Горбун, Или Маленький Парижанин - Феваль Поль Анри

Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 153

В голосе девушки звучали слезы, ее прелестные руки закрыли лицо. Принцесса почувствовала, как вздрогнуло что-то в груди у Авроры, которую она прижимала к своей.

— Ох! — воскликнула Аврора. — Оставьте меня! Я должна любоваться вами, матушка, стоя на коленях. Я начинаю вспоминать. Неслыханное дело! Мне только что показалось, что я никогда не покидала ваших объятий!

Девушка испуганно смотрела на принцессу. Та попыталась улыбнуться, но на лице у нее был написан страх.

— Что с вами? Что с вами, матушка? — проговорила Аврора. — Вы ведь рады, что снова обрели меня, не правда ли?

— Рада ли я, любимое дитя?

— Да, в этом все дело: вы обрели меня, у меня не было матери.

— И Господь, который нас воссоединил, больше не разлучит мать и дочь!

— Господь! — повторила Аврора, уставившись в пустоту расширившимися глазами. — Господь! Я не могу сейчас ему помолиться, я забыла молитву.

— Хочешь, мы повторим ее вместе? — спросила принцесса, ухватившись за возможность отвлечь девушку.

— Хочу, матушка. Нет, погодите, есть еще что-то…

— Отче наш, иже еси на небесех, — начала принцесса, сложив руки Авроры меж своими ладонями.

— Отче наш, иже еси на небесех, — как ребенок, повторила Аврора.

— Да святится имя твое, — продолжала мать.

На сей раз, вместо того чтобы повторить, Аврора вся напряглась.

— Есть еще что-то, — повторила она, сжимая покрытые испариной виски онемевшими пальцами, — еще что-то… Флор, ты знаешь, скажи — что!

— Сестричка… — пробормотала цыганка.

— Ты знаешь! Знаешь! — повторила Аврора, часто мигая повлажневшими глазами. — Ну почему никто не хочет мне помочь?

Внезапно она выпрямилась и посмотрела матери прямо в лицо.

— А этой молитве, — отрывисто заговорила она, — разве вы, матушка, меня научили?

Принцесса опустила голову, из груди ее вырвался стон. Аврора не спускала с нее горящего взгляда.

— Нет, не вы, — прошептала она.

Мозг девушки сделал последнее усилие, и вдруг она громко вскрикнула:

— Анри! Анри! Где Анри?

Аврора уже стояла. Ее суровый и высокомерный взгляд был устремлен на принцессу. Флор пыталась взять девушку за руку, но та оттолкнула ее с неженской силой. Принцесса рыдала, уронив голову на колени.

— Отвечайте! — воскликнула Аврора. — Что стало с Анри?

— Но я ведь думала только о тебе, — пролепетала принцесса Гонзаго.

Аврора резко повернулась к донье Крус.

— Его убили? — с высоко поднятой головой, сверкая очами, спросила она.

Донья Крус молчала. Аврора снова повернулась к матери. Та опустилась на колени и тихо сказала:

— Ты терзаешь мое сердце, дитя мое. Сжалься!

— Его убили? — повторила Аврора.

— Он! Всегда лишь он! — ломая руки, воскликнула принцесса. — В сердце у этого ребенка не осталось места для материнской любви!

Аврора стояла, глядя в пол.

— Они не хотят мне сказать, убили его или нет, — вслух подумала она.

Принцесса протянула к ней руки и вдруг, лишившись чувств, упала навзничь.

Аврора схватила мать за руки, лицо девушки покраснело, во взгляде читалось отчаяние.

— Клянусь собственным спасением, я верю вам, сударыня, — заговорила она, — я верю, что вы ничего дурного ему не сделали, и тем лучше, раз вы любите меня так же, как я вас. Но если вы сделали ему что-нибудь дурное…

— Аврора! Аврора! — воскликнула донья Крус и закрыла ей рот ладонью.

— Я просто говорю, — с высокомерным достоинством отозвалась мадемуазель де Невер, — я никому не угрожаю. Мы с матерью знаем друг друга всего несколько часов, и хорошо, что наши сердца открыты. Моя мать — принцесса, я — бедная девушка, и это дает мне право разговаривать с нею свысока. Будь моя мать бедной, слабой и покинутой женщиной, я разговаривала бы с нею, стоя на коленях.

Она поцеловала принцессе руки; та, придя в чувство, залюбовалась ею. Как хороша ее дочь! Каким чудным ореолом отметила ее лоб девственницы та боль, что терзала ее, но не унижала! Да, мы выразились верно: девственницы, но девственницы-супруги, уже обретшей всю силу и величие женщины.

