Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 209
Вице-Король тоже усилил сражавшихся дивизией Пино. Не бывав еще с начала похода в огне, дивизия атаковала нас яростно. В голове полков шли офицеры Генерального Штаба, принадлежавшие к лучшим фамилиям Италии. Они хотели блеснуть храбростью перед французами, но большая их часть была убита и ранена; между последними находился и дивизионный начальник. Вслед за дивизией Пино пришли Итальянская гвардия и две дивизии Даву, переправлявшиеся по понтонному мосту. Невзирая на огонь наших батарей, стрелявших по мостам, неприятели ворвались в Малоярославец и овладели им, среди разлившегося по всем улицам пламени. Дохтуров и Раевский должны были отступить за город, на самое близкое расстояние, где поставили батареи. В густых колоннах высыпал неприятель из города и атаковал нашу линию, но, встреченный картечами, поворотил назад, преследуемый, в свою очередь, русскими батареями, стрелками и колоннами. Командовавший гвардейской конной артиллерией Полковник Розен приказал для скорейшего действия зарядить на месте 4 орудия картечами, подскакал с ними к Калужской заставе, где едва мог выстроиться по причине лежавших на земле грудами мертвых и раненых, и так удачно стрелял, что до конца сражения не дозволял неприятелю показываться из заставы. В улицах кипел самый кровопролитный бой. Случалось, что французы минутно брали верх, но не могли выходить из города на нашу сторону, подвергаясь перекрестному огню русских пушек. И наши встречали непреодолимые препоны, каждый раз, когда оттеснив неприятелей, устремлялись к мосту, ибо на левом берегу Лужи были батареи; одна из них, поставленная Наполеоном, действовала под личным его распоряжением. Следственно, битва ограничивалась пространством, которое занимает Малоярославец, где дрались с переменным успехом, но с одинаковым ожесточением. Часть переправившихся по понтонному мосту неприятелей стала левее от города. Между тем все пришедшие из Тарутина корпуса выстроились на новой Калужской дороге под неприятельскими ядрами, перелетавшими через Князя Кутузова; вокруг него свистели даже пули. Тщетно упрашивали его удалиться из-под выстрелов. Он не внимал просьбам окружавших его, желая удостовериться собственными глазами в намерениях Наполеона, ибо дело шло об обороте всего похода, а потому ни в одном из сражений Отечественной войны Князь Кутузов не оставался так долго под выстрелами неприятельскими, как в Малоярославце. В непродолжительном времени, гораздо ранее, чем ожидали, подоспел Милорадович, пройдя в один день с лишком 50 верст. Обрадованный его появлением, Фельдмаршал обнял его, сказав: «Ты ходишь скорее, чем летают Ангелы». В то время Наполеон разместил на высотах левого берега Лужи остальные дивизии корпуса Даву, гвардию и конницу. При склонении дня к вечеру, с обеих сторон стояли свежие войска в виду сражения, долженствовавшего решить великий вопрос: дозволено ли будет воинству 20 вторгнувшихся в Россию народов открыть себе путь отступления через полуденные области ее? Достойно замечание, что в этот день, долженствовавший иметь столь важные последствия на участь похода, не все корпуса Французской армии были сосредоточены у Малоярославца. Мортье находился на марше из Москвы к Верее, Ней между Боровском и Фоминским, а Понятовский около Медыни. Медленность движений Наполеона из Москвы до Боровска и разобщение войск его в день Малоярославецкого сражения, самую решительную минуту войны, свидетельствуют, до какой степени был он нравственно поражен в Москве, увидев там ниспровержение дерзких замыслов своих против России. Хотя Князь Кутузов достиг своей цели, состоявшей в предупреждении Наполеона на новой Калужской дороге, однако же тем не удовольствовался. Он желал не дать Французам утвердиться в Малоярославце и иметь его в своей власти, для действий, какие могли воспоследовать на другой день. Призвав Коновницына, Фельдмаршал сказал ему: «Ты знаешь, как я тебя берегу и всегда упрашиваю не кидаться в огонь, но теперь прошу тебя очистить город». Коновницын повел с собой 3-ю пехотную дивизию, Князя Шаховского, и подкрепил ею сражавшиеся в городе полки, оттеснил Французов. Вслед за Коновницыным пошел 8-й корпус, Бороздина, с поручением сменить утомленные сражением войска и остаться на ночь в городе. Вечерний мрак не прекращал перестрелки. Она длилась вокруг обгорелых труб, посреди пламени, пожиравшего уцелевшие дома, и кончилась часу в 11-м. Одна часть испепеленного Малоярославца осталась за неприятелем, другая за нами. В нашей и неприятельской армии выбыло из строя тысяч по пяти. У Французов убито 2 генерала и 5 ранено. Из Русских Генералов ранен один, Дорохов, пулей в пятку. Он страдал более двух лет и сошел в гроб от сей раны, мучимый болью и сожалением, что не мог больше делить славы и трудов с армией, быв долго украшением ее. Перед смертью он писал к Верейским жителям: «Если вы слышали о Генерале Дорохове, который освободил ваш город от врага Отечества нашего, почтенные соотчичи! то ожидаю от вас за сие воздаяние: дать мне три аршина земли для вечного моего успокоения, при той церкви, где я взял штурмом укрепление неприятеля, истребив его наголову, и за что дети мои будут вам благодарны». Просьба Дорохова была исполнена, и тело его положено в Рождественском соборе. Дохтуров за сражение под Малоярославцем награжден был орденом Св. Георгия 2-й степени.
