Русский флот на чужбине - Кузнецов Никита Анатольевич

В 1932 г. открылись Курсы охотников флота. На них изучались история флота, типы и назначение судов, кораблевождение, современное вооружение и снабжение корабля. Высшие военно-морские технические курсы были основаны 15 февраля 1932 г. Точная программа их пока неизвестна, но можно предположить, что она в целом совпадала с другими аналогичными курсами. Начальником технических курсов стал капитан 2-го ранга А.Е. Слупский. Весной 1934 г. начали действовать Курсы плутонговых командиров [89] Так же как и в случае с гардемаринскими курсами, инициатива их создания исходила от группы молодых моряков, ранее учившихся в бизертинском Морском корпусе, во главе с мичманом Л.А. Майдановичем. Программы лекций и основные пособия разработал флотский артиллерист лейтенант И.В. Гессель. Основные предметы — материальная часть артиллерии, теория стрельбы и управление огнем; продолжительность курсов — шесть месяцев. После завершения обучения слушатели сдавали экзамены специальной комиссии и получали свидетельство об окончании курсов. Первый выпуск состоялся в ноябре 1934 г., тогда экзамены выдержали три мичмана и один гардемарин. Во вторую группу было набрано пять человек.

Из аналогичных учебных заведений, возникших в других странах, удалось найти сведения только о Курсах морского дела при Белградской группе охотников флота, входившей в Военно-морской союз. Эти курсы возникли в 1929 г. Помимо теоретического обучения при них предполагалась и организация морской практики. Первоначально для реализации этой цели Общество моряков Русского военного и коммерческого флота предполагало построить парусно-моторное судно. Скорее всего, данный проект осуществить не удалось. Известно только, что белградские охотники флота совершали небольшие учебные плавания на шлюпке «Охотник».

Помимо собственно морских учебных заведений в зарубежной России существовали и другие учебные и молодежные организации, целью которых являлась не профессиональная подготовка моряков, а сохранение флотских традиций. Так, еще в 1920 г. в Харбине возник сиротский приют для мальчиков-сирот и детей малоимущих родителей, названный Русским домом. Немного позднее приют перешел в ведение Иверского братства ревнителей православия, с 1923 г. — Учебного отдела русского муниципалитета Харбина. Первоначально Русский дом являлся учебно-вспомогательным учреждением интернатного типа — учащиеся-сироты жили в его стенах, одновременно обучаясь в различных школах. В 1924 г. Русский дом возглавил К.И. Подольский (штабс-капитан по Адмиралтейству). При нем сиротский приют стал закрытым учебным заведением, дававшим детям различное образование (от гимназического курса и до профессионального обучения в мастерских). Основной флотской чертой воспитанников Русского дома стало ношение морской формы. Морские традиции прослеживались и в интерьерах учебного заведения. К 1934 г. различное образование в стенах Русского дома получили несколько сотен детей. Данная школа пользовалась поддержкой и местных властей. Так, 10 ноября 1934 г., по случаю десятилетнего юбилея, Русский дом был награжден высочайшей грамотой и денежной премией от имени императора Маньчжоу-го.

Существовали за рубежом и морские скаутские организации, одной из задач которых определялось обучение молодежи морскому делу. Так, весной 1935 г. в Шанхае появились морские скауты. Этот отряд был создан по инициативе скаутмастера С.Н. Рудина-Донченко. Учебную программу скаутов утвердил начальник Шанхайского отдела русских скаутов Н.М. Ядрышников. Отряд находился под патронажем кают-компании в Шанхае, а его почетным председателем избрали капитана 1-го ранга П.И. Крашенинникова. Русские моряки принимали посильное участие и в деятельности других молодежных объединений. Например, в составе Национальной организации витязей существовал морской отдел, который возглавлял старший лейтенант И.Д Богданов. Почетным «витязем» (так именовали себя члены данной организации) был вице-адмирал М.А. Кедров.

Несмотря на серьезные недостатки деятельности немногочисленных морских учебных заведений русского зарубежья — отсутствие масштабного характера и невозможность дать своим выпускникам полноценную флотскую подготовку, — эмигрантские курсы, кружки и группы сыграли важную роль в сохранении культуры и традиций Русского флота.

Служба русских моряков в иностранных флотах

«Куда только не бросала судьба офицера. В далекой знойной Аргентине и Бразилии, в рудниках Калифорнии и в Канаде, в Китае и джунглях Индии, на Филиппинских и изнурительных Зондских островах, в Абиссинии и даже в Иностранном легионе Туниса и Мадагаскара — везде слышится русская речь», — писал А. Марюшкин в очерке «Трагедия русского офицерства», изданном в 1923 г. После крушения Российской империи многим офицерам удалось продолжить флотскую службу в составе иностранных флотов, причем некоторым даже удалось сделать успешную карьеру.

Высококвалифицированных специалистов из числа русских моряков стремились получить в свои ряды прежде всего страны, получившие независимость после прихода большевиков к власти: Финляндия, Польша, Прибалтийские государства, Чехословакия и другие. Для этих государств именно русские морские офицеры стали создателями военно-морских сил. Кроме того, после распада Российской империи ряд офицеров, имеющих финское или прибалтийское происхождение, вдруг «вспомнили» о своих корнях, и их с радостью приняли на службу в новообразованные флоты. Первой задачей, возникавшей на пути их новой карьеры, оказывалось… изучение «родного» языка. Ведь до 1917 г. все они ощущали себя подданными Российской империи и родным считали только русский язык. Поэтому в кают-компании какого-нибудь польского или латвийского корабля в середине 1920-х гг. порой слышалась исключительно русская речь. О подобных эпизодах многие офицеры с большим юмором пишут в мемуарах. Впрочем, в составе крупнейших морских держав также находилось место для питомцев российских морских учебных заведений.

В данном разделе речь пойдет в основном о тех русских моряках, которые в 1918–1940 гг. служили в иностранных флотах стран, но не принимали участия в войнах и конфликтах. Об участии морской эмиграции в боевых действиях на иностранных территориях будет рассказано в следующей главе.

Биографические сведения о моряках, служивших под иностранными флагами, приводятся в алфавитном порядке стран. Естественно, что собранные в данном разделе сведения не являются исчерпывающими. Наиболее полное представление о службе русских моряков в иностранных флотах можно — получить только путем изучения материалов зарубежных военных архивов. Но даже столь беглый обзор показывает тот факт, что русские морские офицеры, да и вообще русские эмигранты — специалисты очень высоко ценились за рубежом.

Бельгия (Бельгийское Конго)

Современное центральноафриканское государство Республика Заир в 1908–1960 гг. являлось колонией Бельгии и носило название Бельгийское Конго. На его территории протекает достаточно крупная река Конго (Заир), имеющая множество притоков. Для гидрографических исследований конголезских водных путей бельгийское правительство активно привлекало русских моряков-эмигрантов.

Различные колонии вообще привлекали внимание русских изгнанников. Там было проще найти работу, поскольку далеко не все западные специалисты соглашались трудиться в условиях жаркого африканского климата. Русские люди не привыкли бояться трудностей, да и выбирать им подчас было не из чего. Кроме того, в колониальных странах многие русские эмигранты могли не только вернуться к профессиональной деятельности, но и в какой-то мере «социально реабилитироваться», то есть вернуть себе статус, утерянный после того, как они покинули Родину. Пусть в подчинении русских офицеров оказывались не матросы Императорского флота, а местные рабочие, первые пользовались у них большим авторитетом и уважением Некоторые из русских моряков пытались даже «править службу» под африканским солнцем, следуя русским уставам.