— Для меня в мире нет никого, кроме тебя, — заговорила принцесса, — и без тебя я чувствую себя слабой и покинутой. Суди меня, но с жалостью: тех, кто страдает, должно жалеть. Ты упрекаешь меня, что я не помогла раздернуть пелену, затемнявшую твой рассудок, но в бреду ты меня так любила, что я — клянусь тебе! — боялась того мига, когда ты придешь в себя.

Аврора бросила взгляд в сторону двери.

— Ты собираешься меня покинуть? — в испуге вскричала мать.

— Так нужно, — ответила девушка. — Я почему-то чувствую, что Анри зовет меня, что я ему нужна.

— Анри! Всегда Анри! — с отчаянием в голосе прошептала принцесса. — Ему все, матери ничего!

Аврора устремила на нее горящий взор своих широко раскрытых глаз.

— Будь он здесь, сударыня, — мягко ответила она, — и будь вы далеко отсюда, в смертельной опасности, я говорила бы с ним только о вас.

— Это правда? — в восторге воскликнула принцесса. — Неужели ты любишь его так же, как меня?

Аврора дала матери обнять себя и прошептала:

— Ах, матушка, если бы вы поняли это раньше! Осыпая дочь поцелуями, принцесса говорила:

— Послушай, я знаю, что значит любить. Мой благородный и милый супруг, который сейчас слышит меня и памятью о котором наполнено это место моего уединения, должно быть, улыбается у Господнего престола, прозревая до самой глубины моего сердца. Да, я люблю тебя сильнее, чем любила Невера, потому что к любви женщины у меня примешивается любовь матери. Я люблю не только тебя, но и его в тебе, Аврора, моя единственная надежда, мое счастье! Послушай, раз ты любишь меня, то и я полюблю его. Я знаю, если я его оттолкну от себя, ты меня разлюбишь, ты писала об этом, Аврора. Что ж, я готова открыть ему свои объятия!

Внезапно принцесса побледнела: взгляд ее упал на донью Крус. Цыганка вышла в кабинет, дверь в который находидась подле дивана.

— Вы откроете ему свои объятия, матушка? — переспросила Аврора.

Принцесса молчала, но сердце ее неистово билось. Аврора вырвалась у нее из рук.

— Вы не умеете лгать! — вскричала она. — Он мертв, вы считаете, что он мертв!

Принцесса опустилась в кресло, и прежде чем она успела ответить, из кабинета вышла донья Крус и преградила путь Авроре, которая бросилась было к двери. Донья Крус была в накидке и вуали.

— Ты доверяешь мне, сестричка? — спросила она. — У тебя есть отвага, но нет сил. Я сделаю за тебя все, что ты хотела сделать.

Затем, обратившись к принцессе Гонзаго, она добавила:

— Прошу вас, сударыня, велите запрягать.

— Ты куда, сестричка? — обмирая, спросила Аврора.

— Госпожа принцесса скажет мне, — твердо ответила цыганка, — куда надо ехать, чтобы его спасти.

6. ПРИГОВОРЕННЫЙ К СМЕРТИ

Донья Крус стояла у дверей и ждала. Мать и дочь стояли друг напротив друга. Принцесса только что велела запрягать.

— Аврора, — проговорила она, — я не ожидала, что твоя подруга станет мне советовать. Она говорила за тебя, и я на нее не сержусь. Но что эта девушка возомнила? Что я стану продлевать сон твоего рассудка, чтобы помешать тебе действовать?

Донья Крус невольно подошла поближе.

— Вчера, — продолжала принцесса, — я была врагом этому человеку. И знаешь почему? Он отнял у меня дочь, и, кроме того, все говорило за то, что Невер погиб от его удара.

Аврора напряглась, но глаз не подняла. Она так побледнела, что мать шагнула вперед и поддержала ее. Аврора сказала:

— Продолжайте, сударыня, я слушаю, По вашему лицу видно, что вам удалось распознать клевету.

— Я прочитала твои записки, дочь моя, — ответила принцесса. — Это очень красноречивая оправдательная речь. Человек, сохранивший в такой чистоте девушку, которая двадцать лет жила у него под крышей, не может быть убийцей. Человек, возвративший мне дочь такою, о какой я не грезила даже в самых честолюбивых материнских мечтах, должен иметь незапятнанную совесть.

Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 153