Открывая новые страницы... (Международные вопросы: события и люди) - Попов Н. С.

В «Правде» были опубликованы статьи и приветствия в адрес М. М. Литвинова видных советских дипломатов Н. Н. Крестинского, Б. С. Стомонякова, И. М. Майского, Ф. Ф. Раскольникова, Б. Е. Штейна.

В статье «Верный сын большевистской партии» Борис Спиридонович писал: «Имя тов. Литвинова войдет в историю как имя одного из крупнейших представителей великой эпохи Октябрьской революции и строительства социализма, как человека, который… олицетворял и олицетворяет внешнюю политику Советского Союза и его борьбу за обеспечение мира между всеми народами».

Источником успеха М. М. Литвинова во внешней политике, подчеркивал Стомоняков, является то, что он в своей деятельности «остается революционером-большевиком и проводит неуклонно линию своей партии».

Б. С. Стомоняков был сыном своего времени. От некоторых устоявшихся клише он, конечно, отказаться не мог. Но и славословить Сталина он не хотел. Поэтому в отличие от 20-х годов начисто из печати исчезли его интервью и статьи, которые публиковались под его фамилией. Он, видимо, верил, что то, что происходит в стране, явление временное.

Наблюдая за международными событиями, Борис Спиридонович видел и в других странах массу противоречий и сложностей. Растущая агрессивность японского империализма не исключала наличия настроений в пользу мирного сожительства с СССР. Японская газета «Джапан таймс», сославшись на высказывания японского посла в Москве Т. Ота о возможном заключении Пакта о ненападении с СССР, отмечала, что «в Японии имеется много людей, которые желают заключения пакта с СССР с целью устранения опасности возможного конфликта между СССР и Японией».

В начале июля 1936 года в Москву прибыл председатель японской нефтяной концессии на Сахалине адмирал Сакондзи. В сопровождении японского посла он нанес визит наркому тяжелой промышленности Г. К. Орджоникидзе и заместителю наркома иностранных дел Б. С. Стомонякову. Обсуждались вопросы дальнейшего сотрудничества.

Но именно в этой области, в области торговли, был неоправданно взят курс на сокращение связей с зарубежными фирмами. Начались частые смены в руководстве наркомата. 10 июля 1936 года состоялось первое заседание Совета при наркоме внешней торговли. Присутствовали все торгпреды СССР, председатели экспортных и импортных объединений Наркомвнешторга, руководящие работники наркомата, специалисты. Вступительное слово сделал нарком внешней торговли А. П. Розенгольц, который подчеркнул, что валютная задолженность СССР сократилась и Советский Союз приступил к созданию валютных резервов. Но несмотря на этот мажорный тон, Б. С. Стомоняков понимал, что сокращение закупок иностранного оборудования неблагоприятно отразится на развитии советской промышленности.

Зато порадовали события в его родной Болгарии, где компартия фактически вышла из подполья.

Постоянно следя за событиями в Болгарии, Борис Спиридонович из информации, получаемой от советского полпреда Ф. Ф. Раскольникова и бесед с болгарскими посланниками в Москве, был прекрасно осведомлен о развитии политических и культурных связей между двумя странами. Его возмущало, что болгарские власти вели непрерывную борьбу с растущими симпатиями населения к СССР. Даже такой фильм, как «Челюскин», не попадал на болгарский экран, не говоря уже о революционном фильме «Окраина». Единственное, что пропускало болгарское правительство, так это книги по различным отраслям знаний и кинофильмы типа «Гроза» по пьесе А. Н. Островского.

Весной 1935 года в Болгарию нанес визит фашист № 2 Герман Геринг. Ему был оказан торжественный прием, хотя болгарский посланник утверждал, что оказанный прием был связан с наличием в свите Геринга родственника болгарского царя. По его словам, визит германского деятеля будто бы не имел никакого политического значения. Посланник Д. Михалчев высказал Б. С. Стомонякову мнение, что в Болгарии еще слишком живы воспоминания о первой мировой войне, когда сотрудничество с Германией ничего, кроме несчастья, Болгарии не принесло. Это было действительно так, но правящие круги Болгарии не сделали тогда правильных выводов и вновь связали судьбу своей страны с политикой фашистской Германии.

