Веселие Руси. XX век - Коллектив авторов

Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 116

Данные приведены только в десятилетнем интервале, и мы не можем точно сказать, на какой цифре остановился уверенный производственный рост винно-водочной продукции к концу хрущевской «оттепели».

К тому же даже относительно небольшое повышение цен и сокращение продажи спиртного вызвало проблемы у торговых организаций, руководствовавшихся жесткой директивой «Выполняйте план товарооборота!». В докладе от 28 марта 1960 года Центрального статистического управления СССР в Совет министров СССР об уровне и движении цен в 1959 году и недостатках в ценообразовании констатировалось: «В наибольших размерах в 1959 году снизились цены на виноградные и плодоягодные вина. Проведенное с 1 июля 1959 года снижение розничных цен явилось третьим массовым изменением государственных розничных цен на виноградные и плодоягодные вина за последние три года. В связи с повышением в 1956–1957 годах закупочных цен на виноград, обусловившим повышение себестоимости готовых вин, в апреле-октябре 1957 года Советами министров большинства союзных республик (кроме РСФСР, Белорусской ССР и Литовской ССР) были пересмотрены прейскуранты розничных цен на виноградные и плодоягодные вина в сторону их повышения. В прейскурантах розничных цен, введенных в действие со 2 января 1958 года, вновь были повышены цены на вина, главным образом, за счет повышения ставок налога с оборота. В результате в 1958 году государственные розничные цены на виноградные и плодоягодные вина повысились в целом по СССР по сравнению с 1957 годом на 19 % и по сравнению с 1956 годом – на 22 %». Далее говорилось о том, что повышение цен оказало неблагоприятное влияние на ход реализации вина, которое сократилось на 17 % в 1958 году по сравнению с 1957 годом. Значительная часть товарных ресурсов вина не была продана населению и отложилась в товарных запасах. Вследствие этого товарные запасы в розничной торговой сети в течение 1958 года возросли в 2, 2 раза.

В заключение следовал бодрый вывод: «Проведенное с 1 июля 1959 года снижение розничных цен на виноградные и плодоягодные вина и отмена сельской наценки на виноградные вина привели к значительному росту реализации вина и резкому сокращению товарных запасов» [721].

Таким образом, отсутствие обещанного товарного изобилия на советских прилавках делало абсолютно необходимым присутствие там же максимально доступного винно-водочного ассортимента – вопреки всем благонамеренным попыткам ограничить пьянство. Падение спроса заставило уже через год снизить цены на виноградные и плодово-ягодные вина на 20 %, что, по мнению изобретательных пропагандистов, непременно должно было способствовать «уменьшению употребления наиболее крепких спиртных напитков». Благодарное население тут же увеличило закупки винно-водочной продукции на 70 % [722].

В результате от всех этих попыток уцелело лишь изобильное словоблудие в бесчисленных брошюрах и претенциозных квазинаучных сочинениях о строительстве и почти что победе «коммунистического быта». В те времена воскресли давно забытые планы переустройства быта на коммунистических началах. В 1960 году академик С. Г. Струмилин на страницах «Нового мира» вновь выдвинул идею создания «коммун-дворцов», где будут ликвидированы противоречия между личными и общественными интересами и исчезнет почва для бытовых драм и преступлений [723].

Благостную картину портили только отдельные «родимые пятна»: «В городах есть еще молодые люди, которые нигде не работают и не учатся, среди части молодежи еще бытуют явления мелкобуржуазной распущенности, стремление к бездумному времяпрепровождению, обывательские представления о смысле жизни и подражание дурным вкусам, принесенным из буржуазных стран. Именно такие молодые люди чаще других становятся на путь пьянства и хулиганства, ведут праздный, разгульный образ жизни, увлекаются дурными танцами, распутничают и сквернословят» [724].

