Семь Оттенков Зла (ЛП) - Маккаммон Роберт Рик

— Нет.

— А должно быть. Здесь куча свидетелей! Если я проиграю, я все подпишу. Но я не проиграю, поэтому рассчитываю, что мадам Герральд выполнит роль, которую взяла на себя в этом фарсе. Хотя я не понимаю, зачем ей тратить на этот сброд свои деньги. — Он вдруг запнулся, мрачно взглянув на Мириам и группу других фермеров, сидящих на сене. — Гм… не понимаю, да. Может, мы начнем? Или продолжим торговаться по пустякам?

— Давайте приступать, — сказала Кэтрин, и Бродин убрал перья и чернильницу.

Из тканевого мешка Джером Меррик достал небольшие счёты, специально сделанные для «Джинго», и положил их на стол рядом с правой рукой. На счётах были закреплены красные и синие бусины на проволоках, расположенных одна над другой. Самая верхняя линия представляла пятерки, а нижняя — единицы.

— Озвучу правила игры в интересах всех собравшихся, — торжественно объявил Меррик. — В игре будет пять партий. Победитель должен достичь двадцати одного очка. Колода тасуется, я вытягиваю верхнюю карту, масть которой становится картой «замка». Значение этой карты присваивается обоим игрокам. Если первая карта «замка» — карта двора или туз, она присваивает по десять очков обоим игрокам. Цель в том, чтобы достичь двадцати одного в этой партии.

Все кивнули.

— В первой раздаче обоим игрокам сдается четыре карты лицевой стороной вверх, — продолжил Меррик. — Карты двора и тузы стоят по одному очку, кроме Безумной Королевы, которой является каждая дама в колоде. Когда ее карта попадает к любому из игроков, она уничтожает текущую «карту замка» и требует назначить новую масть. Если вытягивается прежняя масть, что и у текущей «карты замка», игрок, вытянувший Безумную Королеву, зарабатывает очки, указанные на карте, и игра продолжается. Если выпадает другая масть, карты сбрасываются, и оба игрока начинают игру с новой «картой замка».

Все напряженно ждали.

— Туз, сданный любому игроку, может принести одно очко или возможность крикнуть: «Джинго», но решение должно быть принято до того, как выпадет следующая карта, — сказал Меррик. — При этом игрок, у которого есть туз, может объявить «Джинго» и снова сменить «карту замка», но, если вытянута будет та же масть, противнику присуждается значение карты, и игра продолжится в той же масти. Я также хочу объяснить собравшимся, что объявление «Джинго» полезно, если один игрок чувствует, что оппонент слишком опережает его по очкам. Но это опасное решение. Есть вопросы? — Последняя реплика была адресована Кэтрин и Чемберлену.

— Я могу выиграть в эту игру даже во сне! — прорычал Чемберлен.

— Очень хорошо. Мадам, бусины какого цвета выбираете вы?

— Отдаю право выбора своему оппоненту, — сказала Кэтрин.

— Сэр, бусины какого цвета вы…

— Ты идиот, да? — гаркнул Чемберлен.

Меррик откашлялся и покачал головой.

— Итак, красный для мистера Чемберлена, синий для мадам Герральд. — Он принялся тасовать колоду с очевидным мастерством.

Кэтрин знала, что эта игра была популярна не только в колониях, но и в Англии, поэтому ей не терпелось узнать, кто в итоге станет победителем. Сколько раздач потребуется для полного триумфа? Сколько раз за одну игру появится Безумная Королева? Кто первый воскликнет «Джинго!»? Эти и другие мысли занимали ее. Она также знала, что за одну раздачу колода может тасоваться несколько раз, а другие раздачи длятся не больше минуты. Она ценила эту игру и знала о ней достаточно, чтобы научить ей Мириам. Однако против опытного игрока… нет, она вовсе не была профессионалом. Поэтому она, как могла, удерживала каменное выражение лица, а внутри нее порхали тревожные бабочки.

— Первая «карта замка», — объявил Меррик и выложил на стол восьмерку треф. Он подкорректировал счет в пользу обоих игроков, а затем приступил к раздаче.

Четверка червей, туз пик, двойка треф и шестерка пик — для Кэтрин. Чемберлену достались бубновый валет, пятерка пик, семерка треф и шестерка червей.