Поздно вечером возвратился Наполеон с гвардией в Городню, верстах в 10 от Малоярославца, на Боровской дороге. Ночью призвал он на совет Бертье, Мюрата и Бессьера и сказал им: «Прибытие Кутузова на Калужскую дорогу совсем переменило положение дел!» После сих слов он взялся руками за голову и, опершись локтями на стол, неподвижно вперил глаза в лежавшую перед ним карту. Приглашенные на совещание Маршалы с удивлением смотрели друг на друга, в ожидании, что Наполеон прервет безмолвие, живо выражавшее его недоумение касательно будущих действий его. После долгого молчания Наполеон отпустил Маршалов, не объявив им своего мнения. Вслед за тем послано повеление Даву принять начальство над авангардом и дано ему знать, что поутру Наполеон придет к Малоярославцу с гвардией. Нею приказано с двумя дивизиями идти туда же, а две другие дивизии оставить у Боровска, для прикрытия парков и великого числа скопившихся там тяжестей [467] . Итак, Наполеон решался пробиваться. И Князь Кутузов имел твердое намерение не уклоняться от сражения, а потому не трогал войск с места, где они стояли во весь день, и сам расположился на биваках в ружейном выстреле от Малоярославца. Ночь была теплая, о чем также надобно упомянуть в опровержение ложного мнения иностранцев, будто одни морозы причиною поражения неприятеля в России. Победы над ними начались гораздо прежде наступления стужи. Когда под Тарутином разбили Мюрата и дали грозный отпор Наполеону под Малоярославцем, воздух был самый благорастворенный.
У нас в лагере все утихло; не было повода думать о каком-либо особенном происшествии до утра, как вдруг, неожиданно, после полуночи донесли Князю Кутузову, что передовая цепь Бороздина, без выстрела и приказания, отступила из Малоярославца, который и заняли французы. Нельзя было впотьмах видеть, каким образом Наполеон воспользуется нечаянным случаем, предоставившим город во власть его, и знать, сколько введет он туда войск для начатия на другой день атаки. Местность не дозволяла принять нападение в той позиции, где наша армия стояла, ибо сзади находились овраги и нельзя было употребить нашей кавалерии, обещавшей нам в сражении решительный перевес. Возобновить бой ночью тоже было неудобно, а потому Князь Кутузов приказал армии занять, до рассвета, другую позицию, в 2,5 версты позади первой. Передвижение войск исполнено ночью, с 12 на 13 Октября; только Милорадовичу велено было не трогаться и стоять в виду города, на прежней позиции. Донося Государю в кратких словах о происшествиях дня, Фельдмаршал писал: «Завтра, полагаю, должно быть генеральное сражение, без которого я ни под каким видом Наполеона в Калугу не пущу». В самой Калуге, где уже за два дня перед тем получили от Князя Кутузова извещение о движении неприятеля на Малоярославец, все жители переселились на правый берег Оки, на которой наведены были два моста и стояло много судов и лодок. На них перевозили за реку хлебные запасы, снаряды, казенное имущество. Раненых и больных отослали в Белев и Одоев. В самый день сражения при Малоярославце, в 58 верстах от губернского города, калужане от старца до младенца, толпами стояли у огней, разложенных на возвышенных берегах Оки, ожидая своей участи, с растерзанным сердцем, но и с твердым намерением бежать от нашествия неприятеля и ничего не оставлять ему в добычу. На случай, если бы не успели отправить всех казенных запасов, были приготовлены для сожжения их горючие вещества.
Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 209
