Красное Село. Страницы истории - Пежемский Вячеслав Гелиевич

К этому времени 194-й полк потерял больше половины своего состава. В час ночи на 18 января остатки полка колонной двинулись вниз с высоты 112,0, пустив вперед разведку. Чтобы создать ее, пришлось расформировать несколько минометных взводов. Всего активных штыков, вместе с артиллеристами, было около четырехсот. Шли с поддержкой артдивизиона гвардии капитана Шепелева.

Освобождение Красного Села. Январь 1944 г.

Пришли к Большому Лагерю. Он был свободен. Что делается дальше, разведка разузнать не успела. Спускались с холма колонной. Но противник встретил полк минометным огнем. Тогда развернулись в боевой порядок и в три часа ночи начали наступать на район железнодорожной станции Красное Село. Здесь противник открыл очень сильный, хорошо организованный минометно-автоматный огонь и сравнительно слабый артиллерийский.

В шесть часов утра станция была занята. Позже рядовой Иван Киреев утвердил на ней красный флаг, а фотограф Хандогин в самый разгар боя сделал фото. Отступая от станции, немцы взорвали водонапорную башню и мост, сожгли вокзал, затем жгли дома. В этот день, 18 января, они предали огню и знаменитый красносельский театр.

С восточной стороны вокзала пришлось преодолевать упорную оборону немцев. Вместе с пехотинцами тут дрались артиллеристы майора Василия Сергеевича Амелюха.

Бумажную фабрику заняли в пятнадцать часов 18 января. Группой, занимавшей фабрику, командовали гвардии майор Алаев и командир роты автоматчиков лейтенант Зинкевич. С высоты северо-восточней вокзала противник вел отсечный огонь из минометов и энергично бил из автоматов и пулеметов.

Преодолев сопротивление противника, полк поднялся на скаты высоты, кое-где прорвался к центру города. Была уже ночь, а на склонах высоты продолжался бой. Шла артиллерийская дуэль, немцы беспокойно сыпали из пулеметов трассирующими. С нашей стороны действовали „катюши“. Немцы плохо ведут ночной бой, и нашим удалось занять на высоте три дома.

Сегодня, 19-го, в первой половине дня полк активно оборонялся. Были организованы штурмовые группы по четыре-пять человек. Они захватывали огневые точки немцев в отдельных домах.

В шестнадцать часов при поддержке двенадцати танков полк вышел на северную окраину Красного Села. Танки, по суждению офицеров 194-го полка, развертывались плохо, но успеху способствовали. Присутствие танков и особенно огонь артиллерии парализовали противника. Наиболее действенную помощь оказали „катюши“ и артиллеристы капитана Шепелева.

В восемнадцать часов наши прорвали вражескую оборону и заняли Красное Село. Западную часть города немцы защищали особенно упорно, бились до последнего патрона. Но наши продвигались быстро, штурмуя опорные пункты врага. Танки, стреляя в упор по домам, выбивали из них противника.

В девятнадцать часов тридцать минут пехота полностью овладела Красным Селом. В городе остались только смертники. Выделив группы для их уничтожения, полк продолжал действовать, двигаясь дальше. В двадцать один час на расстоянии четырех с половиной километров от Красного Села он занял населенный пункт Кирпуны, где мы сейчас находимся.

Освобождение Красного Села. Январь 1944 г.

Местных жителей ни в Большом Лагере, ни в Красном Селе не встретилось ни одного. Первые трофеи в Красном Селе: четыре исправные „берты“ 406– и 410-миллиметровые; четыре крупнокалиберных (88-миллиметровых) зенитных орудия, продсклад, вещевые склады. Подорваны немцами два тяжелых орудия. Захвачены полком паровоз, мотоцикл, рация. Автомобилей не оказалось. Но о трофеях еще рано говорить, их пока никто не искал, не подсчитывал.

День двадцатого января.

В половине четвертого утра я кончил писать и вместе с двумя моими спутниками – капитаном Васильевым и старшим лейтенантом Кондрашевым – покинул блиндаж 194-го полка.

Возвращаемся в Красное Село. Огромный пожар за церковью. В городе от пожара светло, как днем.