Одиннадцать очков у Кэтрин против шестнадцати у Чемберлена.

В следующей раздаче Кэтрин досталась двойка треф, а затем Безумная Королева, которая сменила масть «замка» на бубны. Меррик вернул бусинки на счетах на исходные позиции, и началась новая раздача четырех карт.

Игра продолжалась. В следующей раздаче появилась еще одна Безумная Королева, чтобы сменить масть «замка» на трефы. Чемберлен ухмыльнулся, потому что у него было шестнадцать бубен против трех у Кэтрин.

После шести раздач в затянувшейся партии Чемберлен выкрикнул:

— Джинго!

Он использовал свой туз, чтобы помешать пятнадцати пикам Кэтрин обогнать его жалкие четыре, и мастью «замка» стали червы. Чемберлен одержал победу с двадцатью четырьмя червами против шести у Кэтрин.

— Одна есть! — воскликнул Чемберлен, когда Меррик снова перетасовал колоду. Он ухмыльнулся и вытер лоб носовым платком. — Чувствуете, как деньги уже уплывают из вашего кошелька?

Она ничего не сказала, но на самом деле она и вправду это чувствовала. Богатство ее было невелико, хотя она и могла позволить себе потерять сто двадцать фунтов… но с трудом. Возможно, ей придется продать Александра, чтобы свести концы с концами.

Мириам спрашивала ее во время подготовки:

— Почему вы рискуете своими деньгами?

Кэтрин ответила ей:

— Потому что вы наняли меня для решения проблемы. Единственный способ ее решить — такой. Правда в том, что вам и остальным придется переехать, и альтернативы нет. Я хочу помочь вам, и несправедливо будет не помочь остальным. Так что будем надеяться на лучшее и пожелаем, чтобы ваш переезд оплатил Чемберлен, а не я.

Но это была только часть правды.

Та часть правды, которую Кэтрин не озвучивала, состояла в том, что для нее это дело стало слишком личным. Оно задело ее собственные чувства и распалило жажду справедливости. День за днем находясь на ферме Мириам, наблюдая за ее ежедневной рутиной, Кэтрин познавала жизнь, которой прежде не видела. Она, разумеется, слышала о сельской романтике, но никогда не сталкивалась с ней на собственном опыте. А в ней оказалось столько красоты и спокойствия! Было невыносимо наблюдать, как кто-то пытается разрушить все это. По этим причинам победа над Чемберленом стала для нее делом чести, как если бы она старалась защитить от него не владения Мириам, а свои собственные.

Была и еще одна часть правды, которую Кэтрин поклялась унести с собой в могилу. Ей всей душой была противна позиция Чемберлена, которую можно было охарактеризовать как «все или ничего». Этот жирный боров, вытащивший себя из грязи, вообразил, что он лучше других, и позволял себе называть фермеров сбродом. Кэтрин чувствовала, как внутри нее рождается злое требование справедливости. Она очень — очень — хотела увидеть Чемберлена униженным. Доказать, что называть кого-то сбродом и перемалывать их в жерновах своего «стремления к прогрессу» — просто бесчеловечно.

Вот, по каким причинам Кэтрин Герральд решила рискнуть. И она готова была сделать все, что в ее силах, чтобы выиграть в эту игру.

В следующей партии Кэтрин и Чемберлен поочередно опережали друг друга, то и дело выкрикивая: «Джинго!». Выкрик Чемберлена особенно разозлил Кэтрин, когда у нее уже было девятнадцать очков против его пяти. Но в конце концов с пиковой мастью на «замке» Чемберлен выиграл двадцать одно очко против двенадцати у Кэтрин.

— Вторая есть! — воскликнул Чемберлен, оскалившись через стол. Кэтрин до невозможности захотелось ударить его по обеим блестящим от пота щекам.

— Третья партия, — объявил Меррик и выложил новую карту «замка».

— Могу ли я кое-что сказать?

Меррик остановился.

Мириам поднялась со своего тюка сена и подошла к столу.

— Кэтрин, — сказала она, — могу я с вами поговорить? — Она жестом предложила Кэтрин следовать за ней в более укромное место в амбаре.

— Это еще что? — прогрохотал Чемберлен. — Я протестую против прерывания игры!

— Это не прервет мероприятие, — ответил Ларримор. — Тем более что речь идет об одном из важных…