Описание Отечественной войны в 1812 году - Михайловский-Данилевский Александр Иванович

Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 209

Об успехах Платова и вообще передовых войск Князь Кутузов доносил Государю так: «Велик Бог, Всемилостивейший Государь! Припадая к стопам Вашего императорского Величества, поздравляю Вас с новой победой. Казаки делают чудеса, бьют на артиллерию и пехотные колонны. Все Французы, в плен забираемые, неотступно просят о принятии их в Российскую службу. Даже вчера Итальянской гвардии 15 офицеров приступили с той же просьбой. Они говорят, что нет выше чести, как носить Русский мундир».

Войскам отдал Фельдмаршал следующий приказ: «После чрезвычайных успехов, одерживаемых нами ежедневно и повсюду над неприятелем, остается только быстро его преследовать, и тогда, может быть, земля Русская, которую мечтал он поработить, усеется костьми его. И так мы будем преследовать неутомимо. Настают зима, вьюги и морозы; но вам ли бояться их, дети севера? Железная грудь ваша не страшится ни суровости непогод, ни злости врагов: она есть надежная стена Отечества, о которую все сокрушается. Вы будете уметь переносить и кратковременные недостатки, если они случатся. Добрые солдаты отличаются твердостью и терпением; старые служивые дадут пример молодым. Пусть всякий помнит Суворова: он научал сносить и голод и холод, когда дело шло о победе и славе Русского народа. Идем вперед! С нами Бог! Перед нами разбитый неприятель! Да будут за нами тишина и спокойствие!»

Среди успехов передовых войск Князь Кутузов продолжал свое боковое движение, повторяя в окрестностях Смоленска маневр, произведенный им под Москвой, с Рязанской дороги на Калужскую. Проведя два дня в Ельне, он выступил оттуда, 29 Октября, на Рославльскую дорогу к Балтутину, 30-го перешел в Лобково, где имел дневку, а 1 Ноября прибыл к Щелканову на Мстиславльскую дорогу и стал на одной высоте с Наполеоном, находившимся тогда в Смоленске. Движение главной армии совершалось так быстро, что ею были опережены два партизана. Из Щелканова Фельдмаршал послал отряды Графа Орлова-Денисова и Графа Ожаровского к Красненской дороге, узнать, что происходит на сем главном пути неприятельских сообщений. Дорогой к Красному, в Пронине, Граф Орлов-Денисов разогнал разные неприятельские депо, полонил до 1300 человек и, что тогда было гораздо полезнее, взял шедших в Смоленск 1000 лошадей, назначенных под артиллерию, 400 телег с вином и хлебом и стадо рогатого скота. Далее, в Червонном, он напал ночью на Польский корпус Понятовского, посланный Наполеоном в Могилев, для переформирования и потом дальнейшего оттуда следования в Варшаву [508] . Увидя дорогу в Могилев отрезанной, корпус возвратился в Смоленск. Важнейшим следствием отправления Графа Орлова-Денисова к Красненской дороге было донесение его, что от значительного числа пленных он удостоверился в намерении Наполеона не оставаться в Смоленске и что армия его начинает отступать к Красному в величайшем беспорядке. Граф Орлов-Денисов заключил свое донесение просьбой о присылке ему в подкрепление сильного отряда, для действий на отступающего неприятеля. Главнокомандующий благодарил его за известия и отвечал, что вместе с тем приказал немедленно соединиться с ним Милорадовичу, составлявшему авангард армии, и что сам с армией предпринимает движение тоже на Красной. Немедленно велено вновь сформированным отрядам Генерал-Майоров Бороздина и Крыжановского присоединиться к Графу Орлову-Денисову, Милорадовичу идти равномерно к Красненской дороге, куда вскоре потом тронулась и вся армия. Между тем желая открыть сообщение с Графом Витгенштейном, находившимся, по последним известиям, в Чашниках, на Уле, фельдмаршал послал к нему Сеславина с партией, предоставя, однако, на волю его не исполнять поручения, если найдет его слишком затруднительным, а бывшему в Духовщине Генерал-Адъютанту Кутузову вслед вступить в связь с Графом Витгенштейном через Бабиновичи.

