Ночь Сварога - Suncharion

Одной из основных небанковских мишеней этой паники был автомобильный промышленник Генри Форд. Несмотря на инфляцию, он распорядился снизить цену на свои автомобили. Но спрос был недостаточен и ряд заводов пришлось остановить. Вроде велись переговоры о большом кредите. Но Форд, считавший, что Нью-Йоркские банкиры не отличаются от стервятников, был полон решимости не попасть в их руки. Банкиры становились в очередь, чтобы предложить свою “помощь” в обмен на его отказ от независимости. Форд ясно видел их игру. Некий представитель контролируемого Морганом банка в Нью-Йорке выступил с планом “спасения” Форда. Форд спас свою компанию и с тяжелейшим уроном выдержал панику 1920 года.

Генри Форд ясно понимал всю суть этих еврейских игр. Ещё в 1918 году он приобрел газету "Дирборн индепендент", в которой начал разоблачать ИХ гнусные махинации. В частности, он приводил множество доказательств целенаправленной подрывной деятельности еврейской финансовой олигархии в развязывании Первой мировой войны. Газета имела мощный резонанс. В 1922 году вышла его книга "Международное еврейство". Форд начал финансировать нацистов в Германии.

Он пишет: "С момента появления в печати моих писаний, они находились под организованным запрещением. Почта, телеграф и словесная проповедь действовали все в одном и том же направлении: о каждой из моих статей кричали, что это травля. на первый взгляд могло показаться, что в них действительно есть нападение на безпомощный и достойный жалости народ, пока, наконец, не стало ясно, что крик о помощи отмечен печатью власть имущих. Денежные средства тех, кто протестовал и число членов союзов, председатели которых возбуждённо требовали моего отречения от всего, что появилось в печати, ясно на это указывали".

До Форда евреи всё же добрались. В 1927 году он вынужден был отречься от своих взглядов в письме лидеру американского еврейства Маршаллу и даже публично сжечь свою книгу (И. Шафаревич, "Трёхтысячелетная загадка", стр. 213). После этого его финансовые дела вновь пошли в гору.

Паника 1920 года удалась. Её успех побудил банкиров спланировать еще одну в 1929 году. И снова первым шагом было увеличение денежной массы, что и происходило с 1921 по 1929 годы. Денежная масса увеличилась с 31.7 миллиардов долларов до 45.7 миллиардов долларов. То есть, увеличилась примерно на 144%.

Затем, ФРС давала деньги частным банкам под 5%. Те ссужали их уже под 12%. Дополнительным фактором увеличения денежной массы (денег, предоставленных ФРС) являлись деньги, предоставляемые большими корпорациями. Например, в 1929 году корпорация American and Foreign Power (Дж. П. Морган) ссудила ссуды до востребования 30.321.000 долларов. Корпорация Electric Bond and Share (Дж. П. Морган) – 157.579.000 долларов. И корпорация Standard Oil of New Jersey (Рокфеллеры) – 97.824.000 долларов.

Этот рост денежной массы принес стране кратковременное процветание, и СМИ подталкивали американцев покупать на фондовой бирже. Их уверяли, что те, кто это сделал, зарабатывали кучу денег (прямо как в "старые добрые" времена с афёрой "МММ"). Далее, биржевые ухари использовали один фокус с продажей акций. Этот фокус заключался в следующем.

Покупателя убеждали покупать акции (ценные бумаги, дающие право на прибыль) с оплатой всего лишь 10% их стоимости. Оставшиеся 90% покупатель брал у маклера в долг. По договору с покупателем этот маклер занимает деньги в долг у банка или у крупной корпорации.

Например, акция стоит 100 долларов. Но, поскольку покупатель платит всего 10% за акцию, то он платит за одну акцию не 100, а 10 долларов. На оставшиеся 90 долларов он может купить ещё 9 акций. Итого: 10 акций за 100 долларов + долг 900 долларов. Правда, было одно хитрое "но": “24-часовая брокерская ссуда до востребования”. Брокер мог потребовать в течение 24 часов полностью с ним расплатиться. У покупателя было 24 часа для выплаты долга, и он был вынужден либо продать акции, либо выплатить кредитору полную сумму долга.

