Представитель Крючкова Виктор Алексеев начал с того, что попросил суд прекратить рассмотрение дела, так как, по его мнению, и дела-то никакого нет. Пенсии Калугина не лишали, а просто перестали ее выплачивать, после того как Совет Министров 29 июня лишил генерала звания. Крючков здесь ни при чем, а Калугину следует дождаться шестидесятилетия и обратиться в собес.
Ответ у Кузнецова был готов: 29 июня Совет Министров СССР вообще не собирался. Не исключено, что Рыжков принял такое решение единолично, но выдал его за коллективное мнение Совета Министров.
Калугин высказался еще резче:
— Я знаю от своих друзей в комитете, что заявление КГБ для прессы Крючков редактировал сам. Думаю, что Рыжков и Горбачев не захотели портить отношения с Крючковым и его мощной и хорошо информированной организацией. Вполне допускаю, что КГБ имеет компромат на Горбачева еще со ставропольских времен. Считаю не случайным, например, тот факт, что бывший начальник Ставропольского управления КГБ генерал-лейтенант Сергей Толкунов до сих пор, в возрасте 75 лет, работает начальником инспекции КГБ СССР…
Суд, однако, эти соображения сторон в расчет не принял и ходатайства отклонил.
Дальнейшая история судебной тяжбы следующая.
В августе 1990 года Калугин обратился в Московский городской суд с жалобой, в которой просил признать незаконным постановление Совета Министров СССР от 29 июня 1990 года № 621 о лишении его воинского звания генерал-майора запаса.
Однако Московский городской суд определением от 28 августа того же года отказал в принятии жалобы к производству, сославшись на то, что закон СССР от 30 июня 1987 года «О порядке обжалования в суд неправомерных действий должностных лиц, ущемляющих права граждан», действовавший на день принятия Советом Министров СССР названного постановления, не предусматривал права обжалования в суд действий коллегиальных органов.
Калугин обжаловал этот отказ в Верховном суде РСФСР, судебная коллегия по гражданским делам которого 12 октября 1990 года отменила определение Московского городского суда, предложив ему уточнить, чьи действия обжалует Калугин — Совета Министров СССР как коллегиального органа или же единоличные действия Председателя Совета Министров СССР.
Заседание суда продолжалось 15 минут. Судьи совещались полтора часа. В ожидании решения среди присутствовавшей публики распространялась в списках речь Калугина под заглавием «Олег Калугин о КГБ» по цене 45 копеек за речь.
25 октября того же года Калугин написал дополнительную жалобу, в которой просил признать неправомочными действия именно Председателя Совета Министров СССР, подписавшего постановление Совета Министров СССР от 29 июня 1990 года.
Пленум Верховного суда СССР нашел эту жалобу необоснованной. И вот по каким обстоятельствам.
Калугин был лишен воинского звания не распоряжением Председателя Совета Министров СССР или кого-либо из его первых заместителей, а постановлением Совета Министров. Оно подписано, как и предусмотрено законом СССР от 5 июля 1978 года «О Совете Министров СССР», Председателем Совета Министров СССР, а также управляющим делами Совета Министров СССР, который входил в состав Совета Министров СССР. Следовательно, это постановление нельзя считать принятым единолично Председателем Совета Министров СССР.
Совет Министров СССР, как высший исполнительный и распорядительный орган государственной власти СССР, был ответствен перед съездом народных депутатов СССР и Верховным Советом СССР и им подотчетен. Пересмотр его постановлений и распоряжений, при наличии к этому оснований, отнесен к компетенции этих органов (п. 18 ст. 113, ст. 130 Конституции СССР). Суду такие дела неподведомственны. Что касается жалобы Калугина на распоряжение должностных лиц органов Комитета государственной безопасности СССР о прекращении выплаты ему пенсии, то принятие решения по этому вопросу зависит от разрешения в установленном порядке жалобы по поводу лишения его воинского звания.
