Сирийский армагеддон. ИГИЛ, нефть, Россия. Битва за Восток - Проханов Александр Андреевич

Может ли стать Сирия для нас вторым Афганистаном? Нет, конечно. Во-первых, мы не имеем такой задачи, как в Афганистане, а во-вторых, внутренний сирийский конфликт не требует нашего вмешательства. Такого, чтобы мы за кого-то воевали, за какую-то сторону.

Конечно, тут есть масса рисков, будет вал информационных «вбросов» и пропаганды. Этого не стоит бояться, мы должны навязывать свою инициативу. Если проанализировать, какие заявления делают сейчас Госдеп, Пентагон, президент Обама – это всё разные заявления, это говорит о том, что у них сейчас нет единого плана, они буквально пишут «на коленке», и мы должны этим пользоваться.

Виталий Аверьянов,

Мы слышим в основном две крайние трактовки сегодняшней политики Путина на сирийском направлении. Первая из них – он сошёл с ума в очередной раз (мол, первый раз был, когда принималось решение о воссоединении с Крымом – теперь, дескать, повторно сошел с ума.) Вторая трактовка: Россия, действуя в упреждающем режиме, разрывает «петлю Анаконды». Из этих двух попыток объяснения мне ближе вторая. На мой взгляд, фактически речь идет о предотвращении или существенной отсрочке мировой войны, которая должна была развиваться по сценарию управляемого хаоса, – как гибридные многоочаговые конфликты по периметру границ России и Китая.

Каковы решаемые задачи в данной кампании? Прекращение гражданской войны в Сирии и закрепление там российских военных баз, которые позволят контролировать значительную часть Средиземного моря. Россия могла бы значительно увеличить своё влияние в регионе, объявить борьбу за иной исламский мир, за иной Ближний Восток, построенный не по американским деструктивным сценариям. Наконец, не в последнюю очередь в действиях России можно видеть и такую прагматичную цель, как борьбу за прекращение нефтяного демпинга.

У России есть определенная традиция поведения на арабском Востоке, она состоит в том, что существуют более фундаментальные противоречия и разделения, чем границы между шиитами и суннитами, другими религиозными группировками. Это, в первую очередь, раскол арабского мира на бедный Север и «жирных котов» в Персидском заливе, которые де-факто воспринимаются бедными арабами в качестве ренегатов. Ставка России (в фазе СССР) на северные арабские режимы, стремящиеся к построению суверенной политики, независимой от Запада, была вполне оправданной. Исходить из религиозных противоречий, с точки зрения России, – абсурд. Русский подход подтвержден нашей историей, когда в течение веков выковывался гармоничный порядок, фактически примиряющий шиитов и суннитов (еще недавно в состав нашей страны входил Азербайджан, где шииты составляют порядка 85 % населения). В этом смысле на глубинном уровне интересы исламского мира как целого и интересы России очень близки.

Премьер Турции сегодня заявил, что из 57 русских ударов в Сирии только 2 были нанесены по ИГИЛ. Даже если это не пропаганда и в этом есть большая доля истины, мы здесь, в России, должны по этому поводу лишь торжествовать. Ведь фактически Россия наконец-то выскакивает из навязанного ей англосаксонского видения «международного терроризма», термина глобальной манипуляции – теперь не только США, но и Россия будет использовать эти термины и мифологемы так, как считает нужным. Путин де-факто отказывается от следования в русле навязанных стереотипов. Это и есть смысловая революция Путина. Мало кто способен здесь что-либо существенно возразить России, потому что границы между военизированными группировками в Сирии чрезвычайно размыты. Россия бомбит террористов, воюющих против правительства Асада, потому что её цель – не угодить американцам и европейцам, не угодить ЦРУ, пестовавшему и готовившему значительную часть этих террористов, а добиться мира и порядка в Сирии, закрепить в ней у власти своего надёжного союзника.

Я не согласен с теми, кто считает, что недопустимо наносить удары по нефтяной инфраструктуре – безусловно, за нелегальным нефтяным бизнесом в Сирии и Ираке стоят весьма могущественные силы, и они способны поднять страшный антироссийский вой. Однако эти выгодоприобретатели нелегальной нефтедобычи в любом случае потеряют свои доходы в случае успеха борьбы с террористами в регионе – поэтому бомбить их нефтепромыслы по возможности нужно.

