добавляет, что они еще и «брянские бояре» [Ск., 109]. Всё это, как показал С.К.Шамбинаго в своем исследовании списков памятников Куликовского цикла, в том числе и «эпизод о посещении великим князем обители взят из Жития (Сергия. - А.Н.) по Никоновской редакции»40.
Замена автором «Сказания…» Ягайлы на Ольгерда позволила ему более драматично представить приход на помощь московскому князю Андрея и Дмитрия Ольгердовичей «с ратью литовскою», готовых за правое дело пойти даже против родного отца, «возненавидевшего их мачехи их ради» [Ск., 36]. Теперь нерешительность московского князя перед форсированием Дона снимает не письмо Сергия, как в Пространной летописной повести, а совет Ольгердовичей, напоминающих князю о его предках, Ярославе Мудром и Александре Невском, утверждавших свои победы переходом рек: первый - Днепра под Любечем для битвы со Святополком, второй - якобы переходом Невы [Ск., 37-38].
Соответственно, и посланец троицкого игумена теперь появляется в стане московских войск перед самым началом сражения с письмом («книгами») и освященной просфорой («богородичным хлебом») [Ск., 42], как последним напутствием на ратный подвиг, что становится своего рода увертюрой к последующему единоборству Пересвета, который видит выезжающего из рядов ордынцев «злого печенега». Названный в тексте полным именем, Александр Пересвет оказывается здесь, как видно, под влиянием текста «Задонщины», отцом Якова, которому передает благословение («Чаду моему Иакову - миръ и благословение»), после чего вступает в единоборство и погибает. Судьба Ослеби в «Сказании…» остается неизвестной. Он - как бы случайная фигура, статист, оттеняющий подвиг своего брата и не имеющий собственной роли в происходящих событиях. Таким же мы видим его и в «Задонщине», откуда, по-видимому, Ослебя и пришел в «Сказание…». Но если об Ослебе никаких новых данных варианты редакций «Сказания…» не содержат, то о Пересвете мы узнаем, что выехал он на поединок из полка Владимира Всеволодовича (Всеволожского), а в Распространенной редакции поименован не только «чернецом», но еще и «любоченином» [Ск., 98], что позволило некоторым исследоваелям считать его выходцем из города Любеча.
Впервые из «Сказания…» мы узнаем и о его противнике, называемом то просто «печенежином», то «Темир-мурзой» [Ск., 64
____________________
40 Шамбинаго С К. Повести о Мамаевом побоище. СПб., 1906, с. 175.
