Маяк на краю времени - Пулли Наташа

Джо засмеялся и почувствовал себя куда увереннее, чем час назад.

Когда они перекусили – ни много ни мало лососем, – Джо устроил мужчине экскурсию, которая завершилась в фонарном отсеке. Незнакомец медленно вошел и замешкался в дверях, испугавшись шума карбоновых стержней. Джо показал ему, как они работают. Мужчина, не щурясь, смотрел на яркий лиловый свет. Шум явно по-прежнему его тревожил, хоть он и промолчал, так что они вернулись вниз и сели играть в карты в маленькой гостиной, прислонившись к трубам, по которым шел горячий воздух из печи. Гость проиграл и, нисколько не раздосадованный, расплатился с Джо старой английской золотой монетой, которую извлек из кармана своей мокрой одежды, висевшей на самой широкой трубе, – теперь от нее шел пар. Посмотрев на монету, Джо решительно отодвинул ее от себя.

– Нет, я не возьму. Здесь золота на пятьдесят франков…

– Нет, не в этих местах, – мягко сказал мужчина. Он снова подвинул монету к Джо. Два пальца у него были сломаны и неправильно срослись; он не мог ими свободно шевелить. – Возьмите. За использование франков здесь линчуют. Я бы предпочел этого избежать, – хотя гость не показывал зубы, по шрамам вокруг глаз было видно, что он улыбается. – Я и так доставил вам массу хлопот.

– Вам все равно больше некуда пойти. Море еще не совсем замерзло, и ходить по нему нельзя. Что же вы, полетите по воздуху?

Мужчина расправил плечи, давая понять – он осознает, что выглядит как головорез, и не станет винить Джо, если тот закричит и столкнет его обратно в море.

– Если придется.

Джо охватили сомнения: они даже толком не познакомились, и у него возникло неприятное чувство – в этих местах нельзя вот так вытащить таинственного незнакомца из моря и просто надеяться, что он окажется хорошим человеком. Что-то в его госте было не так. Едва ли он получил столько шрамов и такую недюжинную силу, служа каменщиком или строителем.

Джо вдруг услышал собственный голос со стороны и осознал, какой французский у него выговор. Здесь линчуют за использование франков. Он вспомнил, как разволновался моряк, который выбросил деньги Джо за борт, чтобы их не углядела та женщина из Святых.

Джо не видел поблизости ни одного корабля, хотя с башни морская гладь была как на ладони. В таких условиях трудно остаться незамеченным – если, конечно, не прятаться специально.

– Не хочу показаться… но вы случайно не из Святых? Если у вас здесь задание, я не… мне не нужны неприятности.

– Из Святых? – удивление мужчины казалось искренним, хотя в это было трудно поверить. Едва ли такой вопрос мог показаться кому-то странным. – Нет.

Но гость не сказал, кто он. Теперь он внимательно наблюдал за Джо. У него были очень светлые зеленые глаза, которые делали его похожим на волка.

Джо сглотнул. Должно быть, на него так подействовали уединенность маяка и спасение неизвестного из моря, но до этой минуты Джо не приходило в голову, что привести подобного человека на маяк, возможно, опаснее, чем оставить его в воде.

– Как я и сказал, что бы вы здесь ни делали, меня это не касается. Я всего лишь смотритель маяка.

– Да, понимаю. Я не… не причиню вам вреда, – казалось, гость наконец-то понял, в чем дело. – Мы всего лишь везем сахар контрабандой. Мы уже отплывали из гавани, когда на маяке загорелась лампа. От неожиданности рулевой подпрыгнул, выпустил штурвал, нас закружило, и я, как последний болван, свалился в водоверть, – Джо понял, что незнакомец намеренно пытается себя принизить: он не хотел, чтобы его боялись. Руки он сложил на коленях.

Речь неизвестного звучала несколько старомодно по сравнению с речью Джо.

– Водоверть?

– Быстрое течение. Это опасно: плыть против него невозможно.

– А, – сказал Джо. Затем он рассмеялся, чувствуя себя глупо. – Точно. Сахар! Я видел вас, когда вы его грузили. И сегодня, на пляже.

– Здесь это распространенный способ заработка, – нерешительно сказал мужчина, словно сомневался, что Джо уже готов воспринимать шутки.

Джо улыбнулся.

– Что ж, извините за истерику. Я Джо. Рад знакомству. С этого и надо было начинать.