Короче, в соответствии с воинским дисциплинарным Уставом председатель КГБ имел право лишить Калугина звания генерал-майора, а обжаловать это решение он мог только вышестоящему начальству. Однако Калугин был убежден, что кроме как в суд ему обращаться некуда, а точнее, бессмысленно.
Против внесудебного порядка рассмотрения жалобы Калугина выступила вся тогдашняя демократическая общественность Москвы. Рассуждали так: если некий гражданин подает жалобу на обыкновенного руководителя предприятия, организации или ведомства, то этот иск рассматривался в суде. Но коль речь шла о личности Председателя Совета Министров СССР, то суд как бы становился неправомочным вести расследование конфликта. Спрашивается — почему? И Калугин, и Рыжков — граждане СССР, и суд вполне полномочен разобраться в претензиях одного к другому. Но, как представлялось тогда, ранг Председателя Совета Министров был слишком высок, чтобы спускаться на уровень какого-то там суда.
Таким образом, Олег Калугин проиграл дело, так и не добравшись до суда. Разжалованному генералу сказали, что он может жаловаться «в порядке подчиненности» — то есть в Верховный Совет СССР, орган, конечно же, авторитетный, однако не судебный.
Весной 1991 года, после всех этапов рассмотрения, о которых читатель, наверное, уже не помнит, стало ясно, что желание Калугина быть судимым так и останется несбыточной мечтой. Пленум Верховного суда СССР постановил: иск к Председателю Совета Министров судебному разбирательству не подлежит. Опустим многие любопытные подробности, включая и сенсационное заявление адвоката Калугина о том, что никакого решения Совмина не было, его принял единолично председатель, у истца на руках заверения двенадцати союзных министров в том, что о заседании, где бы Калугина лишали звания, они не слышали. Не станем перечислять и другие неувязки, о которых предостаточно сообщалось в прессе. Ограничимся лишь комментарием самого Калугина: все равно он будет «копать глубже», искать бесспорные доказательства недействительности решения Совмина. Но даже в случае неудачи процесс сам по себе принесет, по мнению Калугина, пользу, если, как он заявил, «поможет падению этого правительства и нанесет ущерб репутации Горбачева и Рыжкова».
«Копать глубже» не понадобилось. Не прошло и полугода, как Калугину были возвращены его звание, награды и пенсия. В соответствии с указом президента СССР. Так он отблагодарил опального генерала за поддержку в августовские дни 1991 года.
«А как же судебное разбирательство?» — спросит дотошный читатель. Разжалованный генерал так его добивался! Ему казалось, что в суде он сможет доказать свою правоту — как-никак целью провозгласили правовое государство. Увы, это была горбачевская модель.
Кто подписывал указ о лишении наград, тот подмахнул и новый об их возвращении. Трудно, что ли? После Фороса чего только подписывать не приходилось…
Последняя должность Калугина в Советском Союзе — советник последнего председателя КГБ Вадима Бакатина. Четыре месяца, которые КГБ просуществовал после августовских событий, Калугин помогал Бакатину в реформировании этого ведомства, в кадровых перестановках.
Потом они оба стали вольными художниками. Писали мемуары, ездили с лекциями за границу. В 1993 году во время одного из таких вояжей Калугина арестовали в Лондоне. Поводом послужили его интервью и статьи, в которых он заявлял о причастности КГБ к убийству в 1978 году болгарского писателя-эмигранта Маркова. Британские власти посадили Калугина в одиночную камеру как соучастника этого преступления для дальнейшего допроса. Выпустили его из тюрьмы, только когда он признался, что вся история об убийстве болгарского диссидента выдумана им от начала до конца с целью дискредитации В. Крючкова и российских спецслужб и получения неплохого заработка, поскольку зарубежные средства печати охотно платят за россказни о «злодеяниях» КГБ. Московские власти никак не отреагировали на арест «мученика» перестройки. Похоже, они в его услугах больше не нуждались.
Калугин это понял и в 1994 году уехал в США, где читал курс лекций в католическом университете Вашингтона. В том же году у него вышла книга «Первое главное управление», наделавшая много шуму.
