Пьесы - Лорие Мария Федоровна

ГЕКТОР (хладнокровно). Она, как я уже говорил Гесионе, весьма предприимчивая женщина.

РЭНДЕЛЛ (оборачивается в возбуждении). Видите ли, Хэшебай, вы то, что женщины называют «красивый мужчина».

ГЕКТОР. В дни моего тщеславия я старался сохранить эту видимость. И Гесиона настаивает, чтобы я продолжал это сейчас. Она заставляет меня напяливать эти дурацкие штуки (показывает на арабский костюм), потому что ей кажется, что у меня нелепый вид во фраке.

РЭНДЕЛЛ. Вы отлично сохранились, дружище. Так вот уверяю вас, в моем отношении нет ни капли ревности.

ГЕКТОР. Казалось бы, много уместнее было бы поинтересоваться, нет ли этой капли у вашего брата?

РЭНДЕЛЛ. Что? Гастингс? Насчет Гастингса вы не беспокойтесь. Он обладает способностью работать по шестнадцати часов в день над какой-нибудь скучнейшей мелочью, и ему это действительно доставляет удовольствие. Поэтому-то он и выдвигается всюду. Пока Ариадна заботится о том, чтобы он вовремя поел, он будет только благодарен всякому, кто поддержит ее хорошее настроение.

ГЕКТОР. А так как она обладает этим фамильным обаянием Шотоверов, то претендентов находится более чем достаточно.

РЭНДЕЛЛ (свирепо). Она поощряет их. Ее поведение – это сплошной скандал. Уверяю вас, дорогой мой, что в моем отношении нет ни капли ревности. Но она своим легкомыслием заставляет говорить о себе везде, где бы она ни появилась. Вот ведь что. А на самом деле она совершенно равнодушна к мужчинам, которые увиваются вокруг нее. Но кто это может знать? И получается что-то довольно некрасивое по отношению к Гастингсу; некрасиво и по отношению ко мне.

ГЕКТОР. Она убеждена, что ведет себя столь безупречно…

РЭНДЕЛЛ. Безупречно! Она только тем и занимается, что с утра до вечера устраивает сцены. Берегитесь, дружище! Она вам наделает хлопот, – то есть, верней сказать, наделала бы, если бы всерьез заинтересовалась вами.

ГЕКТОР. Значит, она не интересуется мною?

РЭНДЕЛЛ. Ни чуточки. Ей просто хочется прибавить еще один скальп к своей коллекции. Настоящее ее чувство отдано уже давно – много лет тому назад. Так что советую вам поостеречься.

ГЕКТОР. Скажите, вы очень страдаете от этого чувства ревности?

РЭНДЕЛЛ. Ревности? Я! Ревную! Дорогой мой, я же вам сказал, что в моем отношении нет ни капли…

ГЕКТОР. Да… А вот леди Эттеруорд сказала мне, что она никогда не устраивает сцен. Так вот, бросьте вы расточать попусту вашу ревность на мои усы. Никогда не ревнуйте к настоящему живому мужчине. В конце концов всякого из нас вытесняет воображаемый герой. К тому же ревность ужасно как не идет к вашей непринужденной позе светского человека, которой вы так успешно придерживаетесь во всех остальных случаях жизни.

РЭНДЕЛЛ. Ну, знаете, Хэшебай, мне кажется, мужчина может позволить себе быть джентльменом, и не обязательно обвинять его за это в позерстве.

ГЕКТОР. Это тоже поза, не меньше какой-либо другой. Мы здесь все позы наизусть знаем. У нас дома такая игра: найти, что за человек скрывается под той или иной позой. Насколько я понимаю, за вашей позой скрывается излюбленный герой Элли – Отелло.

РЭНДЕЛЛ. Позвольте уж сказать вам, что кой-какие игры в этом доме чрезвычайно раздражают.

ГЕКТОР. Да, я сам много лет был их жертвой. Сначала я прямо-таки корчился от этого. Потом, знаете, привык. А теперь и сам научился играть.

РЭНДЕЛЛ. Я бы вас попросил, если для вас это не составит труда, не разыгрывать этих игр со мной. Вы, по-видимому, абсолютно не понимаете ни моего характера, ни того, что я привык считать хорошим тоном.

ГЕКТОР. А это входит в ваше понятие хорошего тона – поносить леди Эттеруорд?

РЭНДЕЛЛ (в его негодовании прорывается жалобная детская нотка). Я ни одного слова не сказал против леди Эттеруорд. Это опять какой-то заговор против меня.

ГЕКТОР. Какой заговор?

РЭНДЕЛЛ. Вы отлично знаете, сэр. Заговор, который имеет в виду выставить меня мелочным, ревнивцем, ребячливым, – то есть как раз наделить меня теми качествами, которых у меня нет. Все знают, что я представляю собой полную противоположность этому.

