Нобель. Литература - Быков Дмитрий Львович
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
Сартр очень любил эту тему, он говорил, что все перекладывают ответственность на правительство, на Бога, на обстоятельства, а надо же отвечать за себя. Экзистенция, которая в нем действительно билась, это самое живое. Конечно, он писатель не того класса, как Камю, Камю гораздо изобретательнее. С другой стороны, Сартр трогательнее, беспомощнее, откровеннее. Камю — сильный человек, а Сартр — мечтатель из фильма «Мечтатели», который вызывал демонов толпы и довызывался. Меня очень устраивает в нем то, что за 75 лет своей жизни и славы он ни на чем не успокоился. Он отказывался от художественного творчества, прекращал писать, возвращался к писанию, уходил от публичности, возвращался к публичности. Он никогда не был доволен, он как Годар, если угодно. Неважно, что почти все фильмы Годара плохи, важно, что они все разные. Наличие рядом с нами Сартра напоминает: ребята, вы все такие самодовольные, а кто вы все по сравнению с ним? Когда я читаю 90 % российских писателей, мыслителей, философов, я хочу им сказать: «Ребята, сколько же в вас самодовольства и чувства причастности к конечной истине, а вы все не стоите одной минуты тошноты, которую испытывал Сартр! Идите-ка вы все…» Сартр — это вечный укор. То, что он отказался от премии, — тоже жест, гораздо более достойный, чем все усилия по ее получению.
Он абсолютно не зря стал кумиром. То, что он стал попсовой культурой, — это уже не его вина. В Париже кафе одно время было главным медиа, главной политической и философской ареной, клубом художников: все это закончилось в семидесятые. В парижской квартире кухонька почти не предусмотрена. Ты идешь в кафе, там философствуешь, пишешь, общаешься с людьми, смотришь в окно на этот парижский дождь. Кто там не сиживал, тот экзистенции не понимает.
Что касается советского человека, проблемы отсутствия смысла он не замечал — разве что с похмелья, в приступе совершенно буквальной тошноты. Иногда жизнь советского человека была настолько плоха, что ему было не до экзистенции. С другой стороны, жизнь советского художника меньше зависела от денег, во многих отношениях, меньше зависела от издательской конъюнктуры, от моды, от фальши. В Советском Союзе были честные художники. Что бы мы там ни говорили, — а мы говорили о Черчилле, о Гамсуне, о Сартре, — нельзя не признать, что в интеллектуальной жизни ХХ века, именно советский проект был главным вызовом. Сейчас я сформулирую главную вещь, наверное. У советского проекта очень много общего со всеми тоталитарными проектами, которые ожидал крах, а советский проект выжил… Что-то в русской душе мешает осуществиться тоталитарному проекту. Наверное, советский проект интересовал Сартра, как в фильме Кончаловского «Дорогие товарищи»: вот страна, где преобладают чудовищные условия, в которых, однако, есть что-то для периодического формирования замечательных людей. Все плохо, но люди иногда получаются гениальные! Японец приезжает из СССР, его спрашивают: «Какое ваше главное впечатление?» — «Дети». — «А почему дети?» — «Все, что там делают руками — получается ужасно». Лучшее, что есть в Советском Союзе — это люди, потому, что все, что делают руками, получается ужасно. Так получилось, что чудовищные условия советского проекта позволили русской душе законсервироваться и сохранить какие-то нематериальные потребности — видимо, потому, что с удовлетворением материальных было уж совсем худо. У Дали есть такие картины, сделанные по принципу набоковской «нетки» [22] (интересно, читал ли он «Приглашение на казнь» или сам додумался?): они становятся картинами, когда отражаются в бутылке. Советский Союз был той уродливой бутылкой, в которой отражалась такая же странная душа, а вместе это давало гармоническое сочетание. В результате множества уродливых условий Советский Союз 50-х годов был оптимальной средой для существования хорошего человека, как-то так получалось. Потом он испортился, сгнил, все стало плохо, но в 50–60 годы многое было любопытно. Как ни говори, СССР был главным событием ХХ века, потому что русская душа не дала ему превратиться в фашизм, не дала превратиться в Кампучию, в полпотовщину. Вот как он рухнул, так эта душа сразу же сползла, мы видим куда.
