Дезертир (СИ) - Токтаев Евгений Игоревич "Инженер"

– Все давно уже переправились через Стикс. Теперь у меня новый корабль и команда.

Мономах перевел взгляд на Аристида.

– Вижу. Значит, этот пьяница теперь твоя команда?

Ни Эвдор, ни Аристид ответить не успели, как на вновь прибывших соблаговолил обратить внимание могучий Полиад, до этого сосредоточенно надевавшийся ртом на баранью ногу. Говорят, в Индии есть такие змеи, которые могут заглотить барана целиком. Драконтей в Индии никогда не бывал, но явно собирался проверить достоверность этих слухов.

– Ты посмотри, кто пожаловал! – Полиад сел на ложе, – это ты, Дурное Вино? Или мне мерещится?

– Не мерещится, почтенный Полиад, – улыбнулся Аристид, – радуйся!

– И ты радуйся, Эномай! Возляг с нами и осуши эту чашу, как в прежние времена! Эй, виночерпий, быстро подать вина моему дорогому другу! – потрясал огромным серебряным кубком Полиад.

Эвдор и Аристид-Эномай заняли было свободные места на дальнем от Эргина конце стола, но полемарх решил иначе.

– Эй ты. Да, ты, переляг в другое место. Мышелов, переместись поближе.

Пират, согнанный Мономахом с ложа, безропотно подчинился и уступил свое место Эвдору. Драконтей так же бесцеремонно освободил возле себя ложе для Аристида.

Эвдор смешал вино с водой в медном кратере, зачерпнул чашей-киафом и выпил.

– По какому поводу пир?

– Это не пир, – процедил Уголек, возлежавший по правую руку от полемарха, повернув к Эвдору наиболее изуродованную половину лица, – Змеиный не позавтракал, вот и догоняется.

Стол от яств не ломился, но потешить желудок было чем. Эвдор подцепил кусок мурены под соусом и отправил в рот. Покосился на Аристида и Полиада, возлежавших напротив. Драконтей, в бороде которого застряли хлебные крошки, задрав голову кверху и присосавшись к немалых размеров серебряному ритону, громко булькал, втягивая в себя его содержимое. Аристид старался не отстать.

– Так из-за чего собрание? – вновь спросил Эвдор.

– Митридат зовет, – ответил Эргин.

– Приперло, – добавил Гераклеон.

– А что с ним случилось?

Эргин подозрительно посмотрел на Эвдора.

– Ты, Мышелов, от спячки очнулся? Из какого болота вынырнул?

– Оттуда, откуда не выныривают.

– Ты что-то дерзок стал, – прошипел Уголек.

Полемарх выпад Эвдора не заметил. Или сделал вид, что не заметил.

– Митридата сильно стали бить римляне. Вот и заскулил.

– А Неоптолем чего?

– А это не твоего собачьего ума дело! – окрысился Гераклеон.

– Неоптолем, по слухам, на севере, возле проливов. Если уйдет, Архелаю совсем каюк.

– Где царь-то?

– Сейчас в Пергаме. Пока. Может уже в Питану сбежал. Если римляне Пергам взяли.

– Римляне взяли Пергам?! – удивление Эвдора было неподдельным, – Сулла уже в Азию перешел?

– Не Сулла. Какой-то Фимбрий. Крепко бьет царя, сукин сын.

– Ты верно, Мышелов, как лягух после зимы растаял, – облизывая жирный палец, заявил Гераклеон.

Полиад и Аристид чему-то дружно заржали, им вторили пираты из свиты Драконтея. Эргин поморщился.

– Да, римляне в Азии. Царя побили. Половина вифинцев сразу к ним метнулась, радостно жопы растопырив.

– Да, припоминаю, слышал... – Эвдор вспомнил родосскую рыночную толкотню.

– Вот мы тут и судим, что делать.

– Как, что делать? – неожиданно рявкнул Полиад, обнаружив внимание к разговору, – идем в Питану, вывозим богоравного. Он нам за то – почет и уважение. Правильно я говорю?

– Фу, – скривился Аристид, – служить каким-то царям...

– А что такого? Суди сам, друг Эномай, вот у меня есть все. Ну, почти. Золото? Хоть жопой ешь. Вина – залейся. Бабы? – Драконтей почесал в паху, пострелял мутными глазами вокруг себя и нашарил волосатой ручищей флейтистку, сидевшую возле ложа на полу, – баб столько, что аж конец распух. Ну, вроде все, что душе угодно. Ан нет... Чего-то не хватает. Тоскливо.

Драконтей скорчил плаксивую гримасу.

– Нету почета...

