Мари Галант. Книга 2 - Гайяр (Гайар) Робер

Гараби и Фультремон пренебрегли тяжелыми шпагами, выхватив короткие итальянские кинжалы. Их лезвия холодно поблескивали в свете масляных ламп.

Ив тяжело вздохнул и сказал:

– Вы так вежливо просите, что было бы некрасиво вам отказать.

– Как видно, дворянин попался понятливый, – промолвил Салиньяк.

– Очень, – подтвердил Лефор. – Мне всегда говорили, что я чрезвычайно умен.

Однако он по-прежнему сжимал кошель в огромном кулаке и, похоже, не собирался разжимать пальцы.

– Живее! – вполголоса приказал Орлиак. – Выпустите из рук этот кошель, дружок, или я вас прикончу. Это так же верно, как то, что дьявол от вас отвернулся!

– Друзья мои! – взмолился Ив. – Неужели вы ничего мне не оставите на ночлег?

– Посмотрим. Давай сюда кошелек! Салиньяк не удержался от смеха, глядя на совершенно растерявшегося флибустьера.

– Полковник! Этим подвигом вам вряд ли захочется похвастать! – проговорил он. – Послушать вас, так можно подумать, что вы не такой уж кроткий! Ну, давайте кошелек, его величество возместит вам убытки!

– Передайте ему мое почтение, – прибавил Орлиак.

– А от моего имени облобызайте ноги, – щегольнул остроумием Гараби.

– Жаль, – поморщился флибустьер, – что вы рискуете никогда не узнать, что ответит король.

– Значит ли это, – ехидно и не без угрозы прошипел Фультремон, – что вы, сударь, намерены оказать сопротивление?

– Почему нет? – вмешался Гараби. – Ведь он убил двадцать человек за один раз! Он захватывает суда и грабит их при помощи своих агнцев! Рассказывает про какие-то острова и еще неведомо что!..

– Хвастун! – бросил кто-то. – Видали мы таких!

– Послушайте! – продолжал Фультремон. – Хватит уже…

Он отвернулся, сплюнул на черный затоптанный пол и повторил:

– Хватит, я сказал! Если сию же минуту этот кошелек не будет лежать у меня в руке, клянусь всеми святыми, я вырежу ремень из кожи на твоем животе!

Ив, не поворачивая головы, бросил молниеносный взгляд сначала влево, потом вправо. Он увидел, что прямо перед ним стоят Гараби и Салиньяк, а Фультремон и Орлиак сидят по бокам. Орлиак даже небрежно покачивался на задних ножках стула и держался с видом зрителя, забавлявшегося веселой сценой.

Фультремон, как и раньше, выглядел лицемерно и угрожающе, Салиньяк едва заметно усмехался, уверенный в успехе предприятия, а Гараби поигрывал стилетом.

Ив также заметил в глубине зала трактирщика, который нервно теребил фартук. Он пристально следил за происходящим и, казалось, горевал только об одном: дело могло плохо кончиться, так как Ив собирался защищаться, а значит, в его доме окажется труп – нежелательная помеха.

Лефор вспомнил, что, входя, обратил внимание на дверь: от воров ее запирали толстой железной перекладиной, опускавшейся на крюки с каждой стороны дверной рамы; однако капитан не мог припомнить, чтобы трактирщик подходил к двери и накладывал этот запор.

Соображал он очень быстро, но еще не пошевелился с тех пор, как Фультремон начал ему угрожать, иными словами, он сидел в прежней позе, с зажатым в кулаке кошельком, правда, рука покоилась на столе.

Флибустьер немного откинулся назад и носком сапога перевел шпагу себе между колен. Нападавшие не обратили на его движение ни малейшего внимания, полагая, что он лишь хочет расслабить мышцы после того, как долго просидел в неподвижности.

Но в это мгновение Фультремон ударил кулаком по руке великана. Этого оказалось довольно, чтобы привести в действие удивительный механизм, придававший жестам флибустьера огромную скорость.

Четверо нападавших были настолько уверены в своей победе, что совершенно расслабились. Для них Ив был болтун, один из тех гасконцев или нормандцев, которые соврут – дорого не возьмут.

