Дневник шпиона - Смирнов Николай Николаевич
Маргарита ножницами разрезала воротник. Белые бумажки фунтов посыпались на пол. Она собрала их и поняла, что я еще могу соображать. А я уже поплыл по каким-то волнам и не хотел противиться этому, так как чувствовал, что все главное сделано. Но Маргарита еще раз потревожила меня. Она наклонилась ко мне и тихо сказала:
— Если вы умрете, я должна знать, как вас зовут. Чтобы сообщить в Англию.
— Эдуард Кент, капитан.
Это были мои последние слова в тот день. Я пришел в себя ночью, когда уже помытый и в чистом белье лежал на мягкой кровати. Около меня стояли два доктора и Маргарита.
— Крепкая натура, — сказал один из докторов. — Безусловно выживет. Хорошо упитан, и сердце работает, как часы.
Когда доктора ушли, я спросил у Маргариты:
— А Долгорукий?
— Его нашли с большим трудом. Пришлось связать, чтобы привезти в Москву. Он сопротивлялся.
— Где же он теперь?
— В надежном месте, не беспокойтесь. Мы ему придумали родственников. А вы мой брат, помните. Мой двоюродный брат.
— Дайте телеграмму петербургскому агенту о том, что я приехал и заболел. Пусть он передаст в Лондон.
— Хорошо.
Она начала составлять телеграмму и все путалась в шифре. Меня это возмущало, но я не мог помочь ей, так как голова слабо работала. Наконец, телеграмма была составлена, и Маргарита отправилась на вокзал, чтобы отправить ее с поездом. Частных телеграмм на телеграфе не принимали.
Я остался в комнате один, и тут мне взбрело на ум, что состояние мое улучшилось. Я попробовал встать, это мне удалось. Тогда я решил, не задерживаясь, произвести ревизию дел Маргариты.
Я оглядел комнату, желая определить, где Маргарита могла хранить секретные дела. Мое внимание остановилось на пальме, на большой пальме, которая стояла у окна. Придерживаясь за стул, я добрался до нее. Я схватил пальму за ствол и без особого труда вытащил ее из банки. Под слоем земли внизу лежала плоская железная коробка. В ней были шифровальные часы, которые вовсе не надо было прятать, и какие-то сведения, переписанные на папиросной бумаге. Я проглядел их и нашел два донесения, адресованных на имя агента польской разведки, который был мне известен. Таким образом я обнаружил сразу два обстоятельства: Маргарита была агентом, не умеющим скрывать секретных дел, — это первое. И второе — она работала на две страны, что строжайше запрещалось. Я был очень рад, что именно в первый день сумел узнать и то, и другое. Конечно, Маргарита в дальнейшем ухитрилась бы скрыть свою работу на Польшу. Уложив бумаги обратно в коробку, я водрузил пальму на место и лёг на кровать.
Моя болезнь протекала тяжело. Три недели я плавал между жизнью и смертью, не зная, к какому берегу пристать. Кризис затянулся, температура держалась высоко. Я уже не мог сдерживать себя и, по словам Маргариты, бредил на английском языке. Временами мною овладевало уныние, — мне казалось, что я не поправлюсь никогда. Руки и ноги страшно ломило, и язык распух и дрожал. Временами меня посещали галлюцинации, до такой степени четкие, что я утратил грань между призраками и действительностью. Однажды, в конце второй недели болезни, мне показалось, что в комнату вошел Гроп в очень потрепанном пальто. Он положил на пол какой-то мешок и сел рядом со мной, я был в полной уверенности, что это обман моего воображения. Я протянул руку и крикнул:
— Мистер Гроп, растайте в воздухе! Я знаю, что вы галлюцинация.
Призрак ответил:
— Я вовсе не галлюцинация, капитан. Майор Варбуртон очень обеспокоен вашей болезнью. Он прислал вам со мною кое-что, в том числе кофеин, которого нет в Москве.
— Откуда вы взялись?
— Из Лондона, капитан. Я приехал через Финляндию.
— Что нового в Лондоне?
— Я не могу разговаривать с вами, капитан. Вы очень тяжело больны.
— Когда вы поедете назад?
— Сегодня вечером. Мне нельзя оставаться здесь. Меня могут арестовать. Я не знаю русского языка и притворяюсь глухонемым. У вас есть какие-нибудь поручения, капитан?
— Есть. По приезде в Лондон вышлите двести фунтов телеграфом в Константинополь в наше консульство. Выдать русской — Юлии Долгорукой по первому требованию. Деньги можете взять у Маргариты.
