Люди Кода - Амнуэль Павел (Песах) Рафаэлович

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88

Дина пошла вперед, понимая только одно: нужно делать хоть что-нибудь.

Она огибала бившие вверх фонтанчики, идти было легко, и Дина побежала, высоко подпрыгивая и медленно опускаясь на поверхность, сложенную, как ей казалось, из огромных гранитных плит. Планета-карта приблизилась стремительно, и хотя Дина знала, что эта планета не была Землей, она хотела побыстрее оказаться там, потому что только там это имя

— Саграбал — могло стать чем-то большим, нежели просто звучным сочетанием букв.

Она пришла на Саграбал, легко сбежав с довольно крутой горки, и остановилась на лесной опушке. Посмотрела вверх, ожидая увидеть задранные головы женщин и отыскать Яну, чтобы махнуть ей рукой. Но вверху был только серо-голубой провал неба. Поразительно яркого неба без солнца.

Дина оглянулась — за спиной, как и перед ней, стоял лес. Деревья были низки и уродливы, стволы были похожи на кривые пальцы.

Из-под кроны вышел человек, и Дина сразу узнала его.

Если ты мертв, понимаешь ли ты, что такое жизнь?

Читатель наверняка узнал описанные мной места — не первое десятилетие жители Израиля-5 и Израиля-7 (не все, конечно, но многие) проводят здесь свои отпуска, а некоторые и вовсе предпочитают жить среди зыбучих песков или вблизи от Стены струй. Я посетил эти планеты, когда знакомился с собранными материалами. Не могу сказать, что мои впечатления совпадают с впечатлениями моих современников. Вероятно, мне удалось проникнуть в образ мыслей Дины и И.Д.К. Я прошу всех читающих сделать то же самое, каких бы мысленных и душевных усилий это ни стоило. Я уже писал вначале, что моя книга — не просто историческое исследование. Исследуя историю, идешь путем познания. Я этот путь прошел и не призываю своих читателей идти следом. Не становитесь над героями, попробуйте стать ими. Современный читатель к этому не привык. Точнее — отвык от того, к чему были приучены многие поколения читателей в прошлом.

Что ж, я могу сказать единственное: попробуйте изменить привычки. Сам этот процесс влияет на личность не менее благотворно, чем чтение исторических трудов и попытка проникновения в суть прочитанного.

Он был единственным человеком, которого она ненавидела, и единственным — кого хотела видеть.

Когда они обнялись посреди поляны, ей стало легко и хорошо. Когда он начал гладить ее волосы, ей захотелось ударить его по руке. Что она и сделала, не затрудняя себя поиском объяснений.

Шок, который испытали оба при встрече, прошел.

Они стояли друг перед другом, отмечая произошедшую с каждым перемену. Не сразу она поняла, что в его шевелюре появились две седые пряди — будто две молочные струи, стекавшие к вискам. Одежда его была смята, выпачкана чем-то бурым и порвана — из джинсов был выдран клок, а рубашку будто грызли мыши.

Дина, как показалось И.Д.К., постарела и помолодела одновременно. Постарели глаза — скорее всего, они стали всего лишь темнее, но, казалось, приобрели жизненный опыт, который дается десятилетиями. Удивительно, но И.Д.К. был уверен, что фигурка женщины стала более стройной и гибкой. Юная девушка со взглядом мудрой леди.

— Господи, — сказал он, — как я рад тебя видеть, Дина.

— Ты… У меня ребенок с утра не кормлен. Отсюда есть выход? Куда идти?

— Можно я тебя поцелую? Я так рад…

— Он рад! Чему? Пожалуйста, Илья, сделай что-нибудь! Мне нужно домой…

Разговор, едва начавшись, потерял очертания, И.Д.К. первым понял это и потянул Дину на небольшой холмик, покрытый мягкой травой. Здесь можно было сесть, помолчать и начать разговор заново.

— Хочешь есть, Дина?

— Нет.

— Я тоже. Странно, правда? Столько времени… Кстати, сколько, по-твоему, времени, Дина, прошло после нашего… ухода?

— Я хочу знать, сколько времени пройдет до нашего прихода!

— Все-таки, скажи…

— По-моему, часов шесть-семь.

— Шесть-семь… У меня впечатление, что не меньше трех— четырех недель.

