Антисемитизм. Концептуальная ненависть - Самуэльс Шимон

2.  «Буржуазный антисемитизм», возникший за последнюю четверть XIX века одновременно со всемирным экономическим кризисом и появлением политических партий. Это было массовое движение мелкой буржуазии.

3. «Фашистский антисемитизм», квази-«национализированный» в эпоху национал-социализма, с целенаправленной пропагандой тоталитарного режима, приведший в конце концов к не имеющему аналогов в истории геноциду. Его можно рассматривать как тщательно спланированную тоталитарным государством организацию массовой  иррациональности.  Непосредственным  политическим последствием этого для выживших в Холокосте и экспатриантов было основание национального еврейского государства Израиль в Палестине, которое затем само стало новой мишенью ненависти.

4.   «Постфашистский,  постхолокостный  антисемитизм  после окончания Второй мировой войны и поражения нацизма. [1] Последний уже не является идеологией в марксистском смысле слова. Этот «обычный», или gemutliche (удобный — нем.), повседневный антисемитизм большинства австрийцев является типичной формой послевоенного антисемитизма, в отличие от доктринерского, фанатичного и воинствующего антисемитизма бывших нацистов и неофашистов, составляющих меньшинство. [2]

Этот «антисемитизм без евреев» поднимает важные вопросы об историческом постоянстве антисемитизма. Александер Герц, польский социолог, в своей работе «Евреи в польской культуре», изданной в 1988 году, пишет об этом, отмечая «растущую волну антисемитизма» по отношению к оставшимся в живых после Холокоста. [3] Принимая во внимание крайнюю малочисленность оставшихся в стране евреев, он делает вывод, что «антагонизм к определенным людям не зависит от их численности, объективной роли или их «чужеродности»». Как отметила Рут Грубер в своем выступлении «Новый антисемитизм», [4] враждебное отношение направлено на евреев, как символ или концепцию, теми, кто не сталкивался с живыми евреями. Пол Лендвай красноречиво высказался об этом явлении в своем наиболее полном исследовании под заголовком «Антисемитизм без евреев».[5]

Это явление не ограничивается территорией Польши. Сразу после окончания «холодной войны» в других восточноевропейских странах — в Венгрии, Румынии и Словакии — возникло то же явление. В Румынии до начала Второй мировой войны проживали более миллиона евреев. Более 400 тысяч румынских евреев были уничтожены немецкими и румынскими службами безопасности. К середине 1990-х в стране оставались лишь 17 тысяч евреев и большинство из них — люди преклонного возраста. Несмотря на это, проявился яростный антисемитизм. Антисемитские статьи появились в газетах, возрождавших антисемитскую организацию, известную под именем «Легион Архангела Михаила», позже переименованную в «Железную гвардию». Их цель, провозглашенная в брошюре, распространенной большим тиражом, восстановить «чистоту отравленной румынской души». Брошюра заканчивалась словами «Наше время, наконец, пришло. Хайль Гитлер! Мы победим». В четырех уголках страницы красовались свастики.

Когда Хаим Герцог, президент Израиля, посетил Чехословакию, словацкая фашистская партия повесила мемориальную доску там, где родился отец Тиссо, католический священник, бывший президентом Словакии в период, когда она была автономной страной (1930-1945). Под руководством Тиссо Словакия стала союзником Германии и выплачивала немцам пятьсот крон за каждого еврея (мужчину, женщину или ребенка), отправленного в лагерь смерти. [6] Это было не то, что должно было означать выражение «избранный народ». В самом деле, сама эта фраза вмещает в себя то, что некоторые ученые считают одним из элементов стереотипа надменного, возвышающего себя над всеми еврея, который не такой, как все, на которого проецируются зависть и гнев.

Сандер Брейнер, психоаналитик из Мичигана, постоянно применяющий психоаналитический подход к изучению вопросов истории, провел обширный обзор психологических и исторических корней антисемитизма, [7] в котором он цитирует христианских богословов. В своем обзоре антисемитизма в богословской литературе священник Роберт Эверетт отметил, что «массы людей были поставлены в определенные условия, чтобы распознавать евреев, в течение многих веков, когда продолжалось вдохновляемое церковью поношение иудаизма и его авторитетов». А. Рой Эккердт в книге «Твой народ, мой народ» [8] пошел еще дальше, отмечая, что основание для антисемитизма заложено и ответственность за Хо-локост лежит, в конечном счете, в христианской Библии: Церковь сыграла роль рассадника антиеврейского мышления для широких слоев населения. Отец Грегори Баум пишет: «Церковь превратила еврейский вопрос в символ неискупленного человечества; она создала образ еврея — слепого, упрямого, плотского и «неправильного» народа. Этот образ сильно повлиял на то, что Гитлер выбрал именно евреев в качестве козла отпущения». [9]

