Чекан для воеводы (сборник) - Зеленский Александр Григорьевич

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63

— Прямо теперь? — поразился Григорий. — Может, встанем, оденемся, как подобает высоким дипломатическим лицам на важных переговорах?..

— О! Ты оказывается и острить можешь? Я открываю в тебе, любезный, новые достоинства.

— Завсегда твой, матушка! — вскочил на ноги и вытянулся по стойке «смирно» второй из братьев Орловых, кому во многом Екатерина была обязана своим самодержавием.

Екатерина, налюбовавшись атлетической фигурой «этого противного фавна» вдоволь, замахала руками и даже прекрыла лицо батистовым платочком.

— Прекройся, бесстыдник! Говорю же тебе, у меня важный разговор, касаемый твоего никчемного братца Алексея. Знай же, я собираюсь его примерно наказать…

— Алешку-то за что? Наказывай одного меня. Прямо сейчас. Я тебе и плеточку для того дам. Накось, драгоценная. Сколько ударов изволишь присудить? Только не более ста, а то мне завтра парад принимать…

— Хватит, сказала, ёрничать! — в голосе Екатерины послышался некий отзвук железного бряцанья. — Алешку твоего придется в Сибирь! Граф Панин Никита Иванович подал на него жалобу…

— Клевета, матушка! Алешка, как и я, преданный твой слуга. Да мы, Орловы, все в пятером, готовы жизнь за тебя положить! — неподдельно испугался Орлов.

— Ври больше, Гриша! — встав и накинув на свои некогда худосочные, а ныне сооблазнительно округлившиеся телеса тонкий пеньюар, жестко произнесла бывшая София-Фредерика-Августа, княжна Анхальт-Цербстская, герцогиня Гольштейн-Готторпская, троюродная сестра собственного мужа Петра Третьего, двоюродная сестра короля Шведского Густава Третьего и, наконец, самодержавная императрица с лета 1762-го года Екатерина Алексеевна Вторая, она же Великая. — Твой недостойный братец, как мне доложил Панин, снова на Москве безобразничает, мало того, что соблазнил графиню Ольгу — жену графа Александра Львовича Давыдова, так он еще, повеса чертов, прибил до смерти молодого родственника Паниных — честного богобоязненного юношу. И все по пьяному делу!

— Клевета-а! — возопил Григорий, подняв руки вверх, то ли сдаваясь на милость своих врагов, то ли призывая в свидетели правоты своих слов всевышние силы. — Подлая клевета и навет! Оленька Орлова, чтоб ты знала, наша любимая кузина. Они с Алешкой с детства шуры-муры крутили, то есть были дружны, а родич Паниных… Это же такой подлый тип, мерзавец, каких свет не видывал! По моим сведениям племянничек Паниных имел тайные сношения с английским и французским посланниками при твоем дворе, матушка. Да этот племянник — шпион! Его место в Москве, на Лобном месте…

Надо заметить, что ко всем своим родным братьям Григорий относился, как к самым близким друзьям и даже лучше. Как-то он написал в одном из своих писем, адресованным младшему брату Володеньке в Германию: «Навсегда запомни присловицу — друг верен, кров крепок. И еще. Друг денег дороже: друг другу терем строит, а недруг гроб тешет. Так вот, брат, все, что про друзей сказано, это про нас, про Орловых…»

— У тебя, Гриша, кого не возьми, все шпионы. Это ты так и про меня кому-нибудь наплетешь непотребное…

— Матушка! Как перед Богом! — Орлов бросился на колени. — Цезарь вне подозрений! О мертвых либо хорошо, либо… Прости, Господи! Что я несу? Зарапортовался малость… Мы, Орловы, за тебя, матушка императрица, всех врагов внутренних истребим и от внешних защитим!

— Я еще не решила, как наказать Алексея, — раздумывая вслух, произнесла императрица, величаво расхаживая кругами вокруг коленопреклоненной фигуры фаворита. — Удалить его из Москвы — это самое меньшее, пусть-ка поживет за границами. Какой-то он бешеный, неуправляемый. Помнится, мне докладывали, комендант Кронштадта Шванвич, чтобы утихомирить Алексея и выкинуть его из кабака, принужден был применить шпагу и даже оставил след на его лице… Хотя шрамы до некоторой степени и украшают мужчину… Но без шрама лучше, — сказала Екатерина, погладив по голове пригорюнившегося Григория.