На секунду глаза мужчины снова расширились.

– Кайт.

Джо не мог понять, имя это или фамилия: гость не сказал. На севере люди носили странные имена, унаследованные от древних кланов или королей, которых уже никто не помнил.

– Могу я спросить, как вас занесло на маяк на скале едва ли не в Арктике?

– Меня не занесло, я сам вызвался, – сказал Джо. Он хотел отделаться какой-нибудь пустой фразой, мол, такая уж у меня работа, но вдруг ощутил странное желание быть честным. – Эм… это долгая история. Пару лет назад я потерял память. Приступ эпилепсии. А потом кто-то прислал мне открытку с изображением этого маяка. Просто безумие: ее продержали на почте сто лет, в то время маяк еще даже не построили, но на ней стояло мое имя. Наверное, это какая-то шутка, но я не понимаю, кому это было нужно. Сейчас покажу.

Джо вытащил открытку из кармана и протянул гостю. Видимо, его голос звучал вовсе не так равнодушно, как ему бы хотелось: Кайт взял открытку столь бережно, словно прикасался к чужим четкам.

– На ней стоит подпись «М», и я… вроде бы помню женщину по имени Мэделин. Я думаю, она была моей женой. Так что я отыскал цех, который изготавливает двигатели для этого маяка. Устроился туда работать. А неделю назад мы получили известие, что здесь поломка, вот я и вызвался сюда поехать. Хотел проверить… ну, вдруг узнаю маяк. И вот я здесь.

– И как? Узнаете?

Кайт все с той же бережностью вернул открытку. Он изучил ее с обеих сторон, рассмотрев даже марку и сохраняя при этом непроницаемый вид. У него хватило такта не рассмеяться и не согласиться с мыслью, что это чья-то шутка.

– Отчасти, – с усмешкой сказал Джо. – Мне кажется, я раньше здесь бывал. Но при эпилепсии случаются приступы дежавю.

Кайт медленно кивнул, не изменившись в лице. Подобный невозмутимый вид обычно принимают, когда общаются с очень старыми или просто невменяемыми людьми.

– Первый и единственный сумасшедший смотритель в Шотландии, – сказал Джо, тут же пожалев о своих словах. Его захлестнул тот же жгучий стыд, который он испытал тогда в цехе. Чтобы справиться с эпилепсией, от него требовалось лишь не гоняться за незнакомцами и не болтать всякую чепуху. Не так уж это и трудно.

– Но эпилепсия – это не сумасшествие, так ведь? – сказал Кайт. – Подумаешь, припадки. Одно притворство. Не кокетничайте.

Джо рассмеялся.

– У меня и припадков-то не бывает.

Кайт опустил голову, притворившись, будто заснул. Джо толкнул его, чувствуя облегчение от того, что его поддразнивают. Дома все относились к состоянию Джо слишком серьезно, чтобы над этим смеяться.

– Что ж. Надеюсь, вы найдете то, что ищете, – сказал Кайт. Он поколебался, а затем, казалось, принял какое-то трудное решение. Несколько секунд Джо наблюдал за его внутренней борьбой. – Но вам не стоит здесь задерживаться. Это небезопасно. Как только море замерзнет, возвращайтесь в Гаррис.

– Что?

– Маяк не горел неделю, а сейчас вы зажгли лампу… – он умолк, не закончив свою мысль. – Предыдущие смотрители исчезли. А теперь вы здесь совсем один, и вы знаете, как работают машины. За вами придут: вы представляете ценность. Вам нельзя здесь оставаться, – его голос звучал встревоженно, но негромко.

Прежде чем Джо успел ответить, сверху раздался какой-то стук. Они оба затихли. Несколько секунд не было слышно ничего, кроме завывания ветра за окном, но затем голоса снова заговорили. Звук исходил из спальни. Кайт прислушался, а затем направился туда. Джо пошел с ним. В комнате никого не было.

Джо ожидал, что Кайт скажет, будто это какое-то необъяснимое эхо, доносящееся из Эйрд-Уиг, но гость этого не сказал. Он трижды с силой стукнул костяшками пальцев в стену. Звук был глухим.

Они ждали. Джо подпрыгнул, когда со стороны стены донеслись три ответных удара.

– Господи.

– Хм, – сказал Кайт, столь же невозмутимый, как и тогда в море.