Одним движением руки Ив отшвырнул Фультремона на четыре туазы; бедняга зацепился в своем падении за стул, и тот рассыпался с оглушительным треском. Ударом ноги Ив перевернул тяжелый стол, а вместе с ним – Гараби и Салиньяка. Оставался Орлиак. Кулаком с зажатым в нем тяжелым кошельком он вполсилы ударил Орлиака в челюсть, снизу вверх. Со стороны удар казался настолько плавным, что напоминал скорее ласковое поглаживание, однако негодяй взлетел над стулом, будто собирался выпрыгнуть из собственных сапог.

Ив медлить не стал. Он в три прыжка оказался у двери. Любой на его месте воспользовался бы смятением врагов, чтобы поскорее унести ноги.

Лефор же сунул кошель в голенище сапога и, схватив железный прут, перекрыл дверь и громовым голосом прорычал:

– Ни один не выйдет отсюда, не отведав моей шпаги! Вы узнаете, что значит гость из тропиков!

Фультремон пришел в себя первым и, ощупывая ушибленные места, смотрел на великана налитыми кровью глазами.

Его товарищи вскоре к нему присоединились. Растерявшись было от неожиданной атаки, жертвами которой они явились, теперь негодяи с удовлетворением следили за тем, как Лефор перекрыл вход. Они считали, что теперь-то уж как-нибудь разделаются с этим хвастуном, раз он сам запер себя в клетке.

Ив вынул шпагу из ножен. Он стремительно вращал в воздухе клинком, но не для того, чтобы к нему нельзя было подойти, просто флибустьер разминал мускулы и готовился к атаке, словно к показательным выступлениям.

Нападавшие, кстати, занимались тем же. Не выпуская Лефора из виду, Фультремон обнажил шпагу, потом обмотал черный плащ вокруг левого предплечья.

– Черт возьми! – выругался он, обращаясь к своим соучастникам. – Он дорого заплатит за сопротивление! Нечего с ним цацкаться! А ну, вперед! Убейте его!

Но прежде чем кто-либо из них успел шевельнуться, трактирщик смело ринулся вперед и стал между разбойниками и флибустьером. Переводя взгляд с одного лица на другое, он взмолился:

– Господа! Подумайте о моем заведении! Это же один из самых известных кабачков в Париже! Ради всего святого, ступайте выяснять отношения в другое место! Сюда вот-вот нагрянут лучники.

– К дьяволу твоих лучников! – прорычал Орлиак. – Я хочу прикончить этого наглого хвастуна, который не знает, кто мы такие, и я это сделаю!

– О черт! – бросил Гараби. – Перед нами отличный мешок для тренировки! Небольшая разминка нам не повредит…

– Приятель! – возразил Лефор. – Не слишком ли плотно набит ваш мешок?! Вот я сейчас разворошу его своим клинком!

В эту минуту трактирщик пал на колени, умоляюще сложив руки и увещевая сражавшихся остановиться. Лефор подскочил к нему, ударил его шпагой плашмя пониже спины, отчего тот рухнул на пол, а сам скрестил шпагу с Фультремоном.

Гараби попытался зайти к нему в тыл и ударить в спину. На мгновение ему почудилось, что Лефор не разгадал его маневра, так как великан смотрел прямо перед собой, наседая на врагов и заставляя их отступить. Однако Гараби не удалось воплотить свой план в жизнь: не успел он опустить шпагу, как Ив, неожиданно отскочив, словно кот, назад, сильным ударом отвел его удар и сделал выпад. Раздался глухой крик, потом глубокий вздох, и разбойник выронил шпагу, зазвеневшую при падении. Гараби схватился обеими руками за грудь и, выпучив глаза, замер с широко раскрытым ртом, будто задыхался.

Фультремон увидел, что пальцы его друга выпачканы кровью, а из уголка губ стекает красная струйка. Он выкрикнул страшное ругательство, а в следующее мгновение Гараби рухнул на пол и застыл навсегда.

– Один готов, разрази его тысяча чертей! – дико захохотал Ив.

Он не успел прибавить ни слова: три шпаги с оглушительным звоном скрестились с его клинком; должно быть, шум сражения слышался за десять туаз от кабачка!