Джура(ил. И.Незнайкина) - Тушкан Георгий Павлович

Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136

— Исполни мою просьбу, Таг: возьми Чжао на коня и отвези в крепость. Пусть Козубай речь говорит, пусть мимо несут флаги, пусть все джигиты добротряда и пограничники стреляют вверх… Пусть его похоронят как героя… — Джура помолчал. — Козубаю скажи: поехал Джура за Балбаком и привезет его живым или мертвым. А если я не вернусь, пусть меня Козубай не ругает. Он был мне как отец, и ему последнее мое слово. Догонишь джигитов, скажи Осману, пусть гонится за басмачами… Прощай!

Джура снял с Саида сумку с патронами и повесил через плечо. Взял кусок вяленого мяса из сумки и завернул в пояс. Затем он вскочил на коня и свистнул.

У берега реки конь испуганно попятился. Джура снова направил его в реку. Таг видел, как Джура исчез в волнах, а спустя некоторое время вылез на другой берег без коня, но с винтовкой. Таг заплакал, несколько раз горестно вздохнул и тихо побрел на гору.

V

Напрямик через высочайшие горы и вечные снега, где никогда не ступала ещё нога человека, по Крыше Мира шел Джура, чтобы перерезать путь имаму Балбаку.

Ветры продували изорванный коричневый халат из грубой верблюжьей шерсти, подшитой ватой, и такие же штаны, леденя тело сквозь прорехи. Порванные ичиги, обмотанные сыромятной шкурой, смерзлись, как камень, и жали ноги. Баранья мохнатая шапка, надвинутая на глаза, с пучком волос, срезанных у Тэке, защищала глаза от солнца. Мороз обжигал сквозь вырез в халате обнаженную грудь.

Ровно год назад Джура преследовал в горах Чиря и Безносого. Теперь опять он гонится за басмачами. Но тогда его направляла ненависть к своим мучителям и любовь к Зейнеб, а сейчас он гонится за человеком, которого видел мельком, гонится потому, что так нужно для блага народа. Уже не личное чувство, а долг направляет его по следам врага, и он, Джура, будет преследовать его во что бы то ни стало. Он сделал много ошибок, но он загладит их и станет настоящим членом рода большевиков…

Джура голодал. Будь у него патроны, он мог бы пристрелить архара или киика, но Джура давно обнаружил, что у него остался только один патрон в винтовке. Сумку с патронами сорвало водой при переправе.

Только один патрон! Но разве надо на имама Балбака больше одного патрона при хорошем выстреле? А хороший выстрел можно сделать только из засады. И Джура шел по следам Балбака не по ущельям, а лез через горы, напрямик, надеясь опередить Балбака. Джура знал, в какой стороне течет река Бартанг, он много слышал о ней от Козубая. Юрий говорил и о ней, и о Сарезском озере. Но Джура хорошо знал коварство гор и поэтому беспокоился, чтобы горы не запутали его и ему не пришлось из за Тэке выбирать путь полегче, а значит, подлиннее.

Все чаще Джура доставал единственный патрон и так подолгу смотрел на него, что мог на память сказать, где какие царапины. Медная гильза была тусклого цвета, и вокруг пистона виднелся тусклый ободок ржавчины. На привалах, пока Тэке отдыхал, Джура полой халата чистил патрон. Кончиком ножа он снимал ржавчину, потом бережно обернул его в тряпочку и сначала завернул в пояс, а затем спрятал патрон за пазуху.

Поднимаясь с винтовкой за плечами с горы на гору, он часто засовывал руку за вырез халата и ощупывал патрон. Наконец, после нескольких дней пути, Джура достиг подножия той большой горы, к которой стремился, и, не теряя времени на отдых, стал карабкаться вверх.

Дыхание ледников обморозило скулы Джуры, и они почернели. Глаза лихорадочно блестели. Только страшным усилием воли он передвигал истощенное, измученное тело. Болели кости, ныли мускулы, ему казалось, что скрипят суставы.

Мысль о патроне не давала Джуре покоя, и он решил нести его в руке. Шел он совсем медленно.

В онемевшей от холода руке было трудно ощущать патрон. Джура часто останавливался, задыхаясь от волнения, быстро разматывал тряпку и с радостью смотрел на патрон, тускло блестевший на солнце. Он тер патрон рукавом, дышал на него и не мог насмотреться. Снова заматывал его в тряпку, сжимал в руке и лез на гору.

