«1. Вскрыть весь состав групп, выявить работников советской резидентуры в Париже, наши планы и методы работы во Франции.
2. Максимально «переплести» работу членов групп с парторганизациями на местах и руководством французской коммунистической партии для того, чтобы в удобный момент не только нанести удар по нашей работе, но и одновременно подорвать престиж и скомпрометировать компартию, представив ее как агентуру СССР и придаток советской разведки».
С тем чтобы не позволить французским спецслужбам осуществить задуманную операцию, руководство внешней разведки в Москве решило дать указание «легальной» резидентуре в Париже законсервировать до конца года образованные летом 1945 года разведгруппы, запретив их членам проводить какую-либо работу и особенно иметь контакты с французской компартией.
Могла ли наша разведка во Франции сделать в годы войны больше? Конечно, могла, если бы ее руководители вовремя предусмотрели и, главное, до июня 1941 года осуществили необходимые меры по организации разведывательной работы в особых условиях.
Тем не менее все последующие исследователи наверняка согласятся с оценкой, данной первым после освобождения Франции «легальным» резидентом советской внешней разведки в Париже А.А. Гузов-ским. Он писал в Центр, что в годы войны наши агенты во Франции «с честью прошли трудный период борьбы в подполье, без связи и средств проводили большую работу и расширили свои ряды». Именно агенты из их числа обеспечили успехи советской разведки во Франции в годы холодной войны.
21. Крушение фашистской «Цитадели»
7 мая 1943 года в Государственный комитет обороны из НКГБ СССР за № 136/М было направлено сообщение о полученных резидентом НКГБ в Лондоне агентурных данных относительно немецкого плана наступательной операции «Цитадель» и оценки германским командованием боеготовности советских войск на Курско-Белгородском направлении. В нем говорилось: «Резидентура НКГБ СССР в Лондоне сообщает полученный агентурным путем текст телеграммы, отправленной 25 апреля из Южной группы германских войск за подписью генерал-фельдмаршала фон Вейхса в адрес оперативного отдела верховного командования армии…»
«Полученный агентурным путем текст телеграммы». Каким же образом резидентура НКГБ в Лондоне сумела получить зашифрованный текст телеграммы, с помощью которой переписывались командные подразделения вермахта? Читателю уже известно о существовании в Великобритании агентурной группы советских разведчиков под собирательным названием «кембриджская пятерка», среди которых был и Ким Филби. Эта группа получила такое название потому, что все они в разное время были студентами университета в Кембридже. К славной когорте разведчиков принадлежал и Джон Кернкросс, который в годы войны как человек, хорошо знавший немецкий язык и обладавший математическими способностями, стал сотрудником английской дешифровальной службы Блетчли-Парк.
В печати проходили сведения, что еще в 1938 году польский инженер, работавший ранее на немецком секретном предприятии, выпускавшем шифровальные машины «Энигма», собрал аналог этой машины для англичан. Англичане держали в строжайшем секрете существование «Энигмы», которая давала возможность дешифровать немецкие радиограммы. Одним из дешифровальщиков работал Джон Кернкросс.
Именно он периодически передавал нашей лондонской резидентуре расшифрованные радиограммы. От него и Филби и поступило в резидентуру расшифрованное сообщение о целях планировавшегося немецкого наступления под кодовым названием «Цитадель».
После разгрома немецких войск под Сталинградом руководство фашистской Германии предпринимало отчаянные попытки к возвращению стратегической инициативы. С Запада были переброшены наиболее боеспособные войска. Военная промышленность Германии и ее сателлитов, работая по 24 часа в сутки, торопилась произвести тяжелые танки «тигр» и «пантера» с усиленной броней, мощное самоходное орудие «фердинанд». Военно-воздушные силы Германии получили новые самолеты «Фокке-вульф-190-Α» и «Хейнкель-129».