Мне надо спешить в Ленинград, сделать и отправить корреспонденцию в ТАСС. Васильев хочет ждать встречи двух фронтов.

Расстаюсь с Васильевым и Кондрашевым, шагаю один.

Время близится к рассвету. Шоссе. В сторону Ленинграда машин нет. В сторону фронта – движение все тем же неиссякаемым потоком. Бреду до Большого Лагеря и дальше – до Николаевки. Все время огромный пожар за красносельской церковью, – как гигантский факел, он освещает, кажется, весь мир. Немцы бьют по Красному Селу, недалеко от меня несколько снарядов ложатся на шоссе. Убит красноармеец. Еще три резких разрыва – черными пятнами на снегу. Участок шоссе пуст.

Перекресток у Николаевки. Тылы полков. Везде костры, везде фары, стойбища машин. Жду на перекрестке с полчаса, устал смертельно. Иду дальше. Пропускаю несколько не желающих меня брать или не останавливающихся машин. Наконец грузовик, едущий в Рехколово за снарядами. Забираюсь в кузов, еду, блаженствуя на ветру. Грозная техника все течет навстречу. Какая гигантская силища!» [175]

Конечно, рассказывая о тех событиях, невозможно обойти и воспоминания Бориса Владимировича Бычевского, начальника инженерных войск Ленинградского округа. Он пишет о положении на фронте после начала наступления:

«Да, хорошо, во многих местах отлично, но не везде. У командарма 42-й оживление от успеха дивизии Щеглова вскоре сменилось тревогой за фланговые дивизии в полосе прорыва. На правом фланге в 109-м стрелковом корпусе генерал-майора И. П. Алферова почти нет продвижения. 109-я дивизия генерала Н. А. Трушина еще ведет тяжелый бой за город Урицк; левее ее 125-я генерала И. И. Фадеева захватила только первую траншею. Это связывает соседнюю с ней 64-ю гвардейскую дивизию И. Д. Романцова.

Нервы генерал-полковника И. И. Масленникова натянуты, он разговаривает по телефону с Алферовым в резких выражениях, не скупясь на эпитеты. Пожалуй, зря. Иван Прокофьевич Алферов боевой, заслуженный генерал. Главное же достаточно очевидно: огневая система немцев на участке 109-го корпуса не подавлена во время артподготовки, а это уже не вина Алферова.

Однако Говоров и Жданов оказались правы, ожидая, что в дивизиях, долго сидевших в позиционной обороне, может отрицательно сказаться резкий переход к бою при прорыве. На левом фланге армии Масленникова – в 110-м стрелковом корпусе генерал-майора Хазова – части 86-й дивизии тоже залегли перед большим поселком – Александровкой. Опасная заминка! Там каждый дом вроде дота, а к тому же Александровка примыкает к огромному лесопарку на северо-западной окраине Пушкина. Что там, в закрытом от наблюдения массиве и в самом Пушкине? Не туда ли пойдут части 61-й пехотной дивизии немцев, переброшенной недавно из района Мги в Гатчину?

В итоге из общей протяженности полосы наступления армии в пятнадцать километров вражеская оборона прорвана на участке в восемь километров. Клин вбит на глубину три километра.

16 января гвардейские дивизии А. Ф. Щеглова, И. Д. Романцова и С. М. Путилова углубили клин до восьми километров, расколов вторую полосу немцев как раз посередине между Красным Селом и Пушкином.

Сражение разрастается. В штабе фронта царит большое оживление. Рабочие карты генерала А. В. Гвоздкова пестрят красными и синими пометками. Дмитрий Николаевич Гусев часто покидает свой кабинет, идет с картой то к Говорову, то к Жданову. Вчера он вылетал на Ораниенбаумский плацдарм. Сегодня оттуда получены добрые вести: разгромлен ключевой узел немцев в Дятлицах. До Ропши войскам Федюнинского осталось десять километров.

Гусеву позвонил начальник штаба 42-й армии генерал Г. К. Буховец. Слышится его хриплый, будто на всю жизнь простуженный голос:

– Сто двадцать пятая дивизия покончила с Финским Койровом.

– Наконец-то, – ворчит Гусев. – А что делается на левом фланге?