– И уважения, – продолжил Аристид.

– И уважения, – подтвердил Полиад.

– Неужто тебя не уважают и не боятся?

– Боятся. Так и десять лет назад боялись. А я хочу, чтобы... – Драконтей нахмурил брови, подыскивая слова, – чтобы говорили: "Вот наварх Полиад. Он римлян так бил, что ух!" Давай, ухнем, Эномай.

– Давай.

Полиад опрокинул в себя ритон и вновь забулькал. Аристид, последовал его примеру.

Эргин, который во время проникновенной речи Змеиного молчал, процедил:

– Римляне, внезапно, резко усилились. Из-за одного ублюдка.

– Так там не только Ласфен, – сказал с набитым ртом Эвдор, – там еще...

– ...не произноси имени этой критской твари! – вскинулся полемарх.

Эвдор перестал жевать, посмотрел на Эргина, на Гераклеона. Хмыкнул.

– Ну да. Теперь Неоптолем безнаказанным больше не будет.

Уголек гневно сверкнул глазами, но ничего не сказал.

– А вы, значит, дружно под себя наложили, – как ни в чем не бывало, продолжил Эвдор.

– За языком своим, поганым, следи, – посоветовал полемарх.

Один из его телохранителей, каменной статуей возвышавшийся за ложем вождя, положил руку на рукоять кинжала за поясом. Эвдор покосился на него и усмехнулся.

– Ну-ну. Пока вы тут судите да рядите, я сейчас поем, сманю десятка два ваших бойцов, да в море выйду. В Питану. Я вам погоды все равно не сделаю, с моим акатом, а в таких делах надобно поспешать.

– Это как, интересно, сманишь? – спросил Гераклеон, любопытство в котором пересилило неприязнь к Эвдору.

– Просто. Кто первый царю на выручку придет, того не забудут. Пока вы тут все это изобилие переварите, – Эвдор рыбьей костью обвел блюда с закусками, – римляне до Вавилона дойдут.

– Никогда не слышал, чтобы ты, Единоборец, чего-то опасался, – встрял Аристид, – сейчас что медлишь?

– Ты-то куда вылез?! Ты только что кривился, дескать, служить кому-то не по нраву. Ты Лукулла корабли считал? Две сотни! И каких! А тут что? Лоханки по сравнению с триерами Лукулла. Моих тридцать, Полиад с Гераклеоном на двоих столько не добавят. А эти, – полемарх махнул рукой в сторону пиратов, занимавших дальние концы стола, – как тараканы разбегутся, едва на горизонте волчья морда замаячит.

– Я считал корабли Лукулла, – спокойно сказал Эвдор, – тебя обманули, Эргин. Нет у него двух сотен. У него и полсотни не наберется. Так что силы равны. А если еще Неоптолема присовокупить...

– Вообще-то, – уточнил Аристид, – у Лукулла есть пентеры. И пехоту он на корабли посадит. А как римская пехота драться умеет, Митридат бы хорошо поведал. Так что, лично я все же за то, чтобы сходить до Финикии. Там добычи не убудет, а здесь, – Аристид усмехнулся, – благодарные понтийцы тебе, Эргин, даже памятник не поставят.

– Чего-то я никак понять не могу, на что ты его сподвигнуть пытаешься? – недоуменно заявил Аристиду Драконтей.

– Зеникет не откажет в поддержке Митридату, – уверенно заявил Уголек.

– Да плевал я на Зеникета, – буркнул полемарх.

Вифинец даже бровью не повел, продолжил гнуть свою линию.

– Надо спешить, положение царя тяжелое.

– Так то – царя, – подал голос кто-то из эргиновых людей, – а ты, Гераклеон, так переживаешь, будто хвост Неоптолему прищемили.

– Это кто там тявкает?! – вытянул шею Уголек.

– Черен, захлопни пасть, – рявкнул Эргин на своего человека и повернулся к вифинцу, – хорошо, сейчас мы все подобрались, ноги в руки, и понеслись в Питану. Там нас встречает критский ублюдок с превосходящими силами и рубит всех в капусту...

– В соленую! – хохотнул Аристид.

– ...хорошо мы царю поможем?

– Твои речи, Эргин, – поджал губы Уголек, – отдают изменой.

– Да ну? Это когда я присягал Митридату? Или это Зеникет присягал?

Уголек не ответил.

– Плевал я на Зеникета, – громко, с вызовом, повторил Эргин.

В зале повисла тишина. Поднялся один из пиратов за дальним столом.

– Ты, Эргин, конечно вождь уважаемый, но ты сейчас палку не перегнул?