Перед женщинами возник человек, с любопытством разглядывавший их.
— Аманцин! — забормотали индейцы и, успокоенные присутствием своего колдуна, снова столпились около пленниц.
Мануэла внутренне содрогнулась, поняв, что ее хитроумная уловка не удалась.
Однако мужественная женщина не сдавалась.
— Ваконда любит индейцев, — сказала она. — Это он послал меня к аманцину апачских воинов.
— Вот как! — ответил колдун насмешливым тоном. — Чего же он желает?
— Никто, кроме тебя, не имеет права это слышать Колдун приблизился к Мануэле, положил руку на плечо и, пристально на нее глядя, спросил.
— Чем ты можешь доказать, что всемогущий дух направил тебя с поручением ко мне?
— Хочешь меня спасти? — быстро прошептала Мануэла.
— Смотря по обстоятельствам, — ответил колдун, стрельнув глазами в сторону донны Гермосы — Это зависит от нее.
Мануэла, преодолев чувство отвращения, сняла свои золотые браслеты с жемчугом и, протягивая их колдуну, сказала: — Вот возьми.
— О! — воскликнул колдун, пряча браслеты за пазуху. — Чего желает моя мать?
— Освободиться от этих людей.
— А потом?
— Сначала освободи нас
— Будет сделано, как ты желаешь.
Индейцы оставались неподвижны, ожидая возвращения колдуна. Тот вернулся с озабоченным видом и даже испуганный.
— Бегите! — провозгласил он взволнованным голосом. — Эта женщина принесла несчастье. Ваконда возмущен, бегите, бегите отсюда!
Индейцы, послушные своему шаману, видя как он непривычно взволнован, бросились врассыпную, сбивая друг друга с ног.
Оставшись наедине с женщинами, колдун продолжал:
— Ну как, я защитил вас?
— Да, — поспешно ответила Мануэла. — Благодарю моего отца. Он столь же всемогущ, сколь и мудр.
Самодовольная улыбка появилась на губах хитрого индейца.
— Я могу сурово покарать обманщиков, — сказал он.
— Поэтому я и не буду пытаться обмануть моего отца
— Откуда эта белая девушка?
— Из ковчега первого человека, — ответила Мануэла, не моргнув глазом
— У моей дочери раздвоенный язык кугуара, — сказал колдун, — видно, она принимает меня за игуану, которая легко поддается обману.
— Вот ожерелье, — сказала Мануэла, подавая индейцу богатое жемчужное ожерелье, — которое Ваконда поручил мне вручить вдохновенному человеку апачей.
— Ох! — вздохнул колдун. — Моя мать не способна лгать, она мудра. Какую услугу могу я ей оказать? — спросил он, поспешно пряча ожерелье.
— Я хочу, чтобы мой отец проводил меня в палатку великого белого начальника, которому подчиняются все воины.
— Моя дочь желает говорить с бледнолицым9
— Да.
— Этот начальник мудрый, примет ли он женщин?
— Это не должно смущать моего отца Я нынешнюю ночь должна говорить с великим начальником.
— Хорошо, моя мать будет с ним говорить, а эта женщина? — прибавил он, указывая на донну Гермосу.
— Эта женщина, — ответила донна Мануэла, — приятельница бледнолицего начальника. У нее также поручение к сахему.
Колдун покачал головой.
— Воинам придется прясть вигоневую шерсть, — сказал он, — если женщины станут воевать и сидеть у огня совета.
— Отец мой ошибается, — возразила Мануэла, — сахем любит мою сестру.
— Нет, — решительно ответил индеец.
— Посмотрим, — сказала Мануэла, теряя терпение и опасаясь непредвиденных осложнений. — Итак, отец мой не желает проводить нас в палатку великого начальника? Пусть же он знает, что начальник ждет нас.
Колдун вперил в нее испытывающий взгляд, но Мануэла выдержала его, не моргнув.
— Хорошо, — сказал колдун, — мать моя не солгала, пусть она следует за мной.
Взяв женщин за руки, колдун повел их по запутанному лабиринту лагеря.
Встречавшиеся им по пути индейцы испуганно шарахались в сторону. Колдуна это нисколько не смущало, напротив, доставляло ему удовольствие, поскольку подтверждало его могущество в глазах суеверных индейцев, искренне считавших, что он послан к ним Вакондой.
Спустя некоторое время они достигли палатки, у входа которой красовалось знамя объединенных племен, в окружении копий, украшенных бахромой.
— Здесь, — сказал колдун.
— Хорошо, — ответила Мануэла, — мы войдем одни.
— Я должен вас оставить?
— Да, но мой отец может подождать нас здесь.
— Я подожду, — коротко ответил колдун, окинув женщин подозрительным взглядом.
По знаку колдуна охранявшие палатку часовые разрешили женщинам войти.
С замиранием сердца они переступили порог палатки. Она была пуста. И бедняжки вздохнули с облегчением. У них была возможность собраться с мыслями и подготовиться к разговору, которого ждала донна Гермоса.
Колдун остановился у входа в палатку. Занявший столь важное положение при содействии Тигровой Кошки, он был предан ему всей душой, совмещая колдовские обязанности со шпионскими.
