Эта дева — колдунья,
Эта дева — колдунья,
Эта дева — колдунья,
и чары ее нелегки.
Эта дева — колдунья,
парней она кормит с руки.
Эти парни не знают,
Эти парни не знают,
Эти парни не знают
опасной и темной любви.
Эти парни не знают,
что поздно — зови не зови.
Эти губы невинны,
Эти губы невинны,
Эти губы невинны
и нежно, по-детски, мягки.
Эти губы невинны,
но цепкие пальцы ловки...
Игра с огнем
«Play With Fire». По Нанкеру Фелджу
(Мик Джаггер — Кит Ричардс)
Я дарил тебе стекляшки, и колечки я дарил.
Чтобы ты меня любила так, как я тебя любил.
Ты меня не понимала, не хотела понимать.
Ни рыжье, ни побрякушки ты не думала скрывать.
Я просил тебя только об одном,
Говорил тебе: «Не играй с огнем!»
На тебе козел твой старый побрякушки увидал.
И, конечно, он стекляшки и рыжье тотчас признал.
Старый черт меня — в тюрягу, а тебе сказал: «Не трожь!»
Я в тюрьме, а ты на воле припеваючи живешь!
А ведь я просил только об одном,
Говорил тебе: «Не играй с огнем!»
Соскочил я с нар тюремных и теперь бегу к тебе.
Я найду рыжье — спасибо старой своднице Судьбе.
Для тебя, моя маруха, я убью и украду,
Что бы ни было, но все же я опять к тебе приду.
Но прошу тебя только об одном,
Говорю тебе: «Не играй с огнем!»
Украду — не бриллианты, не тиару украду.
Я приду сегодня ночью, не на счастье — на беду.
Пусть бежать за этим делом для кого-то и не в масть
Я бегу, чтобы сегодня у него тебя украсть.
Но прошу тебя только об одном,
Говорю тебе: «Не играй с огнем!»
Рисуй это черным
«Paint it Black». По Мику Джаггеру — Киту Ричардсу
Я двери красные покрою цветом черным.
Мое желанье не покажется вам вздорным.
Готов я все вокруг покрасить в черный цвет:
Другого цвета на моей палитре нет.
О, сколько девушек, плывущих в летнем свете!
Они легки, они прекрасны, девы эти.
От нежных прелестей плывущих мимо дев
Я отвернусь, чтоб не ослепнуть, разглядев.
А мимо дома едут быстрые машины —
Они черны и потому непогрешимы.
Я вновь спокоен, это мой любимый цвет.
Другого цвета на моей палитре нет.
Но почему прохожие отводят взгляды?
Но почему моим приветствиям не рады?
Лишь потому, что я все крашу в черный цвет?
Но у меня другого цвета просто нет!
Они меня не видят — что же, я исчезну.
Растаю в этой темноте, срываясь в бездну.
Ни солнце красное, ни синий небосвод,
Уж не помогут — начинается исход...
Я сердце красное покрою черной краской.
Лицо прозрачное прикрою черной маской.
Готов я все вокруг покрасить в черный цвет:
Другого цвета на моей палитре нет.
Мудрец
«Sage». По Грегу Лейку
Пыль странствий ложится на плечи.
Ее невозможно стряхнуть.
Я ею дышал,
Пропитался насквозь...
Как долог, мучителен путь!
И нет на вопросы — ответов,
Земля поглощает тела.
И время стремительно
Мчится вперед,
Летит оно будто стрела.
Прерывистым стало дыханье,
Пунктиром — и радость, и страх.
Лишь тень пробегает,
Теряется вновь,
В чужих растворяясь стихах.
Эпитафия
«Epithaf». По Питеру Синфилду
На этих стенах пророки чертили огнем письмена.
Но стены под солнцем тают, словно вчерашний снег.
Посеяны чьей-то рукою странные семена.
Их дожди поливали, их утрамбовывал бег
Славных и неизвестных. Солнце идет в зенит.
Галлюцинаций море, словно прибой, шумит.
А мы бредем по дороге вперед и только вперед.