Получалось, что когда бы брокеры ни пожелали, они могли потребовать от всех покупателей акций продать их одновременно. В одно и то же время, потребовав возврата всех займов. Подобные действия должны были ввергнуть в панику рынок ценных бумаг, когда все владельцы акций бросились бы продавать свои бумаги. А когда все продавцы предлагают свои акции одновременно, цены стремительно падают.

Когда всё было готово, Нью-Йоркские финансисты стали требовать возврата 24-часовых брокерских ссуд до востребования. Это означало, что биржевые маклеры и их клиенты должны были сразу выбросить свои акции на рынок, чтобы погасить задолженность. Это обрушило рынок ценных бумаг и вызвало крах банков по всей стране, так как банки, не принадлежавшие олигархии, в это время глубоко увязли с брокерскими ссудами до востребования, и наплыв требований скоро истощил банковские наличные запасы и банки были вынуждены закрыться. "Чёрная пятница" октября 1929 года вполне удалась.

ФРС, разумеется, “не пришла к ним на помощь” и многие банки (и частные лица) разорились. Банки, принадлежавшие олигархии, уже отошли от дел с брокерскими ссудами до востребования без всякого ущерба для себя, а банки, не сделавшие это – разорились.

Одним из очевидцев биржевого краха был Уинстон Черчилль, которого Бернард Барух (тот самый, который сказочно обогатился в Первую мировую войну в 200 раз) привел на фондовую биржу 24 октября 1929 года показать всё финансовое могущество евреев.

Рынок ценных бумаг развалился. А кто скупал эти обезцененные акции? Множество держателей акций было вынуждено продать их за смехотворные цены Кто покупал все продававшиеся акции? Кто-то же их покупал! В книгах по истории обычно рассуждают обо всем, связанном с продажами, происходившими во время краха, но помалкивают обо всех покупках.

После биржевого краха 1929 года перераспределение денег и собственности изменилось капитально. Около 16.000 банков (52% от общего числа) разорились и прекратили существование. 100 из 14.100 банков (менее 1%) контролируют 50% банковских активов страны. 14 крупных банков владеют 25% депозитов. Одним – горе, другим – сказочные деньги и власть.

Вот что написал о покупателях Джон Кеннет Гэлбрейт в своей книге "Великий крах 1929": "Ничто не могло быть более искусно задумано, чтобы до предела увеличить страдание, а также обезпечить очень немногим возможности избегнуть общей беды. Удачливые биржевики, имевшие средства удовлетворить первое требование о внесении дополнительного обезпечения, тут же получали другое, не менее срочное, и если справлялись с этим, то получали ещё одно. В конце концов, из них выжимали все деньги, которые у них были, и они теряли всё. Человек, оставшийся при больших деньгах благодаря неофициальной информации, который к началу первого краха благополучно находился вне рынка, естественно возвращался, чтобы скупить все почти даром".

Одним из таких “удачливых биржевиков”, вовремя избавившимся от акций, был тот самый Бернард Барух. Он сказал: “Я начал ликвидировать свои акции и вкладывать деньги в облигации и запас наличности. Я также купил золото”. Среди вовремя избавившихся от акций, был Джозеф П. Кеннеди – отец президента Джона Кеннеди, переставший играть на бирже зимой в 1928-1929 годах. И многие другие, вовремя и неофициально предупреждённые.

Немногие понимали, что происходило, благодаря этим махинациям банкиров. Одним из тех, кто это понимал, был конгрессмен Луис МакФэдден, сказавший после кризиса 1929 года: "Когда был принят закон о ФРС, наш народ не осознал, что в Соединенных Штатах устанавливается мировая банковская система. Сверх-государство, управляемое международными банкирами и международными промышленниками, действующими заодно, чтобы подчинить мир своей собственной воле. ФРС прилагает все усилия, чтобы скрыть свои возможности, но правда такова – ФРС незаконно захватила правительство. Она управляет всем, что происходит здесь, и контролирует все наши зарубежные связи. Она произвольно создает и уничтожает правительства".