— Деньги у меня есть, капитан. Майор просил вам передать пятьсот фунтов.
— Двести пошлите в Константинополь, двести отдайте Маргарите, а сто возьмите себе.
— Благодарю вас, капитан. Я сейчас ухожу. Но прежде я должен передать вам привет от мистера Черчилля. Он желает вам скорейшего выздоровления.
— А как наши дела?
— Неплохи. Польша идет на Советы, мы ее поддерживаем оружием. Врангель оправился, перемирие ему помогло. Деникин уже был у мистера Черчилля. Лондон ему понравился.
— Значит, политика прежняя?
— Да, но теперь мы бьем Россию чужими руками.
— Передайте в Лондоне, что здесь нет людей. Инженер Д. расстрелян, Маргарита никуда не годится.
— Я это понял с первого раза. Но ухаживает она за вами недурно: дозволила мне пробыть здесь только десять минут. Я ухожу, капитан. До свиданья в Лондоне.
Гроп поднялся с кресла и начал таять в воздухе. А я заснул. Когда же я проснулся, все происшедшее мне показалось сном.
Я позвал Маргариту и попросил посмотреть, что осталось от призрака в комнате. Она нашла на столе портвейн, шоколад, кофеин, деньги. Была еще маленькая записка от деда: "Эдди, не плошай".
После нашего путешествия по степи я видеть не мог шоколада. Поэтому попросил Маргариту взять шоколад себе, а остальное спрятать до моего выздоровления.
Маргарита Г. ничего не стоила как агент. Но сиделка она была превосходная. Сама она уже перенесла тиф и потому заразиться не боялась. Целыми часами она просиживала у моей кровати и исполняла все мои капризы. Кроме того, ежедневно ездила к Долгорукому.
В результате хорошего ухода в начале четвертой недели я начал быстро поправляться, ощутил аппетит и с удовольствием узнал, что в Москве, несмотря на голод, можно за деньги достать ветчину, белый хлеб и даже шампанское.
В середине июня я уже мог самостоятельно сидеть. Жажда работы положительно терзала меня. Но Маргарита не позволяла мне ни читать, ни писать, и услужливость ее начала казаться мне не только лишней, но и тяжелой.
Однако пришло время, когда она не могла уже больше удержать меня в повиновении. Я потребовал себе платье, и Маргарита раздобыла мне за огромные деньги высокие сапоги, черные штаны и рубашку цвета хаки. У соседа по квартире попросила бритву. Дрожащими рукам я сбрил свою бороду, которая уже щекотала мне грудь. Стал во весь рост в комнате.
Мой первый визит был к Долгорукому. Лежал он у какой-то знакомой Маргариты, баронессы, которая приютила его, как бывшего князя, а главным образам за деньги. Когда я вошел к нему, Долгорукий с длинной бородой и пылающими глазами сидел на кровати. Увидя меня, он простонал:
— Поздравляю вас, капитан. Вы выкарабкались из болезни и даже похорошели. А у меня новость: я влюблен.
— В кого же?
— В Марго. Она спасла меня от смерти. Вот настоящая женщина!
— Она спасла и меня, но я не разделяю ваших чувств. Однако я обгоняю вас.
— Каким образом?
— Послезавтра мы идем с ней в Загс регистрировать наш брак.
Долгорукий побледнел и откинулся на кровати. Я испугался за него.
— Не волнуйтесь, князь, — сказал я, трогая его за плечо. — Мы венчаемся только для конспирации. Я слишком долго пролежал у нее. Надо как-нибудь удовлетворить любопытство соседей.
Долгорукий открыл глаза.
— Ей-богу?
— Ну, конечно…
— Благодарю вас. А то я уже начал жалеть, что выздоравливаю.
Этим заявлением Долгорукий очень насмешил меня. Даже находясь при смерти, он сумел заполнить свое сердце. Несмотря на это, я и Маргарита действительно сходили в Загс и зарегистрировали наш брак. Таким образом, я получил возможность жить в комнатах Маргариты. Регистрировался я по подложному документу на имя некоего Франца Гребнера, немца из коммуны Поволжья.
Похожие книги на "Дневник шпиона", Смирнов Николай Николаевич
Смирнов Николай Николаевич читать все книги автора по порядку
Смирнов Николай Николаевич - все книги автора в одном месте читать по порядку полные версии на сайте онлайн библиотеки mir-knigi.info.