— Сколько?!

— Я только хочу сказать, что мы не знаем, сколько времени прошло на Земле. Может быть, всего минута.

— А может, год?..

— Надеюсь, что нет. Твой муж, извини, за год таких дров наломает…

— С твоей помощью.

— С моей помощью все было бы в порядке. Да, Дина, а где Йосеф?

— Понятия не имею. Как нам добраться домой, ты мне скажешь?

— Скажу. То есть, у меня есть определенные соображения, и надеюсь, что они правильны. Но сначала нужно обменяться рассказами о том, что произошло с каждым из нас.

— Откуда идет свет, Илья? Это небо действует мне на нервы.

— Почему? Представь, что солнце закрыто облаками.

Дина закрыла глаза. Господи, о чем мы тут говорим? Сидим на пригорке и рассуждаем о коде, небе без солнца. А если мы никогда больше не вернемся?

И.Д.К. протянул руку и погладил женщину по волосам. Дина сидела неподвижно, погруженная в свои мысли, и ему казалось, что он читает их, будто в книге, раскрытой на какой-то странице в середине текста. Все, что происходит, должно иметь смысл. Именно это мы должны сейчас понять: смысл. Все, что с нами случилось, было предусмотрено Кодом. Да, тем самым, из Торы. Нужно успокоиться, Дина, я вижу, что ты плачешь, не нужно плакать, все будет хорошо.

— Я больше не буду, — сказала Дина. — Расскажи мне. И пожалуйста, не думай постоянно о том, что не можешь оценить разности хода часов здесь и на Земле. Иначе я опять запутаюсь и буду плакать.

И.Д.К. рассмеялся. Он не думал о часах, это было в подсознании. Значит, Дина чувствует глубже, чем он.

— Я женщина, — сказала Дина.

— Я вижу, — сказал И.Д.К.

Они придвинулись друг к другу, они смотрели друг другу в глаза, и рассказ стал излишним — они уже знали друг о друге все. Губы казались родником. Глаза — отражением бессолнечной бесконечности неба, и нужно были закрыть их, чтобы не упасть, не затеряться опять. Хотелось пить, и они пили.

Будто в пустыне — не напиться.

Можно ли умереть в мире мертвых?

— Мы не должны были этого делать, — сказала Дина.

И.Д.К. молчал, он знал, что в глубине души Дина думает совсем иначе, но не хотел показать ей, что знает это. Да и не был уверен, что прочитал ее неосознанное желание, а может быть, — свое собственное?

— Ты слышишь? — сказала Дина. — Мы не должны были…

— Тень здесь все-таки есть, — пробормотал И.Д.К., — хотя и размытая. Такое впечатление, будто небо — стеклянный купол, а источник света где-то дальше. Наверное, таким был мир на второй день творения, когда Бог уже отделил свет от тьмы, но еще не создал ни Солнца с Луной, ни звезд.

— Тогда и растений еще не было, а ты посмотри какие кусты. Правда, не пахнут. Знаешь, я уверена, что в Иерусалиме еще и часа не прошло. Такое ощущение.

— Значит, наши желудки живут по иерусалимскому времени — совершенно не хочется есть.

— А это возможно — чтобы весь организм жил в одном ритме времени, а мысль — в ином, более быстром?

— Ты считаешь, что все, что мы с тобой видели и пережили — это только мысль, воображение?

— Да, ты прав… Я ведь с ними разговаривала — с женщинами. И вода текла… Тогда что же это?

И.Д.К. помедлил с ответом. Они подошли к деревьям — грязно зеленым у основания, с ярко-зелеными длинными, линзовидными листьями, растущими прямо из ствола на высоте примерно пяти метров. В лесу было сумрачно, но вовсе не так, как следовало бы ожидать из-за очевидного отсутствия солнечного света.

— Саграбал, говоришь? — сказал И.Д.К. — Пусть будет Саграбал. Звучно и непонятно, как раз то, что нужно для хорошего названия.

— Куда мы идем?

— Сюда, Дина. Под этим деревом будет наш лагерь.

— Надолго?

Может быть, навсегда. И.Д.К. задавил эту мысль, едва она возникла — нехватало только, чтобы Дина услышала. Он должен быть уверен в себе как верховный раввин уверен в существовании Бога.

Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88