Геббельс. Портрет на фоне дневника. - Ржевская Елена Моисеевна

18 мая 1940. Паника в западных странах. Я усиливаю ее с помощью тайных передатчиков, которые выдают себя то за подлинно английские, то за подлинно французские новости. К тому же мы бросаем подозрение на эмигрировавших немецких евреев как на шпионов.

Зловещий провокатор по призванию. Его тайные передатчики, один – под названием «Гуманист» (!), другой «Конкордия» – «Согласие» (!), распускают слухи о мире, а через сутки Геббельс объявляет, что «мир вновь торпедирован Англией», надеясь, что это подорвет нервы французов. «В конечном счете сумятица нам только полезна». Стойко сражалась бельгийская армия вместе с французскими войсками и английскими экспедиционными силами. 27 мая бельгийский король Леопольд согласился на безоговорочную капитуляцию. 28 мая Бельгия пала.

2 июня 1940. Мы все же понесли серьезные потери, – признает Геббельс.

«Гитлер разгневан на нейтралов. Чем они меньше, тем наглее. Они не должны пережить эту войну», – записал Геббельс еще 14 апреля.

Но эти маленькие государства достойно выстояли в годы нацистского насилия, пережили войну и Гитлера, сохранили независимость.

Норвежский король с правительством бежали из Осло, отвергли предложенную противником капитуляцию, ушли в горы и призвали народ к сопротивлению. Героической была борьба норвежцев.

Равнинная Дания, танкодоступная повсеместно, и вовсе была не защищена и не готова к отпору. До поры старалась не навлекать на себя расправу нацистов, чувствуя свою беззащитность. Но и в Дании оскорбленное насилиями чувство чести нации привело к сопротивлению. Именно в одной из этих маленьких стран, обреченных Гитлером «не пережить эту войну», король в знак протеста и солидарности с гонимыми надел желтую звезду.

В Голландии, казалось, сопротивление подавлено. Казалось, маленькая, мирная страна осознает себя бессильной перед военной мощью Германии. Люди пытались продолжать жить с привычными им навыками и склонностями, по возможности игнорируя оккупантов. Но в Амстердаме на площади высится установленный после войны памятник. На постаменте стоит докер с решительно сжатыми кулаками. Это – память о всеобщей забастовке голландских докеров, объявленной ими, когда стало известно о депортации евреев. Немцы сочли действия докеров, не потерпевших насилия над согражданами, восстанием и расстреляли руководителей сотрясшей страну забастовки, от которой ведет свое начало голландское Сопротивление.

После победы над Францией Гитлер, уверовав, что это он и только он лично осуществил ее, охотно ссылался на тщательно изученный им труд де Голля о ведении войны моторизованными войсками, который, по его словам, был для него руководством в боевых действиях в войне против Франции.

Думается, что генералы, обеспечившие ему победу, могли бы указать большее число пособий, которыми они пользовались, готовясь к войне. Напомню одно из них. Вероятно, многие видели документальные кадры кинохроники, запечатлевшие маневры, которыми в последний раз руководил Тухачевский. Тогда впервые был показан танковый авиадесант. Зрелище впечатляющее. Его наблюдали военные атташе и другие иностранные специалисты. Был в их числе Гудериан – запомним это. После ареста Тухачевского его теория ведения новых методов войны у нас была запрещена как «вредительская», танковые корпуса расформированы, танки рассредоточены по стрелковым соединениям. (В процессе войны пришлось заново создавать механизированные и танковые корпуса и танковые армии.)

Генералы же вермахта усердно разрабатывали новые методы, не в последнюю очередь подсказанные на тех маневрах.

…136 немецким дивизиям противостояли 135 французских, английских, бельгийских и голландских. При равном с немцами количестве танков, при мощных оборонительных сооружениях – линия Мажино, бельгийские форты – немецкая армия с ее пикирующими бомбардировщиками, массированным введением в сражение танков, десантированием войск – совсем новым характером наступления – ошеломляла, подавляла противника.

Рассматривать ход шестинедельной войны, оглушительность скоротечной победы немецкой армии над таким сильным противником, каким была Франция, – дело военных историков. Я же вынуждена держаться дневника Геббельса, как повелось в этой моей работе.