Каждая из авраамических монотеистических религий — иудаизм, христианство и ислам — были изначально хрупкими. Некоторые ученые полагают, что христианству с самого зарождения нужен был образ еврея как Антихриста. Брейнер отмечает: «Поскольку евреи отвергли Христа, теперь они лишились Божьей милости и подвергли себя Его гневу и наказанию, «гневу Божьему». Церковь тогда говорит, что она выполняет роль руки Божьей, чтобы наказать евреев. Христиане — это основа, чтобы приводить людей к Богу, а евреи должны быть отвергнуты и вынуждены блуждать в изгнании под тяжестью наказания до конца жизни».

В сущности, в самом начале, когда христианство было хрупким, ему необходим был иудаизм в качестве контраргумента для того, чтобы оправдать собственное нравственное превосходство, и таким образом основы антисемитизма были закреплены в христианской исторической психологии. В действительности враждебность, направленная против иудаизма, наблюдалась и до начала христианской эры. Монотеизм и «непохожесть» евреев стали поводом враждебности в период греко-римской цивилизации. Поскольку евреи отвергали убийство детей, злоупотребление рабами, а также пантеоном греческих божеств, они ставили под угрозу самые основы греческого общества. Соответственно, греки презирали евреев, насмехались над проявлениями их веры, в том числе над соблюдением Субботы, сводом законов о чистой и нечистой пище и обрезанием.

Но в основах христианской веры центральное место занимал миф об убийстве Бога. Непризнание божественной природы Иисуса евреями угрожало укреплению хрупкой молодой религии и требовало от нее демонизации «еврея» как Антихриста. Одри Дройзен имела смелость утверждать, что «развитие антисемитизма как теории является последствием христианства. Вступив на ранних этапах своего становления в борьбу с синагогами за новообращенных, Церковь стала отождествлять еврейство с влиянием Сатаны, который стремится завоевать мир, и приняла доктрину, которая отождествляла евреев с убийцами Христа». [10] Первые отцы Церкви действительно утверждали, что, поскольку евреи отвергли Христа, теперь они лишены милости Божьей, находятся в Его немилости и подвержены наказанию гнева Божьего. [11] Брейнер утверждает дальше, что антисемитизм, т. е. проникающая повсюду враждебность к евреям, является неотъемлемой частью христианского воспитания. Матфей утверждает, что евреи и все их потомки не могут получить благодать Иисуса или прощение. Св. Иоанн Златоуст сказал, что синагога является и театром, и публичным домом, и местом для грабителей, грязных тварей и демонов.

Кровавый навет о том, что евреи якобы убивают христианских детей, чтобы их кровь использовать в своих обрядах, сохранялась до средних веков. Из-за нее еврейские общины вырезали во время Крестовых походов. В 1348 г. чума унесла жизни почти половины населения Европы. Даже, несмотря на то, что от этой болезни погибали и евреи, их обвинили в том, что чума — это их рук дело.

В отличие от христианства, ислам не считает убийство его божественного основателя главной идеей веры и, в сущности, в качестве «одного из народов Библии» евреи хорошо уживались с мусульманами в средние века и в период Оттоманской империи, к ним действительно было лучшее отношение, чем к христианам. Как отмечает Бернард Льюис, в истории ислама нет ничего «аналогичного изгнанию из Испании, инквизиции или еврейским погромам в России, не говоря уже о нацистском Холокосте. Хотя предубеждение против евреев всегда было в мусульманских странах, оно часто было приглушенным, редко агрессивным и в основном было вызвано презрением к евреям, а не взрывоопасной смесью ненависти, страха и зависти, которая подпитывала антисемитизм христианского мира». [12] Лишь после конца халифата сильный антисемитизм закрепился в мусульманской культуре. Та терпимость, которая существовала в период господства Оттоманов, исчезла одновременно с распадом социальной структуры ислама, но интенсивность антисемитизма была в основном незначительной вплоть до арабо-израильской войны 1956 года и, особенно, после шестидневной войны 1967 года. Победы Израиля в обеих войнах были мгновенными и сокрушительными. Это, как пишет Льюис, стало дилеммой для арабских стран, в которых евреи считались слабыми и трусливыми. «Еврей в душе своей и по характеру не обладает качествами, необходимыми мужчине с оружием в руках. Он по природе своей не готов принести себя в жертву ради чего-нибудь, даже ради собственного сына или жены». [13] Вслед за этими унизительными победами стала появляться антисемитская литература, дающая объяснение тому, как отважных мусульман могли победить трусливые евреи.