Описание Отечественной войны в 1812 году - Михайловский-Данилевский Александр Иванович

Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 209

Письмо Наполеона к Князю Кутузову. «Посылаю к вам одного из моих Генерал-Адъютантов, для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда он станет выражать вам чувствование уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю Бога о сохранении вас под Своим священным кровом». «После сего, – продолжает Князь Кутузов в донесении Государю, – Лористон просил меня испросить у Вашего Императорского Величества согласие прибыть ему по этому предмету в Петербург. В ожидании ответа он предложил перемирие, в котором я ему отказал. Он с нетерпением рассчитывал время, когда на мое донесение ответ прийти может. Я обещал исполнить его требование, то есть донесть о сем желании Наполеона Вашему Императорскому Величеству» [368] . Разговор Князя Кутузова с Лористоном продолжался ровно 50 минут. Потом Фельдмаршал послал за Князем Волконским, повторил ему при Лористоне все то, о чем было рассуждаемо, и присовокупил, обращаясь к Французскому Послу: «Вы спрашиваете, зачем народ нападает на ваши войска? Народом я не начальствую и не могу воспрепятствовать вооружению его. Что ж касается до армии, надеюсь, что она соблюдает все правила, существующие между просвещенными Державами. Может быть, вас ожидают еще большие несчастия со стороны народа. Относительно же переговоров, Государь запретил мне даже произносить слова: мир и перемирие. Спросите у Князя Волконского: он прислан сюда подтвердить мне сию Монаршую волю». При самом окончании свидания Лористон узнал о скором отъезде Князя Волконского в Петербург и предлагал обиняками, что ближе и удобнее ехать ему через Москву. Князь Кутузов не изъявил на то своего согласия. Тогда Лористон сказал: «Не лучше ли послать к Государю Фельдъегеря? Он скорее доедет» [369] . Это предложение, вырвавшееся у Лористона, свидетельствовало, до какой степени простиралось нетерпение Наполеона узнать мнение Государя о продолжении войны и намерение Его Величества войти в соглашение о мире. Но и оно было отклонено. На следующее утро Князь Кутузов отправил в Петербург Князя Волконского. Император не только не одобрил поступков Главнокомандующего, но, непоколебимый в Своих правилах, коим Россия обязана спасением, не вступать с неприятелем ни в какие переговоры, изъявил Князю Кутузову Свое неудовольствие в следующем рескрипте: «Из донесения вашего, с Князем Волконским полученного, известился Я о бывшем свидании вашем с французским Генерал-Адъютантом Лористоном. При самом отправлении вашем к вверенным вам армиям, из личных Моих с вами объяснений известно вам было твердое и настоятельное желание Мое, устраняться от всяких переговоров и клонящихся к миру сношений с неприятелем. Ныне же, после сего происшествия, должен с той же решимостью повторить вам: дабы сие принятое Мною правило было во всем его пространстве строго и непоколебимо вами соблюдаемо. Равным образом с крайним неудовольствием узнал Я, что Генерал Беннигсен имел свидание с Королем Неаполитанским, и еще без всякой к тому побудительной причины. Поставя ему на вид сей несовместный поступок, требую от вас деятельного и строгого надзора, дабы и прочие Генералы никогда не имели никаких свиданий, а кольми паче подобных переговоров с неприятелем, стараясь всемерно оных избегать. Все сведения, от Меня к вам доходящие, и все предначертания Мои в указах на имя ваше изъясняемые, одним словом, все убеждает вас в твердой Моей решимости, что в настоящее время никакие предложения неприятеля не побудят Меня прервать брань и тем ослабить священную обязанность: отомстить за оскорбленное Отечество».