Как всегда, в его многословных записях все вперемешку. Тут и политические новости, и сведения о спектаклях, которые он снял с репертуара в Берлине. И непременно об удачных «Вохеншау», благо военные действия не приостанавливаются. О готовых (уже 22 мая) новых фанфарах для предстоящих сообщений по радио о победе над Францией.

О художественной выставке в Мюнхене, которую ему предстоит открывать. И снова о Тоглере с его «коммунистическими» передатчиками. И о многом другом. И конечно же, о событиях на фронте.

15 мая: «Перешли бельгийско-французскую границу. Мы уже идем на Брюссель». 16 мая: «Голландская армия капитулировала. Линия Мажино прорвана под Седаном». 18 мая: «Линия Мажино прорвана на ширину 100 км». 18 мая: «С 1938 года мы захватили в Европе 7 стран». 24 мая: «Англичане отчаянно пытаются остановить наш марш на Кале».

Геббельс, разумеется, как и Гитлер, не понимал степень стойкости англичан, их несмирение с понесенным поражением и полагал, что в Англии пораженческие настроения.

25 мая: «Но даже Бернард Шоу сказал, что скорее умрет в последнем окопе, чем призовет к капитуляции». 26 мая: «Нами окружен Кале – 45 тысяч пленных». 27 мая: «Кале окончательно в. наших руках. Это значит, наша рука на глотке Англии». 29 мая: «Великий исторический день. Объявлена капитуляция Бельгии». 31 мая: «Англичане пытаются бежать через канал. Люфтваффе успешно бомбит их. 60 транспортов потоплено или сильно повреждено».

Окруженные английские и бельгийские войска, едва выстаивая под натиском немецких танковых армий, особенно танков Гудериана, удерживают Дюнкерк, эвакуируются с побережья через канал в Англию, спасаясь от уничтожения.

1 июня: «Англичане все еще обороняют Дюнкерк с последней силой отчаяния… К сожалению, плохая летцая погода, что чрезвычайно благоприятно для английского отступления».

2 июня: «Англия продолжает бегство через канал…» 3 июня: «Все ближе к Дюнкерку… За каждый метр земли приходится сражаться».

Здесь позволю себе небольшое отступление. Давно, в 70-е годы, меня снимали в английском многосерийном документальном фильме о Второй мировой войне. И при этом я имела возможность посмотреть несколько уже готовых серий. Мне уже как-то приходилось об этом рассказывать. И вот одна из этих серий: Черчилль, взгромоздившийся на баррикаду в Лондоне. Он заканчивает речь: «Если и через сто лет нас спросят, какое время было самое прекрасное?..» А на экране, прервав его, возникает блокированный немцами Дюнкерк. Корабли, осажденные солдатами, перегруженные, кренясь, отчаливают. Солдаты, не поспевшие к их отплытию, бросаются за ними вплавь. Яростно плывут. У кого-то хватит сил доплыть, ухватиться… У кого-то силы сдают… А корабли все дальше уходят в море, к берегам Англии. Все меньше надежды… На опустевшем берегу ветер подхватывает песок, заметает трупы… И снова на экране Черчилль, он говорит: «И через сто лет мы скажем: это время самое прекрасное». Страшное и прекрасное, гордое и трагическое время стойкости Англии. Но что мы знаем о нем? Бессовестно мало или совсем ничего. О потерявшей своего разгромленного союзника Англии, о ее героическом единоборстве в войне с фашизмом.

4 июня 1940. …все еще продолжается битва за Дюнкерк. Наши войска сражаются с героической отвагой. Но и противник сопротивляется упорно. Число захваченных нами пленных, считая бельгийцев и голландцев, достигло полутора миллионов. – Геббельс, называя те или иные благоприятные для немцев цифры, далеко не всегда точен. Как обстоит в данном случае – уточнить не удается.

5 июня 1940. Вчера: главная тема – бомбардировка Парижа. 1000 самолетов участвовали в атаке. Только военные объекты… Мы стоим в пригородах Дюнкерка. Долго это уже не продлится.