Сартр чувствовал все это, как ни странно, очень хорошо. Он понимал, что единственной альтернативой фашизму в 40-е годы был коммунизм. Камю-то отошел от коммунистов очень резко, он начал их проклинать почти сразу, а антиколониальные движения вообще не поддержал, на чем они с Сартром и рассорились. В 40-е годы не было другой альтернативы фашизму, об этом полезно помнить. Советский проект не зря казался Сартру серьезным вкладом в антропологию — это другая антропология.
Что касается отношений Сартра с Симоной де Бовуар, я встречал взаимоисключающие точки зрения. Одни говорят, что она была красавица, а другие, что она была просто уродиной. Говорят, что она была очень красива в молодости. Я не знаю, мне кажется, что Сартру эротика была и не очень-то нужна… Как мне кажется, он не очень-то был способен к любви, но разговаривали, я думаю, они много и с интересом. Они договорились при полной сексуальной свободе хранить друг другу интеллектуальную верность. Я думаю, что Симона была лучшим собеседником в его жизни. Она пережила его совсем ненадолго, не с кем стало поговорить. Ад — это не другие, ад — это их отсутствие.
1965
Михаил Шолохов
Михаил Александрович Шолохов — русский советский писатель, журналист и киносценарист, военный корреспондент. Лауреат Сталинской премии, дважды Герой Социалистического Труда.
В 1965 году Шолохов получил Нобелевскую премию по литературе «за художественную силу и цельность эпоса о донском казачестве в переломное для России время». Награда была присуждена единогласно. Шолохов — единственный советский писатель, получивший Нобелевскую премию с согласия руководства СССР.
В 1964 году французский писатель и философ Жан-Поль Сартр отказался от Нобелевской премии по литературе. В своем заявлении кроме личных причин он также указал, что награда стала «западной высшей инстанцией» и выразил сожаление, что премия не была присуждена Шолохову и что «единственным советским произведением, получившим премию, была книга, изданная за границей и запрещенная в родной стране».
С Шолоховым главная проблема, собственно, в том, что вопрос об авторстве книги совершенно заслонил вопрос о ее художественном качестве. «Тихий Дон» — книга массивная, читается она не всегда легко, много в ней, прямо скажем, не то чтобы лишнего, а суконного, это все военные главы, сводки и документы, которые вплавлены в текст довольно некритично. Если бы, скажем, Толстой в «Войне и мире» с такой же частотностью вставлял в текст реальные документы эпохи и газетные цитаты, думаю, «Война и мир» тоже была бы неудобочитаема, да и толще гораздо.
Но я помню, как здесь же когда-то, на «Дожде», у Ани Монгайт была моя передача, и я сказал: «Пользуясь методикой антишолоховедов, я берусь доказать, что Толстой не писал „Войну и мир“». Первую половину фразы отрезали, пустили только «Я берусь доказать, что Толстой не писал „Войну и мир“». С тех пор этот фейк гуляет по интернету: «А, это тот Быков, что обещал доказать, что Толстой не писал „Войну и мир“». Еще раз подчеркиваю: пользуясь методикой антишолоховедов. Доказать, что Шолохов не писал «Тихий Дон», очень легко, гораздо сложнее понять, как и почему он мог его написать. Почему молодой человек — я, правда, согласен с точкой зрения Льва Аннинского, что он был на пять лет старше, что ему там смягчили, «подрезали» возраст, там у него целая была теория на эту тему, — почему молодой человек мог и должен был написать именно такую книгу. Потому что книга эта очень молодая, роман неопытного писателя.
Конечно, антишолоховеды — среди них первое место занимает по праву Владимир Назаров, более известный как Зеев Бар-Селла, выдающийся специалист и знаток, — имеют свои резоны и свою научную аргументацию, но есть свои резоны и у сторонников шолоховского авторства. Это не только рукопись, и не только факты, а это, прежде всего, абсолютная молодость и незрелость автора первой книги, и постепенное взросление, которое мы наблюдаем на протяжении развития действия. Конечно, финал «Тихого Дона» написан гением, тут разговоров нет, автор рос, мужал. А то, что он ничего не написал, кроме этого, — давно уже стало общим местом, хотя именно я начал это делать, сравнение «Тихого Дона» с «Унесенными ветром». Маргарет Митчелл тоже не написала ничего, кроме этого. По большому счету произведение Шолохова — это «Унесенные ветром» на русском материале.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 88
Похожие книги на "Нобель. Литература", Быков Дмитрий Львович
Быков Дмитрий Львович читать все книги автора по порядку
Быков Дмитрий Львович - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.