Советское правительство внимательно следило за экспансией фашистской Германии на Балканах. В одной из бесед с новым болгарским посланником в Москве Н. Антоновым Б. С. Стомоняков однозначно заявил:

— Мы будем судить о политике Болгарии по ее поведению в Лиге Наций и ее отношению к фашистской Германии.

В середине 1936 года произошло некоторое перераспределение обязанностей между руководящими работниками Наркоминдела. Борис Спиридонович более активно начал заниматься делами Турции и Ирана наряду с вопросами дальневосточной политики СССР, которые по-прежнему входили в его компетенцию. Вопросами Скандинавских стран и Прибалтики стали заниматься нарком и его первый заместитель Н. Н. Крестинский.

В связи с этим полпред СССР в Литве М. А. Карский писал:

«Уважаемый Борис Спиридонович. Искренне сожалею, что Вы перестаете руководить I Западным отделом. Уверен, что это сожаление разделяют со мной все прибалтийцы».

Теплое письмо прислала 7 июня 1936 года из Стокгольма полпред СССР в Швеции А. М. Коллонтай:

«Дорогой Борис Спиридонович,

Позвольте выразить Вам мое искреннее сожаление, что наши страны выходят из-под Вашего руководства. Мы так хорошо с Вами сработались за все эти годы, и Ваши указания всегда были ценными, помогая в работе.

Помимо всего, мое личное дружеское чувство к Вам заставляет меня сожалеть также и чисто лично о том, что наше сотрудничество прерывается. Спасибо за все прошлые годы хорошей совместной работы.

Желаю Вам успехов на самом ответственном участке. Тепло и сердечно жму Вам руку.

А. Коллонтай».

Б. С. Стомоняков долго рассматривал небольшой желтоватый лист гербовой бумаги, на котором было написано письмо. С А. М. Коллонтай они были дружны много лет, еще с дореволюционных времен. Заканчивался еще один период его дипломатической деятельности.

Начавшаяся сначала «ползучая», а затем и открытая японская агрессия против китайского народа создавала потенциальные возможности для зарождения союзнических отношений между народами СССР и Китая в их общей борьбе против японских агрессоров.

На пути этого союза стояло много препятствий: антисоветская и антикитайская политика японского милитаризма, стремившегося разобщить два великих народа, политика японского правительства, направленная на раздробление Китая путем поддержки китайских милитаристов в различных провинциях страны, реакционная внутренняя и внешняя политика китайского правительства во главе с Чан Кайши, политика поощрения экспансии японского агрессора против СССР, проводимая западными странами во главе с США.

И вот среди суммы этих слагаемых ЦК ВКП(б) и Советское правительство нашли ту единственно правильную линию, которая осторожно и последовательно подводила правящие круги Китая к необходимости сотрудничества с передовыми силами своего народа в лице китайской компартии и ее вооруженных сил. Проводимая китайской компартией тактика единого фронта совпала с усилиями СССР по налаживанию сотрудничества с Китаем по государственной линии в общей борьбе против японских агрессоров.

Правительство Чан Кайши шло на налаживание такого сотрудничества с СССР неохотно, все время оглядываясь на западные державы, которые толкали его на присоединение к политике умиротворения японского агрессора, которую они проводили на Дальнем Востоке.

Но железная логика событий убеждала китайский народ в том, что другого пути, кроме налаживания сотрудничества с СССР, у Китая нет. Чан Кайши не мог не прислушаться к широким настроениям китайской общественности.

Сианьские события в декабре 1936 года показали, что СССР не на словах, а на деле стоит за национальное объединение Китая, в чем смогло убедиться и центральное китайское правительство. А советское осуждение прямого неспровоцированного нападения японских милитаристов на китайские войска у моста Лугоуцяо, близ Пекина, 7 июля 1937 года, развязавшего новый этап агрессии японского империализма, продемонстрировало всему миру, что только СССР встал на прямую защиту правого дела китайского народа.