Капитан мародеров. Демон Монсегюра - Крючкова Ольга Евгеньевна

Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119

После недели пребывания бургундов под Гаттинарой, прибыл сам князь с личной свитой. Он возмущался положением дел, сетовал на то, что зря платит наемникам, поскольку от них нет никакого толка. Понтремоли пытался возразить:

– Ваше светлейшество! Стены города непреступны, наши фальконеты и бомбарды маломощны и бессильны перед их толщиной. И так погибла едва не половина бургундов.

– Виконт Понтремоли, я не желаю ничего слышать! – ярился князь. – Если вы не овладеете Гаттинарой через неделю, то я конфискую все ваше имущество и земли. И поверьте вы никогда не получите от меня ни одной инвеституры[34]!

Понтремоли сник, он прекрасно знал: князь слов на ветер не бросает. Выход представлялся только один – пойти на приступ вместе с наемниками и погибнуть, чтобы избежать позора.

…Капитан де Флок пребывал в удрученном состоянии, потеряв половину людей. Хорошо, хоть Ла Гир, Ксентрэй и Кастельмар остались живы.

– Если так дело пойдет и дальше, мы все здесь передохнем. Будь прокляты стены Гаттинары, сколько людей полегло! – возмущался де Флок. При штурме стрела вражеская повредила ему правый наплечник, слегка задев мягкие ткани. Аделина ухаживала за своим возлюбленным, постоянно меняла повязку, рана затягивалась и была не опасной.

– Чтоб они рухнули, черт бы их побрал! – поддержал Ла Гир. Люси протянула ему чашу вина. Он жадно припал к ней, постоянно чертыхаясь.

– Да, точно. Рухнули… А это мысль. Надо, чтобы стены рухнули… – задумался Шарль.

– Ха-ха! Тогда нам придется ждать землетрясения, – засмеялась Аньез.

– Нет, не придется. Я придумал: в бочку заложим порох, к ней привяжем длинный шнур. Когда бочку подкатим к воротам, шнур запалим… ворота взорвутся, – коротко изложил Шарль свою идею.

Все посмотрели на него с нескрываемым изумлением.

– Задумка прекрасная! Только пока вы будете бежать к воротам, дорогой барон, вас расстреляют со стен лучники и арбалетчики. Поверьте мне на слово: вы превратитесь в мертвого ежа, – высказался Ксентрэй.

– Слова ваши вполне благоразумны, – согласился Шарль. – Можно проделать это ночью, когда военные действия прекратятся. А, чтобы не превратится в ежа, я надену нагрудник и сервильэр[35]. В городе опомниться не успеют, как ворота разлетятся на части. В случае чего, прикроете меня, отвлечете дозорных на башнях. – Барон говорил столь убедительно, что его план был принят безоговорочно.

Ночью, когда осажденный город погрузился в сон, Аньез и Аделина разделись догола и в отблесках луны появились на безопасном расстоянии от дозорных лучников крепости.

Они обливали себя вином, призывно кричали:

– Гаттинары, идите к нам! Мы бедные женщины, бургунды нам не платят, мы истосковались по сильным состоятельным мужчинам. Выпейте с нами вина!

Дозорные чуть с башен не попадали от такого зрелища. Вдобавок, к своей наготе, Аделина и Аньез устроили танцы, напевая и бесстыдно виляя бедрами. В то время, пока женщины развлекали гаттинар, Шарль облачившись в латы, подкатил бочку с порохом к воротам, запалил шнур и тут же отпрянул в сторону. Почти сразу же раздался сильный взрыв, ворота разлетелись в разные стороны, дозорная надвратная башня рухнула – путь в Гаттинару был свободен.

Лагерь Бургундов моментально проснулся и был готов к штурму. Храбрые бриганды де Флока ворвались первыми, круша все живое на своем пути. Храбрость – это желание жить, нередко превращаясь в готовность умереть. Шарль никогда не убивал людей и впервые принимал участие в сражении, если не считать предыдущего неудачного штурма города. Но запах крови, и близость добычи подстегнули его. Барон рубил мечом-дуриндарте[36] направо и налево, затем – фальшионом[37], рассекая кольчуги защитников города, не отставая от де Флока, Ла Гира и Ксентрэя.