ГЕКТОР (поднимаясь). По-видимому, в атмосфере нашего дома есть что-то, что скверно на вас действует. Это нередко бывает. (Идет к двери в сад и подчеркнуто-повелительным тоном зовет леди Эттеруорд.) Ариадна!

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД (откуда-то издали). Да?

РЭНДЕЛЛ. Зачем вы ее зовете? Я хочу поговорить…

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД (врывается, запыхавшись). Да? Нет, в самом деле, у вас страшно властная натура. Что такое?

ГЕКТОР. Да вот я что-то не могу управиться с вашим приятелем Рэнделлом. Вы, конечно, знаете, как к нему подступиться?

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Рэнделл, вы опять выкинули какую-нибудь глупость? Я вижу по вашему лицу. Нет, вы поистине самое мелочное существо на свете.

РЭНДЕЛЛ. Вы отлично знаете, Ариадна, что в моей натуре нет ни капли мелочности. Я держал себя здесь в высшей степени обходительно. Я остался совершенно невозмутим при виде вора. Это моя особо отличительная черта – невозмутимость. Но… (топает ногой и начинает сердито расхаживать) я требую, чтобы со мной обращались с известным уважением. Я не позволю Хэшебаю фамильярничать со мной. Я не потерплю, чтобы вы поощряли мужчин бегать за вами.

ГЕКТОР. Этот человек носит в себе сильно укоренившееся заблуждение в том, что он ваш супруг.

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Знаю. Он ревнует. Как будто у него есть на это какие-то права! Он вечно меня компрометирует. Устраивает сцены повсюду. Я этого не допущу, Рэнделл. Вы не имеете права пререкаться из-за меня с Гектором. Я не желаю быть предметом мужских пересудов.

ГЕКТОР. Будьте благоразумны, Ариадна. Ваша роковая красота сама по себе заставляет мужчин пререкаться.

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Ах, вот как! А что вы скажете о вашей роковой красоте?

ГЕКТОР. Что ж я могу с этим сделать?

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Вы можете сбрить себе усы. Я могу отрезать себе нос. Всю жизнь мне приходится терпеть из-за мужчин, которые в меня влюбляются. А потом Рэнделл говорит, что я бегаю за мужчинами.

РЭНДЕЛЛ. Я…

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Да, да, вы говорили. Вы только что это сказали. Почему вы ни о чем не можете подумать, кроме женщин? Наполеон был совершенно прав, когда говорил, что женщины – это занятие для бездельников. А уж из всех бездельников самый отъявленный – это Рэнделл Эттеруорд.

РЭНДЕЛЛ. Ариа…

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД (прерывая его целым потоком слов). Да, да, бездельник. И нечего спорить. Сделали ли вы хоть что-нибудь за всю свою жизнь? На что вы годитесь? Хлопот с вами больше, чем с трехлетним младенцем. Вы шагу ступить не можете без чужих услуг.

РЭНДЕЛЛ. Это…

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Лень! Воплощенная лень! Сплошной эгоизм! Самый скучный человек на земле. Даже когда вы Сплетничаете, вы ни о чем говорить не можете, кроме как о себе самом, о своих огорчениях, своих болезнях и о том, кто вас обидел. (Обращается к Гектору.) Знаете, как его прозвали, Гектор?

ГЕКТОР, РЭНДЕЛЛ, ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД (вместе). Пожалуйста, не говорите мне этого. Я не потерплю этого. Рэнделл-слюнтяй – вот как его зовут в обществе.

РЭНДЕЛЛ (кричит). Я не допущу этого, повторяю вам. Вы выслушайте меня, вы, дьявольская… (Задыхается.)

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД. Ну-ну, я вас слушаю. Как это вы собирались меня назвать? Дьявольская… что? Каким противным животным я стану на этот раз?

РЭНДЕЛЛ (захлебываясь от негодования). Нет в мире такого омерзительного животного, каким способна быть женщина. Вы сущий дьявол, который может с ума свести человека! Вы не поверите мне, Хэшебай, если я вам скажу, что я любил этого демона всю мою жизнь. Но бог свидетель, как я был за это наказан. (Опускается на табурет и плачет.)

ЛЕДИ ЭТТЕРУОРД (останавливается перед ним, глядя на него с презрительным торжеством). Нюня!

ГЕКТОР (подходя к нему, серьезным тоном). Друг мой, эти сестры Шотовер имеют в своем распоряжении две колдовские штуки против мужчин: они могут их заставить любить себя и могут заставить их плакать. Благодарите вашу звезду, что вы не женаты ни на одной из них.