Самые громкие мистификации от Рамзеса до Трампа - Келер Петер

Свои статьи Джейсон Блэр частично выдумывал, частично списывал. Оценив текст, перефразировать и заимствовать его — обычное дело, распространенная журналистская практика. Вот только не стоит заходить так далеко, как Мальте Лемминг.

В 2003 году — вранье Блэра вскрылось несколькими неделями раньше — Лемминг списал статью из «Нью-Йорк таймс» о метросексуалах. В рубрике «Мода и стиль» 22 июня 2003 года вышла статья Уоррена Сент-Джона под заголовком «Метросексуалы выходят из тени». Вашингтонский корреспондент берлинской газеты «Тагесшпигель» буквально выпотрошил эту статью. Его собственный материал увидел свет 26 июня 2003 года под названием Mannoman. Двумя днями позже берлинские конкуренты из «Тац» уличили автора в плагиате: «Все фактические заявления, художественные детали и собственные высказывания здесь [в "Тагесшпигель"] заимствованы из статьи Сент-Джона, опубликованной четырьмя днями ранее в "Нью-Йорк таймc". То, что Лемминг выдает за свою работу, — не что иное, как перевод, местами дословный, местами обобщенный».

В 1981 году Пулицеровскую премию присудили Джанет Кук за будоражащий, душещипательный материал про восьмилетнего наркомана Джимми. Статью опубликовали 28 сентября 1980 года на первой полосе «Вашингтон пост». Репортаж привлек пристальное внимание общественности, политики оказались под столь сильным давлением, что мэру Мэриону Барри на пресс-конференции пришлось солгать, будто власти знают о героинозависимом мальчике и заботятся о нем. Чуть позже городская администрация выразила сожаления по поводу смерти малыша.

На деле полиция и социальные работники три недели прочесывали город, но так и не нашли ребенка. И не могли найти, ведь Джанет Кук выдумала эту историю: никакого наркомана Джимми и в природе-то не существовало! Восьмилетний афроамериканец-героинщик был вымыслом, призванным стать лицом нарко-Вашингтона. Разумеется, фальшивым, но сгенерированным под девизом «если реальность недостаточно хороша, подключай фантазию».

Этот принцип Джанет Кук использовала не только применительно к Джимми, но и в отношении самой себя. Оказалось, она и раньше прибегала к подобному трюку, чтобы приукрасить свое резюме для престижной газеты «Вашингтон пост». В действительности она не окончила Университет Толедо (штат Огайо), не получала журналистскую премию, стажируясь в «Толедо Блейд», никогда не училась в парижской Сорбонне и не говорит на четырех иностранных языках.

В 2007 году было доказано, что французский журналист Алексис Деба сфабриковал два интервью, напечатанных в популярном журнале «Политик Интернасьональ»: одно — с тогдашним кандидатом в президенты США Бараком Обамой, другое — с главой Федеральной резервной системы США Аланом Гринспеном. Узнав о произошедшем, Билл Клинтон, бывший госсекретарь США Колин Пауэлл, основатель «Майкрософт» Билл Гейтс и бывший генеральный секретарь ООН Кофи Аннан обвинили журналиста в фальсификации. Деба признался, что подобрал ответы своих видных собеседников из их публичных выступлений, а Патрик Вайсман, главный редактор «Политик Интернасьональ», одобрил результат.

На этом чаша еще не была испита до дна, ведь под сомнением оказалась достоверность материалов Деба для американского телеканала Эй-би-си и журнала «Нэшнл Интерест», где журналист зарекомендовал себя экспертом по вопросам терроризма и разведки. Например, не подтверждена надежность информации в его статьях о суннитской партизанской армии и планируемой Пентагоном трехдневной военной операции в Иране. Кроме того, беспочвенными оказались утверждения Деба о том, что он состоял советником при министре обороны Франции и консультировал по вопросам исламского финансового права «Дойче Банк» и специализирующуюся на внешней торговле японскую организацию «ДЖЕТРО» (англ. Japan External Trade Organization, JETRO — Японская организация внешней торговли). Неизвестно, консультирует ли Алексис Деба кого-либо сегодня, благо в 2007 году он прекратил журналистскую деятельность.

