Тайна вечной жизни - Морозов Сергей Александрович

Почему–то принято считать родовые и племенные отношения атрибутом первобытнообщинного строя. Да, тогда они присутствовали. Но роды и племена существуют независимо от времени. Родовая власть присутствует и сейчас, племенные объединения – союзы родов – присутствуют сегодня. Например, выпускников Кембриджа или Оксфорда можно вполне назвать племенем. Племенем Оксфорда. Ведь в эти образовательные учреждения идут люди из одних и тех же родов, скрепленных брачными союзами, и продолжается это на протяжении столетий. Патриции и плебеи – это система борьбы племен, Белая роза и Красная роза – межплеменная война, итальянская мафия или любое землячество в Америке – это племя, союз родов, а в России вообще стоит у власти объединенный родо–племенной союз кланов.

Европейские народы просто не замечают этой клановости, поскольку о ней не принято громко говорить и очень велико число людей без рода и племени. Племена есть всегда, и как роды выигрывают в борьбе за жизненное пространство у разрозненного сообщества, так и племена выигрывают у разрозненных родов. Если у человека нет племени, он или не добьется власти, или, добившись ее, ничего от власти не добьется.

Повадки нации должны быть совмещены с ландшафтом. Государство – это социальная форма организации нации. Государство в равной степени должно быть согласовано с повадками и генными преимуществами населения, т.е. государство должно ставить перед нацией такие задачи, при решении которых нация сможет воспользоваться своими генетическими преимуществами и через решение которых нация будет добиваться успеха. Критерий согласования – это рост биологического качества населения.

Политическая культура определяет национальную иерархию. У каждой нации в той или иной форме есть лидеры, «воины» и «крестьяне». Культура определяет их взаимоотношения, роли, количественное соотношение (чаще всего – один лидер или несколько), долю в добыче.

У европейских наций обычно несколько национальных партий, чаще всего две: традиционалистская и прогрессистская. В системах, где племена примерно равны по возможностям, племенные партии обычно создают национальные фронты, но если других наций нет, конкурируют между собой на внутреннем рынке жизненного пространства и объединяются только на внешнем. Если государством управляют несколько наций, то они конкурируют, и культура у каждой по–прежнему своя. Правило «сумма культур не дает культуру в результате» действует на всех уровнях культуры.

Все свободы имеют в основе свободу выбора. Свобода слова нужна для определения качества членов сообщества, она должна обеспечивать общество информацией об их культуре поведенческой, биологической и социальной. Все остальные варианты свободы слова дополнительны. И если основная информация по биологическому состоянию руководства отсутствует – значит, свободы слова ни данной территории нет.

Свободы пересекаются, и любая свобода есть ограничение другой свободы. Получается, что «золотой миллиард» — это не только возможность ограниченного числа людей пользоваться благами цивилизации, но и возможность ограниченного числа людей пользоваться свободами. Свобода требует ресурсов для реализации. Неравенство в распределении ресурсов предопределяет неравенство в распределении свобод.

Главнейший институт политической культуры – это прераспределение национального богатства в пользу биополноценных. Смысл социальности через призму развития популяции — степень успеха личности должна соответствовать степени ее биологической полноценности; на обеспечение именно такое социальности должны быть ориентированы законы государства биополноценных. Общественное богатство должно распределяться, как перераспределяется качество его владельцев – этого требует развитие нации. И все равно, как оно перераспределяется – путем ли революции или введения налога на собственность. Если этого происходить не будет, нация деградирует социально и выродится физически.

Отношение к перераспределению в обществе — это критерий его биополноценности. Когда богатства сосредоточены в руках биополноценных – так, например, бывает сразу после национальной революции – богатые не боятся перераспределений. Их главное богатство – биополноценность, а остальными богатствами они свободно могут делиться с нацией, потому что опять–таки в силу биополноценности получат еще больше.

Причина революций — разность биологических потенциалов, разность в биологическом качестве между владельцами жизненного пространства и претендентами на жизненное пространство. Что в обезьяньей стае, что в человеческом обществе. Если биополноценным не дают следовать их биологической программе — революция необходима и неизбежна. А если революцию удастся предотвратить – неизбежно вырождение.

Самый простой подход к революциям — обезьяний. Революции или перевороты есть даже у обезьян. Их биологический смысл — перераспределение общественного богатства, а именно гаремных самок. Если революции есть у обезьян, то у человека они наверняка должны быть. Но самок человеку перераспределять не нужно – нужно перераспределять материальные ресурсы с тем чтобы биополноценность могла быть реализована в качестве социального успеха. Самки перераспределятся сами по принципам собственной свободы.

Конечно, биологически лучшие периодически добивались и власти, и средств; но их дети были не обязательно наследниками качества, и вновь приходящим биологически лучшим приходилось начинать войны за передел пространства.

Лозунг «собственность священна и неприкосновенна» — это один из компонентов жесткой системы. Потому что войны ведутся как раз из–за собственности, и если ее не делить, то и в войне нет никакого смысла. Ниши жизненного пространства в некоторой степени делятся и через выборы — но степень передела настолько мала и касается такого малого числа членов нации, что и принимать в них участие будет все меньше и меньше людей.

Но если система власти достаточно жестко организована, это приведет не к быстрой революции по–умному, по–обезьяньи, малой кровью, а приведет к гражданской войне. Упадет не только число качественных, но возникнет тенденция к дальнейшему падению качества. И тогда выживаемость самой популяции, «законно» не допустившей передела, окажется под угрозой.

Юридическая культура определяет понятия преступления, закона, меры наказания, и что очень важно, отношение населения к выполнению законов. Юридическая культура традиционно максимально унифицирована с культурой мировой. Отношение населения к исполнению законов является главным индикатором их национальности, а равно национальности власти. Если законы исполняются и население сотрудничает с органами власти – эти законы национальны. Если сотрудничества не наблюдается – на территории идет холодная гражданская война.

Субкультуры

Субкультура – это просто культура меньшинства. Это может быть культура отдельной группы населения. Поскольку общество может делиться по–разному, соотношение сил в нем может меняться. Субкультура может стать культурой, и может случиться наоборот. Например, первоначальное христианство существовало в Римской империи как субкультура. Но с тем, как христиан стало большинство, христианство стало культурой, а язычество – субкультурой.

В любой нации всегда существовали люди, в силу своих биологических параметров к нации не принадлежащие. Национальная традиция им не понятна и не нужна. Но когда таких людей было мало, они были вынуждены жить в рамках национальных традиций, породивших их наций. А когда таких людей становилось много, они начинали оказывать традициям сопротивление. Если группы еще и долго существовали, то они создавали свою субкультуру и по прошествии времени у них появлялась своя традиция.

Культуры можно разделить на две большие группы; первые следуют из видовых принципов существования человека (общие правила определены ранее); вторые отрицают эти правила. В современном мире большинство населения пока еще не утратило желания видовым правилам следовать. Потому можно (но только пока) придти к соглашению, что культуры направлены на приверженность видовым принципам. Тогда субкультуры будут видовые принципы отрицать.