*
Летят по небу голубые птицы. Пытаюсь я их сосчитать с земли; Две, три, четыре, десять, двадцать, тридцать… Не досчитал, все расплылось вдали.
Как стая птиц, летят года за горы, Я их считаю, провожая вдаль: Два, три, четыре, десять, двадцать, сорок… И не понять мне, стая велика ль.
*
И снова, снова черный ворон ищет Жилье, откуда не выходит дым. Как вестник смерти кружит над жилищем, Покинутым хозяином своим.
О люди, пусть ваш дом достатком дышит, Пусть озарят его покой и труд, Пусть не кружится воронье над крышей, Пусть ласточки над крышей гнезда вьют.
*
Я побывал под тысячью созвездий, Я видел мир, лежащий под луной. И мир большой, который я изъездил, Теперь повсюду следует за мной.
Сейчас светает, я лежу в больнице. Я тяжко болен вот уж много дней, И мир огромный, что во мне таится, Лежит со мною: он меня больней.
*
Стремились люди в солнечные дали И оставляли холмики могил, Еще под Перекопом умирали Те, кто дорогу к звездам проложил.
Достигли дальних звезд не все герои, И, Валя Терешкова, ты склонись Над прахом Лизы и могилой Зои, Без них и ты бы не взлетела ввысь.
*
О нашем крае всем краям подлунным Я, как хотелось, рассказать не мог, С собой носил я полные хурджины, Да вот беда - их развязать не мог.
И звонкой песни на родном наречье Я о подлунном мире спеть не мог. Я кованый сундук взвалил на плечи, Но сундука я отпереть не мог.
*
Капли на щеки поэта упали. На правой щеке его и на левой. То капля радости, капля печали. Слезинка любви и слезинка гнева.
Две маленькие капли, чисты и тихи, Две капли бессильны, пока не сольются, Но, слившись, они превратятся в стихи, И молнией вспыхнут, и ливнем прольются.
*
Я видел все, объездив белый свет: Картины, корабли и храмы божьи. И говорили мне: «Такого нет, Чего содеять человек не может!»
Я шел, я видел: рушились в огне Картины, корабли и храмы божьи. «Такого нету, - говорили мне, - Чего содеять человек не может!»
*
Птицы, оперившись, улетают, Прочь спешат из отчей стороны. И порою люди умирают Не на той земле, где рождены.
Человек живет и вдаль стремится, Хочет он догнать свою мечту. Так и умирает, словно птица, Сердце надорвавши на лету.
*
Помню, я в чужом краю гостил, Видел, как поэты состязались, Как друг друга, не жалея сил, Перепеть любой ценой старались.
Был мне непонятен этот спор. Что за блажь перепевать друг друга! Сильному уступишь - не позор, Слабого осилишь - не заслуга.
*
Есть друзья, что не клянутся в дружбе, Но они с тобой в твой черный час. Чувство дружбы - свято, и не нужно В верности божиться всякий раз.
Есть поэты, что писать не смеют И не написали ни строки… Мудрые, они не разумеют Тех из нас, что, снявши с неба, клеют Звезды на бумажные листки.
*
Сперва тебя я другом называл, Но был ты лишь лжецом себялюбивым, Потом, что ты мне враг, я полагал, Ты оказался подлецом трусливым.
Ну что ж, не плачу я, судьбу кляня, С тобой не знаясь нынче, как бывало. На свете, слава богу, у меня И без твоей вражды врагов немало!
*
Оставьте одного меня, молю, Устал я от дороги и от шума, Я на траве, как бурку, расстелю Свою заветную мечту и думу.
О люди, подойдите же ко мне, Возьмите в путь, - я никогда не думал, Что будет страшно так наедине С моей мечтой, с моей заветной думой.
*
Однажды утром мать меня спросила: «Сынок, скажи мне, быть ли вновь войне? Я нынче слезы видела во сне, Я слышу шум, я двери затворила».
«Не бойся, мама, этот шум иль шорох Пускай твоих не беспокоит снов: То жабы квакают в своих гнилых озерах И напугать хотят степных орлов».
*
Утро и вечер, солнце и мрак – Белый рыбак, черный рыбак. В мире как в море; и кажется мне: Мы, словно рыбы, плывем в глубине.
В мире как в море; не спят рыбаки, Сети готовят и ладят крючки. В сети ли ночи, на удочку дня Скоро ли время поймает меня?
*
«Радость, помедли, куда ты летишь?» «В сердце, которое любит!» «Юность, куда ты вернуться спешишь?» «В сердце, которое любит!»
«Сила и смелость, куда вы, куда?» «В сердце, которое любит!» «А вы-то куда, печаль да беда?» «В сердце, которое любит!»
*
Люди, мы утром встаем и смеемся. Разве мы знаем, что день нам несет? День настает, мы клянем и клянемся; Смотришь, и вечер уже у ворот.
Наши сокровища – силу и смелость – День отнимает у нас, уходя… И остается спокойная зрелость – Бурка, надетая после дождя.
*
Даже те, кому осталось, может, Пять минут глядеть на белый свет, Суетятся, лезут вон из кожи, Словно жить еще им сотни лет.
А вдали в молчанье стовековом Горы, глядя на шумливый люд, Замерли, печальны и суровы, Словно жить всего им пять минут.
*
Когда пороком кто-то наделен, Мы судим, и кричим, и негодуем, Мы пережитком дедовским времен Все худшие пороки именуем.
Тот карьерист, а этот клеветник, Людей клянущий в анонимках злобных. Но деды здесь при чем? Ведь наш язык В те времена и слов не знал подобных!
*
На сабле Шамиля горели Слова, и я запомнил с детства их: «Тот не храбрец, кто в бранном деле Думает о последствиях!»
Поэт, пусть знаки слов чеканных Живут, с пером твоим соседствуя: «Тот не храбрец, кто в деле бранном Думает о последствиях!»
*
Не верю в чудеса и провидение, Но пусть вступает смерть в свои права, Пускай возьмет меня в свои владения И, взяв, отпустит года через два.
Чтоб, возвратившись из предела дальнего, Я мог оставленное оглядеть, К тебе вернуться, если ты печальная, А если нет, так снова умереть.
*
Кипит котел, но пища не готова, Судить о ней пока что не пора, Поскольку вкус хинкала или плова Нельзя узнать по запаху костра.
Пандур играет то сильней, то тише, Но не спеши с сужденьем, погоди. Покуда слов ее ты не услышал, О песне торопливо не суди.
*
В ауле созывают джамаат, Пусть праздник будет после трудных буден. Сперва, как полагается, доклад, Потом веселье: и пандур, и бубен.
Проходит время, тянется доклад Об алкоголе, о труде, о счастье, Не слыша бубна, и пандуры спят, А люди ждут художественной части.
*
Вина приготовь, сухарей захвати – Поделишься с другом в пути, С собою кинжал поострей захвати – Спокойнее будет идти!
