Картер быстро прочитал: «Я наблюдал за тем, как высекалась гробница Его Величества, причем я был один, никто не видал этого и не слыхал…»
Говарда охватило невероятное волнение – неужели он держал в руках документ, подтверждавший сооружение тайной гробницы Тутанхамона? Выдолбив гробницу в толще скалы, вход в нее завалили каменными глыбами, скрыв от жаждущих наживы расхитителей.
Осталось прочесть лишь несколько иероглифов – имена царя и зодчего, который надзирал за сооружением гробницы. Картер утер пот со лба, закрыл глаза и глубоко вздохнул. Он был поражен собственной слабостью, по его мнению, недостойной настоящего ученого! Овладев собой, он принялся читать дальше и… испытал огромное разочарование.
Архитектора звали Инени, [40] царя – Тутмесом I. Он повелел устроить себе тайную усыпальницу в скалах Долины царей, чтобы уберечь свою гробницу от воров. Именно он стал основоположником традиции, [41] которую поддержали цари XVIII, XIX и XX династий. Благодаря Тутмесу I безлюдная пустыня на западном берегу Нила приобрела всемирную известность.
О Тутанхамоне не было ни слова.
16
– Все англичане – звери! – воскликнула Раифа, сверкнув глазами.
– Не все, – мягко возразил Говард, беря ее за руку.
– Нет, все.
– И я?
– Ты теперь только наполовину англичанин. А я сейчас разговариваю с твоей египетской половиной.
Они сидели на берегу канала, глядя, как буйволы пьют воду. Рядом голышом плескались дети. Они вскарабкивались на спины животных и, заливисто смеясь, прыгали в воду.
Во главе страны встал Аббас II Хильми, сменивший своего отца Тауфика на посту хедива. [42] При Тауфике, который совершенно не разбирался в экономике, Египет обзавелся таким внешним долгом, что стал полностью зависим от других держав, а точнее, от Великобритании. Аббас II Хильми выступил за независимость, однако его робкое заявление о том, что пора бы вывести страну из-под иностранной опеки, вызвало резкую реакцию консула Великобритании. Это возмутило многих египтян, в том числе Раифу.
– Раифа, ты ведь прекрасно знаешь, что мы нужны твоей стране!
– Я отказываюсь это понимать и тебе запрещаю так думать!
Негодование ей очень шло. Меньше всего Говард хотел говорить с девушкой о политике, но невольно залюбовался ее раскрасневшимся личиком.
Со дня приезда Картера в Дейр-эль-Бахри прошел месяц. Постоянные отлучки помощника вызвали негодование Навиля. Он даже пригрозил выгнать молодого человека с раскопа за прогулы, но Говард все же улучил минутку, чтобы встретиться с Раифой. Та улизнула из дома, воспользовавшись тем, что Гамаль уехал взимать налоги с дальних деревень. Теперь они могли целую неделю встречаться по утрам и вечерам в тени пальм, в яворовых рощах или в камышовой хижине на краю поля. Им столько всего хотелось сказать друг другу, а тут, как назло, умер хедив Тауфик!
– Надо гнать отсюда англичан! – возмущалась Раифа. – Они разграбили всю страну!
– Египет погубили турки, а не англичане, – начал горячиться Говард.
– Европейцы исковеркали нам жизнь! Египту не следовало соглашаться на строительство Суэцкого канала.
– Англия тоже была против!
– Еще бы, ведь она боялась потерять контроль над Индией! Меньше всего англичане пекутся о простых людях. У них здесь свой корыстный интерес!
– Не преувеличивай, Раифа! Без участия Европы сельское хозяйство не шагнуло бы вперед. Отныне выживание народа больше не зависит от разливов Нила! [43]
– Зато теперь феллахи круглый год гнут спину на полях, как настоящие рабы! Разве это прогресс? Зараза размножается в стоячей воде каналов, где крестьяне веками купались, стирали белье и мыли посуду. Раньше вода была чистой, а теперь она несет смерть! Паразит попадает в печень и селезенку, истощает организм, человек начинает мочиться кровью и умирает. За что нам любить тех, кто принес нам эту дрянь?
– Ты разве меня любишь? – спросил Картер и тут же поразился собственной наглости.
Сейчас девушка вскочит, убежит, и что тогда делать? И Ньюберри, и Питри, и Навиль стыдили его за грубость и бесцеремонность, однако, видимо, все без толку!
Однако Раифа не вскочила и даже рука ее по-прежнему покоилась в его ладони.
– Прости меня, – промямлил юноша.
– За что же, Говард?
– Я был чересчур прям.
– Не верю своим ушам! Сомнения тебе не свойственны. Ты не лукавишь? – Раифа смущенно улыбнулась. – Просто никто еще не позволял себе так вольно разговаривать со мной.
– Это потому, что в тебя еще никто не влюблялся!
Их пальцы переплелись. Говард не знал, что делать дальше. Как признаться в любви арабской девушке? Если бы он имел дело с англичанкой, то доверился бы своему чувству.
– Можно тебя нарисовать?
– Коран не велит. Мне вообще следовало бы носить паранджу. Сохрани меня в сердце своем, но не запечатлевай мои черты!
– Разве тебе не интересно, что получится?
– Нет. Ты сотворишь злого духа.
После обеда они снова гуляли. Раифа вспоминала об отце крестьянине, который умер молодым. Говард рассказывал о Норфолке.
Когда солнце стало клониться к западу, они набрали воды из колодца, чтобы Раифа могла омыть запылившиеся ноги. Вдруг она заметила, что у нее стерлась краска с ногтей и очень расстроилась: ведь теперь она могла стать легкой добычей злых духов и потерять чистоту! Девушка увлекла Говарда за собой к ближайшим домикам, нашла какую-то старуху и купила у нее кашицу хны. Хенна – похожий на бирючину кустарник с овальными листочками – в сезон усыпана гроздьями цветов. Их растирают в порошок, потом разводят водой и получившуюся краску используют в косметике или ведовстве.
Раифа присела на корточки и стала красить ногти. Говарду стало неловко. Казалось, будто он за ней подсматривает.
Вдруг послышался стук копыт, и девушка встрепенулась, как непуганая лань. Она вскочила и прижалась к стене глинобитного домика. В облаке взметнувшейся пыли возник Гамаль. На поясе у него висел хлыст из кожи гиппопотама.
– Я запретил тебе видеться с сестрой! – прорычал он.
– Раифа – свободная женщина!
– Английская собака! Хочешь осквернить ее?! – Гамаль поднял коня на дыбы.
– Я уважаю вашу сестру, – не дрогнув, спокойно произнес Картер. – Мы просто разговаривали.
Гамаль схватил хлыст и несколько раз щелкнул им в воздухе.
– Вот я сейчас тебя проучу, сразу пропадет желание болтать!
– Только трус нападает на безоружного человека! Дерись на кулаках, если осмелишься!
Гамаль отшвырнул хлыст и соскочил с коня.
Он был выше Картера и шире в плечах, только откуда ему было знать, что деревенские мальчишки в Англии учатся драться с малолетства! Говард познал некоторые приемы бокса на собственном горьком опыте и не раз применял на практике как разрешенные, так и запрещенные удары. Напрасно Гамаль презирал его! Хорошая драка всегда быстро заканчивается – два апперкота, в челюсть и в солнечное сплетение, застали египтянина врасплох. Он рухнул на колено.
Картер протянул ему руку:
– Помиримся, Гамаль! Будем друзьями.
Тот злобно сплюнул:
– Да возненавидит тебя Пророк!
Согнувшись от боли, Гамаль залез на коня и умчался.
Раифа разрыдалась.
