Его глаза внимательно исследовали искаженное лицо отца. — А ты?

Набонид приказал вознице поворачивать и следовать за колесницей господина Валтасара. Он прибыл на фронт как раз вовремя, чтобы присутствовать при поражении действующей армии.

«ТОТ, КОГО ЛЮБИТ МАРДУК»

Тем же вечером огонь в полях погас и небо прояснилось. На восходе посланцы Кира прискакали в Сиппар и стали вызывать народ из их домов:

— Выходите, собирайте свои стада, отправляйтесь за водой для животных, накормите свои семьи. Тревоги остались позади, мир Ахеменидов восторжествовал. По распоряжению царя Кира.

Позади посланцев ехали музыканты с флейтами и кимвалами. За ними под ярко светившем с неба солнцем в Сиппар вступил Кир. Таким образом, он превратил свой въезд в представление, желая привлечь взгляды перепуганных людей, мечтавших лишь о быстрой смерти, когда солдаты язычников начнут грабить город. Кир подъехал к храму Шамаша. Увидев святилище пустым, он от удивления вскрикнул и поинтересовался судьбой бога Сиппара.

К нему приблизился рабали, глава города, со своим старшим сыном и преподнес землю и воду в знак подчинения. Он объяснил, что вавилоняне увезли Шамаша из их города на телеге, запряженной волом, и по этой причине приключилось большое зло: дожди прекратились, и земля превратилась в сухую корку; половину урожая ячменя и проса забирали вавилоняне; а теперь сгорел весь оставшийся урожай. Его народ, сказал глава города, надеется вызвать чувство жалости у победителей. Они превратились в живых мертвецов, ищущих себе могилы.

— Впредь это станет законом — сильный не должен обижать слабого. Я, Кир, следящий за исполнением закона, понял, что вас обидели. Кто еще будет свидетельствовать?

В то утро Кир облачился во все свои регалии: обшитую нитками жемчуга мидийскую тиару и пурпурную, бахромчатую мантию ассирийских царей. При нем был только украшенный драгоценными камнями кинжал, символическое оружие, и никаких знаков власти в руках. По его бокам стояли меченосец и луконосец. Позади выжидала свита — военачальники, хранители закона и переводчики. С седеющей бородой, загоревшим лицом и темно-серыми глазами, он имел властный вид, как и рассчитывал. Своим быстрым умом и обходительным обращением он стремился внушить населению этого стратегически важного города доверие к себе.

Когда жители Сиппара поняли, что он действительно прислушивался к их речам и вовсе не собирался приносить их вождей в жертву неведомым богам, в храм пришло еще много людей. Все стремились пожаловаться на поборы Вавилона. А внушительный Кир желал всех их выслушать.

— Решение мое таково, — объявил он, завершив слушание. — Так называемый царь, незаконный потомок просвещенного Навуходоносора, назначил себя верховным жрецом. К тому же он поставил править над вами своего сына с армией, пожирающей блага этой земли, как саранча. Вашего покровителя Шамаша он забрал отсюда и вашим молитвенным обрядам, соответственно, положил конец. Это никакой не правитель — одно название. Теперь причиненное им зло будет возмещено. Так говорю я, Кир, Великий царь.

Хотя старейшины Сиппара криками выразили радость по поводу такого суждения и объявили о своем подчинении Ахемениду, они сомневались, что он станет придерживаться своего обещания. Новые властители, как правило, провозглашали справедливость для всех и грядущее процветание. А за годы, прошедшие после Навуходоносора, многие монархи занимали трон Эсагилы. В своем отчаянии жители Сиппара чувствовали облегчение уже оттого, что остались живы и воины победивших персов не захватили продовольствие, еще остававшееся в стенах города. На самом деле эти солдаты даже пригнали обратно разбежавшийся скот и груженые тележки. Свой лагерь они разбили за стенами города.

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 74