а) Еще находясь в Алма-Ате [266], я написал (в очень осторожном и дружеском тоне) статью против некоторых заявлений тов. Урбанса, которые не могли быть истолкованы иначе, как предложение блока Брандлеру. Об этой статье члены Ленинбунда не узнали в свое время ничего. Несколько месяцев тому назад, когда я был уже в Константинополе, статью мою напечатал Брандлер. Только после этого она появилась в «Фольксвилле». Разумеется, это можно было бы объяснить случайностью. Но, к сожалению, целый ряд случаев, имевших место за последнее время, показывает, что дело идет не о случайности, а о системе.
б) Правление Ленинбунда в свое время истолковало наше требование тайного голосования в партии в духе общедемократических свобод. В небольшом письме, без какой бы то ни было полемики я разъяснил действительный смысл нашего требования. Письмо мое появилось в других оппозиционных изданиях, но «Фольксвилле» не печатало его. Только в результате длинной полемической переписки письмо мое появилось на страницах «Фольксвилле» спустя много недель после того, как было получено редакцией.
в) Кампанию по поводу моей высылки руководство Ленинбунда вело в духе газетной сенсации. По поводу этого характера агитации товарищи в разных странах вполне справедливо выражали недоумение. Принципиальных выводов из всей кампании «Фольксвилле» не сделал. Я написал специально для «Фольксвилле» (или для «Фане дес Коммунизмус») статью, в которой попытался без малейшей полемики внести необходимые дополнения к кампании Ленинбунда. Статья моя («Урок, которого я не получил») [267] была напечатана почти во всех оппозиционных изданиях Европы и Америки – за вычетом изданий Ленинбунда, для которых она была специально предназначена, так как речь в статье шла именно о Германии. На мои запросы по этому поводу редакция мне ответила, что этот вопрос в Германии более «не актуален». Я не мог этого понять. С точки зрения политики сенсаций это, может быть, и объяснение, но с точки зрения принципиальной пропаганды, которая должна составлять важнейшую часть всей работы Ленинбунда, ответ тов. Урбанса мне показался прямо-таки невероятным.
г) Но есть один случай, который превосходит все остальные и сам по себе достаточен для характеристики методов редакции Ленинбунда. 12 июня я послал тов. Урбансу статью-письмо «Еще раз о Брандлере» [268]. В этой статье я в первый раз открыто сказал для печати, что далеко не во всем согласен с руководством Ленинбунда. Считаю, что, как активный сотрудник изданий Ленинбунда, я имел право, вернее сказать, обязанность – по отношению к русской и международной оппозиции – отметить свои расхождения с руководством Ленинбунда. Как же поступило это последнее? Оно просто-напросто исказило мою статью. Оно напечатало ту ее часть, которая была направлена против Брандлера, но выпустило те параграфы, которые были посвящены критике Ленинбунда. Редакция выпустила в моей статье следующий абзац:
«Я этим ни в малейшей степени не беру под защиту политику Маслова и других. В 1923 году словесный радикализм Маслова был связан с такой же пассивностью, как и у Брандлера. Не понимая азбуки вопроса, Маслов пытался высмеять мое требование намечения срока восстания. На V конгрессе [269] он все еще считал, что революция идет вверх. Другими словами, в самых основных вопросах он разделял ошибки Брандлера, сервируя их под соусом ультралевизны. Но Маслов пытался учиться, пока не плюхнулся в болото капитулянтства. Другие бывшие ультралевые кое-чему научились. Я совсем не беру на себя ответственности за линию «Фольксвилле» в целом. Там и сейчас немало отрыжек прошлого, т. е. сочетания оппортунистических тенденций с ультралевыми. Но все же эти товарищи многому научились, и многие из них показали, что способны учиться и дальше. Наоборот, Брандлер – Тальгеймер [270] сделали гигантский шаг назад, возведя свою революционную слепоту в платформу».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
[266], я написал (в очень осторожном и дружеском тоне) статью против некоторых заявлений тов. Урбанса, которые не могли быть истолкованы иначе, как предложение блока Брандлеру. Об этой статье члены Ленинбунда не узнали в свое время ничего. Несколько месяцев тому назад, когда я был уже в Константинополе, статью мою напечатал Брандлер. Только после этого она появилась в «Фольксвилле». Разумеется, это можно было бы объяснить случайностью. Но, к сожалению, целый ряд случаев, имевших место за последнее время, показывает, что дело идет не о случайности, а о системе.
