Мы расстаемся навсегда,
“Прощай!” – я говорю надежде.
Мы встретимся, но ты тогда
Окажешься уже не та,
Которую любил я прежде.
Добра ко мне, чиста, нежна –
Такой любовь ты заслужила,
Но, став внезапно холодна,
Ты воздала себе сполна –
Сама себя всего лишила.
Я объяснить тебе не мог,
Как выбор твой нелеп и жалок,
И, долгий подавив зевок,
Я лишь даю себе зарок
Впредь не любить провинциалок.
Если решил завести кота,
Бери из-под кошки, совсем малыша.
В доме, где кот, всегда чистота,
Время в тиши течет не спеша.
Много по дому делает кот:
На мягких лапах ходит везде
Или сядет, как столбик, и смотрит на вход,
И в дом уже не войти беде.
И если хочешь пса завести,
То из-под суки бери щенка.
Словно ребенка его расти –
Не пожалеешь наверняка.
Когда он станет могуч и толков,
Поймешь, что надежней нет никого.
Он грозно гавкает на врагов,
И все враги боятся его.
Обзаводиться решив конем,
На ломких ногах стригунка бери,
Как о ребенке пекись о нем
И словно с братом с ним говори.
Когда под ним застонет земля
И дых зазвенит, словно пар в котле,
Поймешь, что любил ты его не зря,
И гордо выпрямишься в седле.
Когда же ты в жилище свое
Новую женщину приведешь –
Следи, как слуги встретят ее:
Они раскусят любую ложь.
Слуги немые не могут лгать,
Момента встречи не проворонь:
Фыркнув, метнется кот под кровать,
Пес зарычит и отпрянет конь.
И пусть она повиликой льнет
К плечу твоему, пусть и ты влюблен, –
Денег ей дай, доведи до ворот
И по-хорошему выставь вон.
Непогрешим приговор зверей,
Простые души чувствуют зло.
Но если они ласкаются к ней,
То, стало быть, тебе повезло.
В моем окне – морозный мрак,
Но в тихой комнате тепло.
Сюда упятившись, как рак,
Я пью, пока не рассвело.
Ночь в разноцветных поясах
Подрагивающих огней;
Дня неприкаянность и страх
Бесследно утопают в ней.
Покуда всех вещей черты
Не выявил бескровный свет –
Ни холода, ни пустоты
На свете будто бы и нет.
Есть переливы поясов,
Опушка снега вдоль ветвей,
Есть только тиканье часов
И бормотанье батарей.
Я не замечу, как усну
На предрассветном рубеже,
И день так ловко обману,
Очнувшись затемно уже.
С надеждами пустыми не дружись:
Перешагнется с возрастом черта,
И от всего, что предлагает жизнь,
Подкатывает к горлу тошнота.
Я не могу отчет себе отдать:
Кто гонит нас из теплых уголков,
Чтоб на снегу нам тупо наблюдать
Восторженно резвящихся щенков?
И лыжниц безобразные зады
Вдруг вызывают пресный вкус во рту,
Как будто ритм толкательной езды
Не здравие несет, а тошноту.
Пусть к пресным радостям воскресных дней
Очередная движется семья:
Я прослежу презрительно за ней –
И ощущаю жажду забытья.
В одном сто раз изведанном кругу
Лежит моя житейская стезя;
Об этом я лишь позабыть могу,
Поскольку это изменить нельзя.
А впрочем, не влечет и забытье,
Ведь мне напомнит отрезвленья час,
Что делают безвкусным бытие
Не внешний мир, а измененья в нас.