К огорчению идеологов, имела место «несознательность» и в рядах главного строителя нового мира – рабочего класса. Таких ренегатов осуждали в типичном для эпохи стиле: «Термист ремонтно-механического цеха одного из заводов Николай Г., получив зарплату, сильно напился. На следующий день он совершил прогул. Вследствие того в цехе создалась угроза срыва плана: напарники Г. одни выполнить дневное задание не могли. Администрации цеха пришлось заменить Г. другим рабочим, что, в свою очередь, создало серьезные трудности в том участке цеха, который обслуживал этот рабочий. Для ликвидации всех затруднений, вызванных прогулом Г., пришлось ставить на сверхурочные работы трех рабочих. Только таким путем удалось предотвратить перебои в работе цеха».

Порой в прессу попадали и комичные «объяснительные» документы несознательных, но опомнившихся и раскаявшихся граждан: «В середине августа прошлого года я, гражданин Рыдаев Л.М., вместе с другими членами строительной бригады крыл крышу в доме, где живет колхозница Насосова Любовь Ивановна. Поскольку эта работа производилась для гражданки Насосовой бесплатно, как помощь со стороны колхоза, то она пожелала в благодарность угостить нас заранее подготовленной бражкой. Вскоре все разошлись, а я еще оставался, поскольку перед этим поругался с женой и мне спешить было некуда. Гражданка Насосова Л.И., зная об этом, стала со мною кокетничать. В моем пьяном мозгу впечатления усилились, я ослабел и принял решение остаться ночевать у гражданки Насосовой. Эта гражданка, будучи незамужней, воспользовалась моим ночлегом и пыталась разбить мою семью, для чего поддерживала меня в течение нескольких дней в состоянии опьянения. Придя в себя через определенное время, я взвесил свой проступок, нашел его порочным и сразу же принял решение немедленно вернуться в семью. Гражданка Насосова Л.И. с целью воспрепятствовать моему возвращению в семью задержала у себя мои вещи, каковые ею присвоены и не возвращаются, несмотря на неоднократные просьбы. Среди этих вещей: телогрейка стоимостью почти 100 рублей, трусы сатиновые (почти новые), две пары, стоимостью 30 рублей, майка стоимостью 12 рублей и другие. А еще 100 рублей моих личных денег якобы на «свадьбу». Но я категорически опровергаю это. Никакой свадьбы не было, с моей стороны никто на ней не присутствовал, а просто приглашены были ее родственники и поили. К сему Рыдаев Леонтий Макарович» [725].

Беспомощной оказалась пропаганда, которая не поднималась выше описания клинических последствий алкоголизма: «Инженер Ф. после двухнедельного беспробудного пьянства, будучи у себя дома, стал требовать от домашних, принимая их за рабочих завода, выполнения его приказаний. При попытке его успокоить он встал на четвереньки и, бегая по комнате, с криком, бранью, визгом судорожно ловил какие-то только ему одному видимые мелкие существа». Популярными были также следующие сентенции в духе псевдонародной «мудрости»: «Пей, пей – увидишь чертей», «Вино любишь – сам себя губишь», «За чаркой заседать – трудодней не видать», «Бригадиру грош цена, коль любитель он вина», «Много вина пить – беде быть» и т. д. [726]

Разумеется, не обошлось и без ссылок на тлетворное влияние мирового империализма и его агентов, которые «необходимые для них сведения… получали от подвыпивших людей, а свои кадры изменников Родине вербовали из морально опустившихся пьяниц». Таким образом они якобы стремились разложить моральную непорочность советских граждан: «На пресс-конференции советских и иностранных журналистов бывший шпион Якута рассказал: «Мы должны были посещать клубы, рестораны, магазины, пивные и другие общественные места, расположенные вблизи важных промышленных объектов, примечать там часто бывавших посетителей, устанавливать с ними дружеские отношения, выпивать с ними, давать деньги в долг, ставить в зависимость и таким образом изучать подходящих людей для вербовки и получения шпионских сведений»» [727].