Так отвергнуты были Государем формальные предложения о мире, сделанные Наполеоном, который с своей стороны не переставал ласкать себя надеждой получить удовлетворительный ответ. В ожидании его, оставался он в Москве в совершенном бездействии, между тем как император Александр готовил для гибели врагов все средства, врученные Ему Промыслом. Составление резервов особенно озабочивало Государя. Резервы были троякого рода: пешие, конные и артиллерийские. Пешие формировались в Арзамасе, Ярославле и Петербурге. Князь Лобанов-Ростовский формировал в Арзамасе 67 батальонов, то есть для каждого пехотного и егерского полка главной армии по одному сильному батальону в 1000 человек; Генерал-Лейтенант Клейнмихель в Ярославле по одному такому же батальону для каждого из 12 гренадерских и 12 полков корпуса Графа Витгенштейна; Генерал-Майор Башуцкий в Петербурге 6 батальонов для гвардии и 18 для Финляндского корпуса. Сверх штатного числа людей, при каждом резервном батальоне была особая команда из 2 офицеров, 5 унтер-офицеров и 60 рядовых, назначенных по выступлении батальонов в поход, оставаться на месте для образования рекрут или, лучше сказать, новой формировки батальонов из рекрут, набиравшихся по Манифесту 7 Августа. Генерал-Лейтенант Кологривов командовал главным конным резервом, расположенным в Муроме, где формировались для каждого из 47 кавалерийских полков, бывших в действующих армиях, по два сильных эскадрона, из 208 человек, всего 94 эскадрона, а в них 19552 человека [370] . В Петербурге формировался особенный резерв для гвардейских кавалерийских полков, в каждый по 2 эскадрона. Генерал-Адъютант Кутузов набирал 5747 конных ямщиков, с ямов между Москвой и Петербургом. Артиллерийские резервы были в Нижнем Новгороде, Петербурге, Костроме и Тамбове: 8050 человек для пешей и 1550 для конной артиллерии. В низовых губерниях производилось формирование 46 000 ополчения 3-го округа, начальник которого, Граф Толстой, от 29 Сентября доносил, что в скором времени надеялся быть готовым к выступлению. Рекрут по Манифесту 7 Августа ставили с чрезвычайной поспешностью. В людях не было недостатка, но затруднения встречались в снабжении запасных войск оружием, амуницией, обозами, седлами, тем более что сперва подряды на постройку обозов и вещей были заключены в Москве. С падением ее рушились контракты и кончилось правильное довольствие войск из Московских Комиссий. Мастеровые, подрядчики и комиссионеры разбежались. Надобно было снова делать заказы, выписывать из Петербурга провиантских и комиссариатских чиновников, вновь заводить отчетность, которой многие нити, или связи с предшествовавшим, были разорваны. На всех главных дорогах умножили число почтовых лошадей и на них возили амуницию, порох, свинец, оружие, даже пушки и зарядные ящики, с офицерами и прислугой.Бесчисленные заботы не истощали деятельности императора Александра. По обширному пространству, на коем находились армии, были они без взаимных между собой сообщений, потому что неприятели занимали центральное положение. Государь был средоточием, в которое стекались донесения главнокомандующих и отдельных начальников и откуда исходили к ним повеления. Каждого из них Император поставлял в известность о том, что делалось в других частях театра войны. Доходило ли до Его сведения какое-либо важное или любопытное известие, тотчас неслись от Него Фельдъегери к главнокомандующим, с предположениями о последствиях, какие могли произойти на основании полученных сведений, мерах, какие должно было предпринять. Он не ограничивался одними повелениями армиям, Военному Министру, отдельным корпусным командирам, но Сам собственноручно вел переписку с Генерал-Кригс-Комиссаром, с начальниками резервов, оружейных заводов, губернских ополчений, с гражданскими губернаторами, даже с отдельными небольшими рекрутскими командами. Желая знать о точном исполнении своих распоряжений, приказывал Он тем, кому посылал повеление, чтобы они, кроме своих рапортов по команде, представляли также донесения прямо к Нему. Деятельность Его превосходила всякое вероятие. Александр мысленно носился по всем концам Империи, стараясь воспламенять сердца подданных, находить средства отмстить за оскорбленную честь Отечества. Это выражение употреблено во многих собственноручных бумагах ИМПЕРАТОРА, поклявшегося достояние Предков передать в целости Державным Преемникам.

Партизанская война

Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 209