Почувствовав, что гнев отходчивой императрицы уже на исходе, Орлов принялся целовать её руки, приговаривая:

— Что Швандич? Дикий, необузданный человек. Всегда пьяный к тому же! Он думает, что при нем другим и выпить нельзя… Был я в тот день рядом с Алешкой, когда Швандич, распоясовшись, смертельно его оскорбил. Швандич — шпион, матушка! Такая никчемная сволочь…

— Переведем разговор на иное, — перебила словесное недержание фаворита императрица. — Неделю назад, если помнишь, у нас было секретное совещание по поводу разрыва дипломатических отношений с Высокой Портой. А это, Гриша, война! Тогда, кроме меня, тебя, графов Ивана да Захара Чернышевых, был еще вице-канцлер князь Голицын.

— Как же, матушка, хорошо помню. Важное было заседание! — кивнул Орлов, обернув свои поджарые телеса простынкой, будто сидел в парной.

— Было решено создавать сильную флотилию на Дону и Азовском море, — продолжила императрица подняв палец вверх, чем призывала к особому вниманию своего благодарного слушателя. — Иван Чернышев сказал, что флотилия сия необходима для завоевания моря Азовского, а затем для нападения на Керчь и Тамань, чтобы укрепиться на берегах Черного моря, которое прежде Понтом Эвксинским прозывалось…

— А еще раньше называли его хорошо и просто — Русское море, — вставил Орлов.

— Да? Не знала… Этого граф Чернышев не говорил. Но очень достославное добавление, — благодарно покивала Екатерина. — Так вот, он добавил еще, что мы сможем таким образом дойти до царьградского канала и устья дунайского!

— Дойдем, матушка, только повели! — пообещал «самый главный екатерининский генерал».

— Тогда же на должность командующего новой флотилией предложены были кандидатуры двоих адмиралов — Спиридова и Сенявина. Остановились на Сенявине, не так ли? Так! А раз так, то надо и тебе, Гриша, проверить, как помогают мои чиновники в снабжении сего флагмана всем необходимым для удачной военной кампании.

— Всенепременно, Екатерина Алексеевна, — поклонился Орлов. — А помнишь ли ты наше с братом Алексеем предложение о посылке корабельного отряда от берегов Балтики к Гелеоспонту, чтобы хорошенько пугнуть засевших там турок да эллинов на восстание против тех же османов подбить?

— Помню. Ты еще добавил, что опасаешься гибели такого отряда в морских пучинах. Уж очень путь далек и труден. Я и сейчас считаю, что это была бы дерзкая политическая акция, доселе неслыханная. И вице-адмирал Чернышев такого же мнения…

— Что Чернышев? Иван Григорьевич мало разбирается во флотских делах. Вчерашний блестящий генерал-поручик, бравший на шпагу Берлин во время Семилетней войны с Пруссией, поставлен руководить флотскими…

— Да, это я распорядилась! Его задача — политическое руководство, а так же разведка и контрразведка, — уточнила императрица. — С этим он хорошо управляется.

— Не спорю. Но вспомни, Екатерина Алексеевна, что однажды подобный вояж от Балтики до берегов Италии уже совершил наш фрегат «Надежда Благополучия», — напомнил Орлов. — И тогда все обошлось самым наилучшим образом.

— И это помню. Но то было всего одно судно. Посылать же целый флот — совсем другое дело. Можно и без флота остаться… И все же я склоняюсь к мысли поддержать твою авантюру.

— Мою и Алексея, брата моего, — подскочил от радости Григорий.

— Вот и сообщи брату своему, чтобы он убирался поскорее из Москвы в Италию и занялся там полезными делами, а не только девок портил и мальчишек до смерти забивал… Скажу тебе, что на днях состоялся еще один совет по данному вопросу и все, кроме президента коллегии иностранных дел Панина, поддержали ваше с Алексеем предложение.

— Панин был против? — недобро прищурился Григорий Орлов. — Шпион, матушка! Верное слово — шпион.

— Ладно, Гришенька, ладно, — мягко заулыбалась императрица. — Давай-ка продолжим более приятные занятия, а то мне в эту ночь уже не заснуть…

IV

По счету это была третья встреча братьев Григория и Алексея Орловых в небольшом купеческом особняке, принадлежавшем зажиточному предпринимателю Архипу Кислову, жившему в Вышнем Волочке. И эта встреча должна была сыграть самую большую роль в судьбах всех представителей прославленного дворянского семейства.

Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 63