Пусть он, нарушивший обычай, думал Джура, будет опозорен в глазах всего кишлака, всех джигитов, всех людей, но он выполнит обещание, данное Козубаю, и тогда ляжет и заснет. Тогда ему будет все равно.

Вершина была совсем близко, и Джура шел, но все ещё не был наверху. Каждый шаг давался с трудом.

Он опять проверил и протер патрон.

Все выше поднимался Джура. Он был почти у вершины. Все тот же безжизненный покров льда и снега слепил глаза, а синие выступы скал давали им отдых. Тишина. Тишина до звона в ушах… Вдруг Джура остановился и испуганно попятился. Он смотрел и не верил своим глазам: выступы гор внезапно покрылись дрожащими огнями. Огонь полыхал на камнях. Это было невероятно, но Джура явственно видел, как пламя вытягивалось ввысь, словно огромные цветы, и вдруг уменьшалось. Кругом появились пучки пламени. Вот слева — синий, справа — зеленый, прямо — красный, а сзади — фиолетовый. Их десятки, сотни. Они разгораются. На скалах уже полыхают целые костры. И вдруг шум в ушах исчез. Джура быстро поднял голову, прислушался и явственно услышал тонкий, пронзительный звон. Нежный, чарующий переливчатый свист зарождался в каскадах сине зеленого пламени и рос, потрясая сознание Джуры. Ни одного дуновения ветра, но огни метались из стороны в сторону, вытягиваясь в бесконечное множество трепетавших нитей. Завороженный, Джура стоял неподвижно и вдруг увидел свою ногу далеко далеко внизу, и ему показалось, что он растет в беспредельность. Огромная тень человека заняла полнеба. Опершись о винтовку, она неподвижно смотрела на Джуру.

«Кто ты?» — хотел крикнуть Джура и поднял руку. Тень тоже подняла руку.

А музыка дрожала и переливалась, не замолкая ни на секунду. Звуки, подобно лавине, несли Джуру куда то вверх, вниз… Потрясенный, Джура тихо опустился на снег. Ему хотелось вечно слышать эту дивную музыку. Сделалось легко и приятно. Казалось, он кружится в огненном хороводе. Джура лег в снег, устало вытянув ноги.

И вдруг ему показалось, что кто то дергает его за рукав. Страшным усилием воли он заставил открыть глаза. Огни растаяли в снегу, а звуки рассыпались эхом, как будто их и не было. До Джуры донеслось рычание Тэке.

Он открыл глаза. Кругом — безжизненные снега, молчаливые скалы. Он почти у вершины и почему то лежит в снегу. Джура медленно поднялся и вдруг увидел свою пустую руку. Патрон! Он потерял единственный патрон!..

И Джура бросился на четвереньках искать в рыхлом снегу патрон.

— Ищи, ищи! — говорил он Тэке, будучи сам уже не в силах обмороженными руками разгребать сыпучий снег.

И Тэке рыл снег до тех пор, пока не поднял морду с зажатой в зубах тряпкой. Джура поцеловал Тэке в морду и крепко прижал его к груди.

Как ни старался Джура опередить имама Балбака, чтобы встретить его в засаде, все же он увидел его белую чалму впереди. Это было утром, совсем недалеко от Сарезского озера. Балбак не оглядывался. Он спешил и поэтому не заметил на склоне горы преследовавшего его человека. Джура быстро развернул тряпку, зарядил винтовку и стоя прицелился. Руки и ноги его дрожали.

«Один патрон! А что, если я промахнусь?» Джура опустил винтовку и задумался. Имам, не оборачиваясь, быстро уходил по ущелью. Джура не знал, где именно озеро, но прямо перед ним был узел гор, и там не могло быть озера. Значит, имаму надо обогнуть гору вокруг по извилистому ущелью, а путь через горы должен быть короче.

И Джура опять быстро пошел в гору. Удары сердца отдавались в горле, и глаза застилал туман. Губы запеклись, и он тяжело дышал. «Неужели уйдет? — думал Джура. — Неужели соединится с другими басмачами у озера?…» Эта мысль подстегивала его и гнала вперед. Перевалив гору, Джура побежал вниз по склону и снова увидел имама. Он опять был впереди, но уже значительно ближе. Джура поднял винтовку, прицелился. От быстрого бега по горам грудь его тяжело вздымалась, и он никак не мог точно прицелиться. Мысль, что Балбак с каждым мгновением уходит все дальше, волновала его и приводила в неистовство. Джура сел на камень, чтобы успокоиться. Измученный пес лежал возле него, положив голову на вытянутые лапы.

Ознакомительная версия. Доступно 28 страниц из 136