По выступлении из Тарутина Князь Кутузов приказал из губерний Тверской, Калужской, Тульской, Рязанской и Владимирской отправлять за армией подвижные магазины с запасами, теплой одеждой и обувью. Глубокая осень и испортившиеся дороги препятствовали скорому прибытию обозов. Навстречу им посылал Князь Кутузов офицеров и часто рассчитывал дни, даже часы, когда запасы должны были прийти. До тех пор довольствовали армию как могли: иногда бывал хлеб, а иногда обходились без него. Всего более терпели войска, действовавшие с Милорадовичем и Платовым на столбовой дороге и вблизи от нее. У них мало привозилось с фуражировок; лошади насилу тащились; убыль в людях становилась велика. Солдаты ночевали без палаток, жарились подле огней, забивались спать вокруг лошадей и под лафеты, но шли с необыкновенным духом и веселостью, тешились гибелью, постигшей врагов, и мыслью, что бивакировали на отнятой у Французов земле. В самые голодные дни Милорадович говаривал солдатам: «Чем меньше хлеба, тем больше славы!» Общее «ура!» и «рады стараться!» бывало ответом любимому вождю. Во время движения от Вязьмы к Мстиславльской дороге, когда наступили непогоды, Князь Кутузов располагал главную армию по квартирам, где только можно было. Правда, дома были с выбитыми окнами, иногда с разломанными печами, без дверей, однако служили некоторой защитой от вьюги, равно как сараи и овины, бывшие иногда приютами для войск. Генералы и полковые начальники большей частью находили теплые избы и потому сохраняли телесные силы и были в состоянии распоряжаться, между тем как в неприятельской армии начальники и нижние чины одинаково терпели от холода, не находя дорогой ничего, кроме выжженных селений, где нельзя было укрыться от непогод. Оставим Князя Кутузова в 1-й день Ноября на Мстиславльской дороге, в Щелканове, откуда хотел он идти на Красной, и обратимся к Наполеону. Он пришел в Смоленск с гвардией 29 Октября, 2,5 месяца после выступления оттуда в Москву. Происшедшая с тех пор в его положении перемена была столь велика, что трудно поверить, как могла она совершиться в столь короткое время. В Августе предавался он в Смоленске упоительным мечтам завоевателя, а в исходе Октября был там беглецом, с обломками огромнейшей армии, какую когда-либо освещало солнце. Самым верным изображением ее положения есть следующее донесение Наполеону Начальника его Штаба Бертье, писанное за день до вступления его в Смоленск: «Долгом поставляю донесть Вашему Величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах; прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие ни были бы ваши дальнейшие намерения, но польза службы Вашего Величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и подает опасение, что если скоро не отвратить его, то не будет у нас войск в сражении» [509] .

В день прибытия Наполеона в Смоленск привезли ему одно за другим несколько горестных для него донесений: 1) Ожеро положил в Ляхове оружие; 2) Вице-Король разбит на Вопи; 3) Витебск взят Русскими, и Виктор с Сен-Сиром отчаиваются удержать наступательные действия Графа Витгенштейна; 4) Чичагов идет на Минск. Все сии известия пришли к Наполеону, когда он был глубоко огорчен, получив накануне донесение о вспыхнувшем в Париже бунте генералов Малле и Логори, имевшем целью учредить республиканское правление. Хотя бунт скоро потушили, однако Наполеон был до такой степени опечален минутным успехом заговорщиков, доказывавшим зыбкое основание его власти, что не мог скрыть своей скорби и при всех обнаружил ее. К довершению досады, Наполеон не нашел в Смоленске никаких заготовлений, хотя многократно приказывал о заложении там магазинов. Запасы были в таком небольшом количестве, что едва оказались достаточными для гвардии и первых после Наполеона пришедших в Смоленск войск. «Раздача провианта, – пишет его секретарь, – была не что иное, как продолжительный грабеж» [510] . Повсеместное народное восстание в Смоленской губернии соделало наполнение магазинов невозможным. К тому присоединилась алчность провиантских чиновников, употреблявших в свою пользу казенные деньги, назначенные Наполеоном для закупки вина, мяса и хлеба, в то время, когда он убедился, что требованиями от обывателей не было способов добывать продовольствия. В порыве гнева приказал Наполеон расстрелять главного из сих чиновников, конечно виновного в растрате денег, но не в том, что он не покупал запасов, ибо не было продавцов.

Ознакомительная версия. Доступно 42 страниц из 209