На большинство фальсификаций, подделок, махинаций и мистификаций свет проливается либо слишком поздно, либо не проливается вообще. В них благородно признаются, только когда это уже ничем не грозит. Журналист и издатель Михаэль Науман, при федеральном канцлере Герхарде Шрёдере занимавший пост министра по делам культуры, в 1978–1983 годах работал в еженедельнике «Цайт», где вел рубрику «Досье». В автобиографии «Повезло! Жизнь одна», опубликованной в 2017 году, Науман признается: «Репортажи "Цайт" нередко принимали форму горящих командировок в городской архив», откуда авторы устремлялись «без визы, без билета на самолет, но очень дерзко и с запасом хорошо подобранных псевдонимов» в сам «Афганистан, Китай, Японию и некоторые другие страны».

Михаэль Науман, с одной стороны, описывает это как «позор для журналиста». А с другой стороны, подобные действия оправдывает даже «Шпигель»: «Фейк-метод (тогда еще без указания авторства) — подавать сведения из легендарного архива как расследование на месте — был привычным делом». И эта «привычность» как бы частично извиняет такой подход.

Смешение фактов и вымысла кажется простительным, особенно если речь идет о громких именах вроде Теодора Фонтане, ставшего к концу XIX столетия одним из самых значимых романистов, работавших в русле критического реализма. До этого он несколько десятилетий трудился журналистом.

В середине XIX века немецкие газеты все чаще считали необходимым отправлять корреспондентов за границу, чтобы иметь возможность отказаться от сообщений информационных агентств и выделиться на фоне конкурентов. Фонтане, пресс-атташе прусского посольства в Лондоне, уже сотрудничал с газетой «Крейц-цайтунг». А позже, покинув столицу Англии, он продолжал с ведома газеты вести репортажи оттуда, поскольку заграничные корреспонденты были дороги. Фонтане не сидел на месте, вместо этого он изучал новости в других газетах и, как выяснила в ходе сбора материала для своей диссертации германист Петра С. Макгиллен, работающая в США, украшал их вымышленными деталями. Например, в 1861 году он написал об ужасном пожаре на Тули-стрит и выдумал друга, чьи хорошие связи в полиции якобы помогли подобраться к месту происшествия ближе других журналистов, за счет чего репортаж оброс заслуживающими доверие драматическими подробностями.

Фонтане, по всей видимости, не мучила совесть. Напротив, он видел свою задачу в том, чтобы усиливать фактические знания собственным чувственным восприятием и придавать фактам облик личных переживаний. Романист Теодор Фонтане из своей деятельности в бытность фальшивым корреспондентом мог почерпнуть знания о том, как изобразить вымышленное событие, сделать выдуманные вещи и персонажей правдоподобными и отобразить в облике романных героев разные перспективы и точки зрения. Ему не столь важны факты, ибо главное, как пишет он в романе «Госпожа Женни Трайбель», есть «подлинная человечность».

Мюнхаузен, Май и Майер

Мюнхаузена XIX столетия зовут Карл Май. Как и хвастливый барон из Нижней Саксонии, возведенный в литературные герои Рудольфом Эрихом Распе и Готфридом Августом Бюргером, он придумал якобы путешествующего писателя-саксонца. Герой Карла Мая словно под копирку списан с барона-фантазера из книги «Удивительные путешествия на суше и на море, военные походы и веселые приключения барона Мюнхаузена, о которых он обычно рассказывает за бутылкой в кругу своих друзей». Причем Карл Май настаивал, что на самом деле пережил все свои приключения, а Олд Шаттерхенд и Кара бен-Немси действительно существовали.

Мая взял за образец футбольный деятель Михаэль Майер. Но не для того, чтобы следовать по стопам сказочника, нет: как член правления футбольного клуба бундеслиги «Боруссия. Дортмунд» в начале 1990-х он учредил премию Карла Мая, которой награждались авторы «самой лучшей выдумки» о «Боруссии». В 1992 году награду вручили местному журналисту из Дортмунда, который написал статью под названием «Битва братьев на "Вестфаленштадион"» о предстоящем домашнем матче «Боруссии» против мюнхенской «Баварии»: на поле должны были встретиться братья Кнут Райнхардт (Дортмунд) и Алоис Райнхардт (Мюнхен). Для большей драматичности несколько раз приводились слова матери братьев. Только промашка: Райнхардты — не родственники! А женщина, представленная как их мать, — такая же фикция, как и приписанные ей цитаты.