Горящие бензовозы

И еще один аргумент в пользу сирийской кампании России – война должна ускорить внутреннее преображение. Ведь трудно понять, как Кремль рассчитывает выигрывать в новых геополитических баталиях с таким правительством, которое фактически парализует экономическое развитие страны. Сегодня у нас бизнесы разоряются, банкротятся предприятия, растёт безработица, падают доходы – и происходит это не из-за санкций, а из-за политики финансового блока. Что ждет наши новые приобретения, если в «крымы», «донбассы» и даже в «сирии» придут Шуваловы, сурковы и дворковичи, чтобы навести там квазипорядок по-российски? При таком раскладе любые победы окажутся недолговечными. Из этого противоречия должен быть выход, и война будет подталкивать к такому выходу.

Орхан Джемаль,

Меня попросили рассказать о раскладе сил среди противников Асада. Мы их объединяем, называя представителями Исламского государства и объявляя террористами. Я хочу детализировать это общее представление. Мятеж в Хаме в 1982 году, во время правления отца Башара Асада, закончившийся штурмом города и многочисленными жертвами, опирался на партию «братьев-мусульман». Кто-то из них бежал из страны, кто-то сел в тюрьму. В 1990-х годах эта тема особо не всплывала. В марте 2011 года была большая амнистия в Сирии, и на свободе оказались представители тех самых «братьев-мусульман», довольно влиятельной и сильной в свое время группы. Оказавшись на свободе, эти люди затеяли борьбу против Асада, у них есть своя вооруженная группировка, которая называется Ахрар аш-Шам, на сегодняшний день это самая большая и мощная группировка из противников Асада, общая численность отрядов которой идет на десятки тысяч. Район действий этой группировки – Идлиб. Наша авиация сейчас во взаимодействии с сирийскими наземными силами бьёт именно по Ахрар аш-Шам в Идлибе.

Вторая сила, которая по численности, но не по известности, уступает Ахрар аш-Шаму, но входит в ту же структуру – Свободную сирийскую армию, это Джебхат ан-Нусра, это намного более сложная структура, нежели Ахрар аш-Шам.

Откуда взялся ИГИЛ. ИГИЛ официально начал свое существование в 2006 году, сразу после того, как американцы вошли в Ирак и свергли Саддама Хусейна, резко дестабилизировав ситуацию в регионе. Был резко нарушен баланс в пользу иракских шиитов, и радикальные исламисты оказались в тех же самых тюрьмах, в том же Абу-Грейбе, где и баасисты.

Боевики группировки «Ахрар Аш-Шам» готовятся к нанесению артиллерийского удара

Произошел некий симбиоз военно-управленческого опыта одних и религиозного рвения других, на основе которого и была в 2006 году создана структура, получившая название «Исламское государство» (на тот момент только Ирака), и эта структура присягнула Аль-Каиде, стала её иракской ячейкой. Эта структура просуществовала 5 лет. В 2011 году, когда начались события в Сирии, в Ираке было принято решение не вмешиваться непосредственно в сирийскую ситуацию, а создать некую дочернюю структуру, специально под сирийские проблемы, назвали её, как я уже говорил, Джебхат ан-Нусра, а возглавил её человек, о котором мы знаем, что он представляется как Абу Мухаммад аль-Джаулани. Стартовый капитал для организации и существования этой группы был небольшой, всего около 300 тысяч долларов. Джаулани оказался довольно эффективным менеджером, командиром, на эти деньги он создал партизанскую группировку, настолько эффективную, что в течение 2012 года она отхватила у Асада примерно половину территории. В этот момент возникло некоторое ревностное отношение основной структуры к дочерней, и весной 2013 года, после ряда конфликтов, было выдвинуто жесткое требование передать Исламскому государству Ирака и Шамы (ИГИШ) все захваченные трофеи и территории, в том числе и нефтепромыслы. Джаулани уклонялся от этого, на него было покушение, вроде бы организованное Исламским государством. Лидер Аль-Каиды Завахери вынес решение: Исламское государство Ирак и Шама (ИГИШ) должно уйти в Ирак, это зона их ответственности, а Джебхат ан-Нусра остаться в Сирии, это зона их ответственности. Человека, передававшего этот приказ, Абу Халида ас-Сури, соратника Завахери, убили. Аймана аз-Завахири Исламское государство объявило вероотступником за то, что он делит Сирию и Ирак как две разные страны.