Шарль сражался на центральной площади города, совершенно озверев от вида крови и смерти, царивших вокруг. Гаттинары оказывали слабое сопротивление. Увы, но покровитель города Святой Петр оказался бессилен перед озверевшими наемниками, и не смог защитить свою паству. Горожане пытались спастись бегством, но тут же погибали, переступив порог дома. Впрочем, не покидая родных стен, они также погибали от рук грабителей, врывавшихся в их дома. Город был обречен…

Де Флок сражался рядом с Шарлем, как вдруг раздался выстрел – Роббер упал. Капитан, опираясь на меч, попытался встать, но тщетно. Пуля пробила нагрудник – он истекал кровью.

Де Кастельмар заметил бландербас, торчавший из окна второго этажа дома, и тут же бросился туда, снедаемый жгучим желанием изрубить стрелявшего солдата на куски. Когда он вбежал на второй этаж, то в богатой гостиной никого не обнаружил. Зато «улов» оказался солидным. Сдернув расшитую серебром скатерть со стола, молодой наемник собрал все, что попалось под руку: серебряную посуду, столовые приборы, изящные часы с камина, подсвечники. Шарль обошел все комнаты, набив полный узел красивой дорогой одеждой.

Зная, что украшения женщины обычно хранят в спальне на туалетном столике, он вошел в комнату с твердым намерением поживиться. Портьера на окне слегка шевельнулась…

Де Кастельмар, не раздумывая, рубанул мечом. Раздался крик, а затем из-за портьеры выпала молоденькая девушка с рассеченной головой, она агонизировала. Шарлю стало не по себе, однако он быстро подавил жалость и волнение, вспомнив истекавшего кровью де Флока, которого достал меткий выстрел умирающей. Он бросил небрежный взгляд на жертву, затем хладнокровно сгреб украшения с туалетного столика, схватил резной ларец и с полным узлом покинул дом.

Очутившись на площади, де Кастельмар увидел страшную картину: все пространство было усеяно трупами гаттинар. Изрубленные в смертельной схватке солдаты, остекленевшим взором взирали на бургундов, снимающих с них амуницию. Раненые горожане, многие так и не успели одеться и покинули свои жилища в ночных рубашках, теперь красных от крови, взывали к милости победителей. Но те, вкусив крови, хладнокровно добивали мужчин и насиловали женщин прямо на площади. Предприимчивый подросток, явно сын какой-то маркитантки, бегал среди трупов и снимал с них все ценное. Пока наемники справляли свою физическую нужду, мальчишка ловко шнырял между ними (вид насилия для него стал привычным делом с раннего детства) и срывал серьги с ушей несчастных женщин, взывавших к помощи. Увы, но помочь им было некому. Насладившись легкой плотской добычей, наемники стилетами убивали своих жертв прямо в горло.

Город пылал… Гарь и дым застилали глаза. Шарль, отягощенный добычей, внимательно оглядел площадь, надеясь найти своих друзей. Вскоре он заметил их в ближайшем переулке. Аделина перевязала раненого Роббера, повязка на груди уже успела изрядно пропитаться кровью. Роббер заметил Шарля и попытался махнуть ему рукой. Но нестерпимая боль пронзила капитану грудь.

Шарль подбежал к друзьям и бросился к де Флоку.

– Как вы, капитан? – участливо поинтересовался он.

– Ничего… Надо подняться… А то всю добычу без нас растащат. – Беспокоился капитан. И, заметив ношу барона, добавил: – Я смотрю, вы не теряли времени даром и кое-что прихватили.

– Да, есть немного… – подтвердил Шарль, окинув взором два изрядно пухлых узла. – Из бландербаса стреляла девчонка…

– Что вы с ней сделали? Надеюсь, использовали ее как положено? – де Флок пытался пошутить, но тут же закашлялся.

– Увы, не успел… – печально ответил Шарль. – Я ее убил.

Де Флок ничуть не удивился – убивать на войне женщин, так же как и солдат, было обычным делом.

– Это ваша первая кампания, барон, и вы проявили себя, можно сказать, как полководец, умудренный опытом. Если бы не вы, гнить нам всем под стенами города еще долго, да неизвестно, чем бы все закончилось… – де Флок с трудом поднялся при помощи Аделины, и положил руку на плечо Шарля.

– Выкарабкаюсь, на мне раны как на собаке заживают… – заверил он.

Вскоре появились Ла Гир и Ксентрэй, нагруженные добычей, в сопровождении своих довольных подруг. На располневшей груди Люси красовались несколько массивных золотых и серебряных цепей и одно жемчужное ожерелье. Аньез помогала Ла Гиру тащить мешки с награбленным добром.

Ознакомительная версия. Доступно 24 страниц из 119