К середине апреля гитлеровским командованием и был разработан план наступления на советско-германском фронте. Фашисты избрали для этого Курский выступ, образовавшийся к концу марта 1943 года в ходе зимне-весеннего наступления советских войск и глубоко вдававшийся в расположение немецких армий. Главные удары предполагалось нанести: первый — из района южнее Орла силами группы армий «Центр» под командованием генерал-фельдмаршала Г. Клюге и второй — из района севернее Харькова силами группы армий «Юг» под командованием генерал-фельдмаршала Э. Манштейна. Направление обоих ударов немецких войск было на Курск.
Вот выдержки из документа немецкого военного командования, переданного в Москву резидентом НКГБ в Лондоне: «Основная концентрация сил противника, которые, очевидно, были еще некоторое время тому назад на северном фланге группы армий «Юг», может быть ясно определена в основном районе будущих операций: Курск-Суджа-Волчанск-Острогожск…» «Для противодействия осуществлению плана «Цитадель», — сообщало немецкое командование, — противник располагает приблизительно 90 соединениями, находящимися к югу от линии Белгород-Курск-Малоархангельск. Наступление частей группы армий «Юг» встретит упорное сопротивление в глубоко эшелонированной и хорошо подготовленной оборонительной зоне с многочисленными зарытыми в землю танками, с артиллерийскими и местными резервами. Основные усилия обороны будут сосредоточены в главном секторе Белгород-Тамаровка…
В настоящее время трудно предугадать, попытается или нет противник (Советская Армия. — Прим. авт.) избежать угрозы окружения путем отхода на восток, которая последует за прорывом основных участков на линии фронта Курск-Белгород-Малоархангельск…
Можно предполагать, что в случае переброски подкреплений в районе севернее фронта группы армий «Юг» и с началом продвижения стратегических резервов к линии фронта или их слияния в более крупные соединения наступательные действия противника станут более реальными, однако и при этом условии ему не удастся даже предупредить выполнение нами плана “Цитадель”» [24].
Получение этих сведений требовало тщательной проверки. Начальник Генерального штаба А.М. Василевский принял меры по организации разведки противника на участках Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов. Велась усиленная авиационная и войсковая разведка. Центральному штабу партизанского движения было дано задание выяснить наличие и расположение резервов в глубине войск противника, ход перегруппировок и сосредоточения войск, перебрасываемых из Франции, Германии и других стран. И результаты этой работы не замедлили сказаться.
11 мая 1943 года управление контрразведки СМЕРШ Брянского фронта в своей записке в Военный совет фронта сообщало о полученных зафронтовой агентурой данных о концентрации немецких войск в районе Орла. В записке, в частности, говорилось: «Наш зафронтовой агент, перевербованный германской разведкой, дислоцирующейся в районе Орла при штабе 2-й танковой армии, и переброшенный на нашу сторону, сообщил, что он получил от немцев задание после перехода линии фронта осесть в одном из районов Елец-Ефремово или Малиново, где заняться сбором данных о передвижении войск Красной Армии».
Этот же агент сообщил, что в Орел недавно прибыли бронетанковая дивизия «Мертвая голова» и подразделения СС. Причем танки и автомашины тщательно маскировались. 4 мая того же года через Орел прошли большие мотомеханизированные колонны. В этот день жителям города было запрещено появляться на улицах. Кроме того, в г. Орел в последнее время почти ежедневно прибывают железнодорожные эшелоны, груженные боеприпасами, особенно снарядами крупного калибра.
Наконец, 23 июня 1943 года из Четвертого разведывательнодиверсионного управления НКГБ СССР в Разведывательное управление Генштаба Красной Армии поступило следующее сообщение: «По поступившим данным, немцы предполагают начать наступление на Восточном фронте с города Орла в направлении города Елец и в дальнейшем на город Пензу. С городов Курска и Харькова наступление должно развиваться на Воронеж, Белгород и Мало-архангельск с задачей окружить и уничтожить группировку наших войск, которые в настоящее время находятся на этом участке фронта.