б) Правление Ленинбунда в свое время истолковало наше требование тайного голосования в партии в духе общедемократических свобод. В небольшом письме, без какой бы то ни было полемики я разъяснил действительный смысл нашего требования. Письмо мое появилось в других оппозиционных изданиях, но «Фольксвилле» не печатало его. Только в результате длинной полемической переписки письмо мое появилось на страницах «Фольксвилле» спустя много недель после того, как было получено редакцией.
в) Кампанию по поводу моей высылки руководство Ленинбунда вело в духе газетной сенсации. По поводу этого характера агитации товарищи в разных странах вполне справедливо выражали недоумение. Принципиальных выводов из всей кампании «Фольксвилле» не сделал. Я написал специально для «Фольксвилле» (или для «Фане дес Коммунизмус») статью, в которой попытался без малейшей полемики внести необходимые дополнения к кампании Ленинбунда. Статья моя («Урок, которого я не получил»)[267] была напечатана почти во всех оппозиционных изданиях Европы и Америки – за вычетом изданий Ленинбунда, для которых она была специально предназначена, так как речь в статье шла именно о Германии. На мои запросы по этому поводу редакция мне ответила, что этот вопрос в Германии более «не актуален». Я не мог этого понять. С точки зрения политики сенсаций это, может быть, и объяснение, но с точки зрения принципиальной пропаганды, которая должна составлять важнейшую часть всей работы Ленинбунда, ответ тов. Урбанса мне показался прямо-таки невероятным.
г) Но есть один случай, который превосходит все остальные и сам по себе достаточен для характеристики методов редакции Ленинбунда. 12 июня я послал тов. Урбансу статью-письмо «Еще раз о Брандлере»[268]. В этой статье я в первый раз открыто сказал для печати, что далеко не во всем согласен с руководством Ленинбунда. Считаю, что, как активный сотрудник изданий Ленинбунда, я имел право, вернее сказать, обязанность – по отношению к русской и международной оппозиции – отметить свои расхождения с руководством Ленинбунда. Как же поступило это последнее? Оно просто-напросто исказило мою статью. Оно напечатало ту ее часть, которая была направлена против Брандлера, но выпустило те параграфы, которые были посвящены критике Ленинбунда. Редакция выпустила в моей статье следующий абзац:
«Я этим ни в малейшей степени не беру под защиту политику Маслова и других. В 1923 году словесный радикализм Маслова был связан с такой же пассивностью, как и у Брандлера. Не понимая азбуки вопроса, Маслов пытался высмеять мое требование намечения срока восстания. На V конгрессе[269] он все еще считал, что революция идет вверх. Другими словами, в самых основных вопросах он разделял ошибки Брандлера, сервируя их под соусом ультралевизны. Но Маслов пытался учиться, пока не плюхнулся в болото капитулянтства. Другие бывшие ультралевые кое-чему научились. Я совсем не беру на себя ответственности за линию «Фольксвилле» в целом. Там и сейчас немало отрыжек прошлого, т. е. сочетания оппортунистических тенденций с ультралевыми. Но все же эти товарищи многому научились, и многие из них показали, что способны учиться и дальше. Наоборот, Брандлер – Тальгеймер[270] сделали гигантский шаг назад, возведя свою революционную слепоту в платформу».
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, Купить полную версию книги
