В тени богов. Императоры в мировой истории - Ливен Доминик

В главах VIII и IX внимание уделяется двум величайшим нестепным императорским монархиям, существовавшим в тысячелетие с гибели Древнего мира до эпохи, которую историки часто называют ранним Новым временем и отсчитывают от XVI века н. э. Это империи Тан и Сун в Китае и Исламский халифат. Главы с X по XIV посвящены пяти величайшим императорским монархиям так называемого раннего Нового времени, а именно Габсбургам, Османам, Великим Моголам, Цинь и Романовым. Есть некоторые основания для того, чтобы отделить эту эпоху от предыдущего периода. После испанского завоевания Америки в XVI веке началась история, которую можно назвать Всемирной. Одновременно кочевники резко потеряли свое военное могущество, что привело к постепенной трансформации евразийской геополитики. Ко второй половине XVIII века Европа распространила свое влияние по всему миру. Тем не менее на протяжении большей части периода, рассматриваемого в этих пяти главах, история грандиозных евразийских империй Великих Моголов и Цинь определялась местными факторами, а не европейским влиянием и не европейской властью. По очевидным географическим и геополитическим причинам в случае с Османами и Романовыми ситуация обстояла несколько иначе. В посвященных этим двум великим императорским монархиям главах я уделяю большое внимание их конкуренции с Европой, а также множеству других вопросов.

Когда читатель доберется до глав XV и XVI, периодизация станет более четкой. В главе XV речь пойдет о последних двух поколениях династии Габсбургов до Великой французской революции, а затем о самой революции и Наполеоне. Идеология Великой французской революции часто считается одним из двух ключевых элементов Нового времени. Другой, еще более существенный, – промышленная революция. В главе XVI рассматриваются императорские монархии в период с 1815 по 1945 год, когда Европа правила миром, а общество, культура и политика претерпевали изменения под влиянием двух великих революций Нового времени. Есть фундаментальное различие между земледельческими и скотоводческими обществами и экономиками, которые питали империи до XIX века, и миром, сформированным промышленной революцией. В той же главе среди прочего говорится о том, что в эту радикально новую эпоху священные наследственные императорские монархии потеряли жизнеспособность. Кроме того, в ней отмечается, что стратегии и решения императорских монархий, которые должны были помочь им пережить испытания этого периода, обладали огромной важностью в свое время и оставили немало отпечатков на нашем современном мире.

Глава I

Сущность императора

Эта книга – коллективная биография императоров и анатомия наследственной императорской монархии как формы правления. Империи и императорские монархии существуют с древних времен, но последние настоящие императоры исчезли в XX веке. В этой книге я излагаю историю империй, существовавших на протяжении тысячелетий на большей части планеты. Книга основана на противоречии. Чтобы разобраться в такой обширной теме, не обойтись без понятий, сравнений и обобщений. Но речь в этой книге идет не столько о самих империях, сколько о людях, которые ими управляли. В известной мере мы можем сравнивать и делить императоров на отдельные группы и категории. Например, некоторые династии соблюдали особые традиции. Но в конечном счете монархи были людьми, и огромное значение имели их личности. Можно рассматривать эту книгу как вклад в старый спор о роли объективных сил и личности в истории¹.

Порой за обедом в кембриджском Тринити-колледже коллеги, специалисты по естественным наукам, задавали вопросы о моих исследованиях. Я пытался объяснить, что мы с ними занимаемся схожими вещами. Они часто экспериментировали с тем, как материалы ведут себя при экстремальных температурах, я же проверял, как ведут себя в экстремальных условиях люди. Императорский статус нередко становился для человека испытанием на прочность. Результаты порой поражали воображение. Здесь, пожалуй, хватит и одного счастливого примера. Работая над этой книгой в разгар пандемии и сидя в изоляции в своем доме на горе в Японии, я следил за международными новостями на сайте ВВС. Много месяцев перед новостными заметками то и дело появлялся видеоролик, в котором несравненная премьер-министр Новой Зеландии Джасинда Ардерн говорила, что стала лишь второй в истории главой государства, родившей ребенка в период пребывания в должности. Ее намерение – подать пример молодым женщинам – было прекрасно, но меня смущало, что за скобками осталась история австрийской императрицы Марии Терезии (1740–1780 [2]). Когда в возрасте двадцати трех лет она взошла на престол, у нее не было ни опыта управления государством, ни необходимой подготовки. Ее отец, император Священной Римской империи Карл VI, считал, что женщины не годятся для такой работы. В связи с этим он ввел в состав императорского совета не свою дочь, а ее мужа – герцога Франца Стефана Лотарингского. Мария Терезия всей душой любила Франца Стефана, но после смерти своего отца в 1740 году быстро дала понять, что главной отныне будет она. В ее империю вторглись четыре вражеские армии – прусская, французская, баварская и саксонская, – поскольку оспорить право женщины на престол было несложно. Смелость и великолепные лидерские качества Марии Терезии спасли ее империю от катастрофы. Она пребывала на престоле сорок лет, играя главную роль в правительстве и администрации, и оставила после себя империю, которая стала не только более могущественной и процветающей, но и более гуманной, чем прежде. За эти годы Мария Терезия родила шестнадцать детей. Каково ей было жить такой жизнью и занимать столь экстраординарно высокий пост? Какие качества помогали ей успешно справляться со своей ролью? Вот ключевые темы моей книги.

Большая часть из того, что известно об императорах, связана с их деятельностью. Даже сегодня характеры лидеров часто скрываются за тем, какой пост они занимают, и тем, к чему их обязывает положение. Личность императора даже с большей вероятностью терялась на фоне величия той роли, к которой его обычно готовились с детства и которую он играл до самой смерти. Даже в современности ореол и легитимность монархии предполагают элемент загадочности. В прошлом это было еще более значимо, поскольку монарх, как правило, был и полубогом, и верховным политическим лидером. Ни один монарх не мог безбоязненно делиться сокровенными мыслями со своими подданными, хотя есть и несколько исключений. В целом, чем глубже мы погружаемся в историю, тем более сакральными становятся свидетельства о людях, которые скрывались за масками монархов. Тем не менее у нас достаточно данных, чтобы я мог нарисовать законченные и достоверные портреты некоторых императоров. Как всегда бывает с людьми, их характеры формировались под влиянием унаследованных генов, особенностей воспитания и культурных норм их семей, обществ и эпох. Моя задача – поместить их личности в контекст проблем, ограничений и возможностей, с которыми они сталкивались².

Я изучаю разные аспекты императорской монархии на протяжении большей части своей научной карьеры. И даже с учетом этого размах и сложность моей книги делают работу над ней настоящим испытанием. В этой главе я пытаюсь провести читателя по огромному и хитросплетенному ландшафту. К счастью, на этом ландшафте немало общих элементов. Императоры часто сталкивались с похожими проблемами. Они часто применяли сравнимые средства и тактики для достижения своих целей. Всех их сдерживали серьезные и порой типичные ограничения. Самые очевидные из них – внешние: несовременные коммуникации, а также могущество других держав и интересы различных сил внутри государства. Были и внутренние ограничения, включая личные ценности и интеллектуальные горизонты императора. Далее я познакомлю читателя с ключевыми темами книги, к которым относятся жизненный цикл человека, динамика семейной политики, роль женщин, проблема престолонаследия и подготовка наследников.