Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
С 1801 по 1921 г. Ирландия входила в состав Соединенного королевства. Англо-ирландская война 1919-1921 гг. привела к признанию временного отделения 26 графств Ирландии и образованию Ирландского свободного государства. В 1921 г. на основе компромиссного англо-ирландского договора Ирландии был предоставлен статус доминиона Великобритании, за исключением Северной Ирландии, которая осталась под английским господством. В печати Северную Ирландию называют Ольстером (это 6 бывших графств бывшей ирландской провинции Ольстер: Антрим, Арма, Даун, Лондондерри, Тирон, Фермана). В 1937 г. Ирландское свободное государство стало суверенным (Эйре). [с.134]
Эннискиллен — главный город графства Фермана (Северная Ирландия). В начале XVII в. город перешел во владение сэра Уильяма Кола. В 1613 г. город получил привилегии от английского короля Якова I и был заселен англичанами. [с.134]
Пфальц — историческая область на юго-западе Германии. Верхним Пфальцем называется территория в Баварии (в бассейне реки Дунай), в отличие от Рейнского, или Нижнего, Пфальца (ныне округ земли Рейнланд-Пфальц). [с.134]
См. примеч. 30. С. 45. [с.134]
Далянь (Дальний) — порт в Китае на Желтом море. Дайрен — японское название. Был основан Россией под названием Дальний на территории, полученной ею от Китая во временную аренду на основе конвенции 1898 г. В 1904-1945 гг. оккупирован Японией. Освобожден Советской Армией в августе 1945 г. [с.134]
Цзяочжоу (иногда неверно называемая Киаочао) — бухта на южном побережье Шаньдунского полуострова. 14 ноября 1897 г. Германия высадила здесь свой десант, используя в качестве предлога убийство двух немецких миссионеров. 6 марта 1898 г. было заключено германо-китайское соглашение, по которому Китай передавал Германии порт Циндао с окрестной территорией на побережье бухты Цзяочжоу на началах аренды сроком на 99 лет. В окружающей 50-километровой зоне германские войска пользовались правом свободного передвижения, китайские же войска могли быть введены туда не иначе как по соглашению [с.134] с Берлином. Одновременно цинское правительство предоставило Германии концессию на постройку двух железных дорог в Шаньдуне. Таким образом Шаньдун превращался в сферу германского влияния. [с.135]
По условиям Франкфуртского мирного договора 1871 г. между Францией и Германией последняя аннексировала железорудный бассейн к западу от Тионвиля, взамен чего возвратила Франции крепость Бельфор. [с.135]
Девонпорт — пригород Плимута в графстве Девон (Англия). [с.135]
Констан де Ребек Бенджамен Анри (1767-1830) — французский писатель и публицист. [с.135]
“Дух завоевания и узурпация в их соотношении с европейской цивилизацией” (фр.). [с.135]
ГЛАВА XIV
О СТАНОВЛЕНИИ ГРАНИЦ
Если бы мы смогли, скажем, в духе Ратцеля и Мауля увидеть органично ход становления границ в их географическом проявлении, развитии и возвратном образовании от неопределенного пограничного пространства к пограничному предполью, от него к пограничной полосе, к пограничной черте, к пограничной линии, то и для отграниченных пространств фактически можно было бы допустить, скажем в духе Шпенглера, нормальный рост и ранний расцвет, высокое развитие, поздний расцвет, увядание, гибель и распад всех отграниченных жизненных форм — вплоть до возрождения — как неудержимый, обусловленный законами природы процесс, в котором ничего нельзя было бы изменить. У нас был бы в крайнем случае выбор в признанном неизбежным закате культурного круга сыграть роль внутренне устоявшего Марка Аврелия , или смирившегося Луция Вера , или сумевшего преодолеть крах Коммода , или способствовавшего разложению, приведшему к развязке, Гелиогабала (Элагабала) . Мы вынуждены были бы, возможно, еще позволить самим себе сказать в знак благодарности за нашу стоическую добродетель в стиле Марка Аврелия, что мы лишь остановили в сущности желательный закат. Но не столь схематически простым выглядит положение вещей при тщательном, детальном исследовании хода развития границ, если мы располагаем одной из увлекательных, проявивших интерес к географии и истории геополитических работ “Картины из германского прошлого” Фрейтага , которая показывает борьбу между германскими и романскими народами к западу от Рейна и к югу от Дуная, — являясь примером того, как можно подойти к данной задаче полнокровно и плодотворно.
Прежде всего мы должны допустить, что вполне возможно как замедленное, так и ускоренное развитие сообразно различиям в способности отдельных лиц и народов оценить границы в истории именно вследствие более или менее верного понимания расами, как и индивидуумами, пригодности естественных рубежей в качестве границ. И в этом — еще одно обоснование планомерного пограничного воспитания!
Два убедительных примера в пользу этого имеются на Западе и Востоке Евразии в отношении все той же самой избыточной энергии номадов “оси истории” (“pivot of history”) — римлянин Юлий Цезарь и китаец Цинь Шихуанди.
Вероятно, характерно также, что у одиночек, как и у народов в целом, применение умно выстроенной теории границы может [с.136] очень хорошо осуществляться другими личностями, отдельными или объединенными в группы общностями, и это доказывает использование греческой теории в практике строительства Римской империи, германской (а именно теории Ратцеля) в деятельности строителей Британской империи не менее значительно, чем сохранявшаяся со сменой поколений китайская пограничная практика Монгольской и Маньчжурской династий, индийская пограничная практика Великих Моголов, прошедших сквозь фильтр персидской культуры. Здесь даже были пространства и времена, когда благодаря посредничеству Тандхары сомкнулись эллинистическо-римский и китайский опыты укрепления границы.
Вероятно, в данном месте правомерно обратиться именно к опыту Юлия Цезаря и Цинь Шихуанди, оказавших влияние на ход становления границ, который без них протекал бы в совершенно ином темпе.
Как проницательно, опережая свое время, Юлий Цезарь распознал возникновение границы из пограничного предполья, позволяют видеть его знаменитые “Записки о галльской войне” (“De bello Gallico”), где он пишет: “Чем больше опустошает известная община соседние земли и чем обширнее пустыри, ее окружающие, тем больше для нее славы. Истинная доблесть в глазах германцев в том и состоит, чтобы соседи, изгнанные из своих земель, уходили дальше и чтобы никто не осмеливался селиться поблизости от них; вместе с тем они полагают, что они будут находиться в большей безопасности, если будут устранять повод для страха перед неожиданными набегами” . Эту весьма практическую точку зрения великий римский геополитик подтверждает таким сообщением: “Свебы , по получении точных сведений о римской армии, со всеми своими союзными войсками, которые они успели набрать, отступили к самым отдаленным границам своей страны: там есть огромный лес по имени Бакенский; он идет далеко в глубь страны и служит естественной стеной для херусков и свебов против их нападений и разбойничьих набегов друг на друга. При входе в этот лес свебы и решили выждать приближение римлян” .
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
