Рудник «Веселый» - Боброва Ирина

— Михалыч, — кивнул головой Санёк, — он у нас мужик внимательный — не спит на посту.

— Всё! С Богом! Ждём наверху! И повнимательнее там на Ордынском, — попрощался Саныч.

— Да ты не переживай, Саныч, — успокоил его Петруха, похлопав по сумке. — С моей техникой можно куда угодно идти. Такой навигации больше ни у кого нет! — Я, помня, как мы с инженером выбирались с рудника, только хмыкнул, но вслух не стал говорить, что думаю про комсомольца семидесятых и его навороченную технику.

Сбойка, как обычно, оказалась щелью в стене. Мы с Петром довольно долго протискивались сквозь неё. Наконец оказались на твердой почве штрека Щербаковского рудника. Петро принялся колдовать с ноутбуком.

— Представляешь, пока ты был у Тимофея на пасеке, забросили вертолётом вместе с грузами для рудника новый ноутбук от Ник-Ника. Смотри, какая игрушка. Взрывозащищенный. Выдерживает давление до ста атмосфер. Я туда загнал все данные, что были на картах у Саныча. Да еще там топооснова сразу забита и плюс — связь со спутником можно поддерживать до глубины в сто метров от поверхности. Впрочем, сейчас связи уже нет.

Петру новая игрушка, похоже, очень нравилась. Он установил маркер и сейчас с удовольствием прокладывал маршрут.

— Вот мы здесь, смотри… — Кроме ноутбука от Николая Николаевича передали конверт с ксерокопией старой карты. На ней было отмечено место, которое Сорокин просил осмотреть особо. И очень внимательно осмотреть. Личная записка Ник-Ника была адресована Ботанику, меня он упомянул вскользь, мол, уверен, что документальная часть дела не вызвала сложностей, особенно для такого юриста, как Яков Гмелин. Ну, горжусь, чего уж тут, но лезть в глубь рудника не хотелось. По крайней мере, не сегодня. Я был уверен — Аркаша бродит где-то здесь, рядом. Но с другой стороны понимал, что если Петруха не найдёт чего-то там, известного только им с Сорокиным, на дне этого скифского рудника, то покупки не будет вовсе. Нужны им эти тяжёлоупорные руды, как собаке пятая нога!

— Ага, — бормотал Ботаник, — это мы сейчас в третьем штреке Щербаковского рудника. Идём направо до этой развилки. Здесь через сбойку проходим в Старо-Ордынский. Спускаемся по спирали на два оборота. В эти орты не заглядываем. И вот тут орта и сбойка со скифским. Итого… — он с минуту помолчал и радостно сообщил: — Три километра пятьсот двадцать два метра… Всего-то ничего!

— Эх, Петро, твоими устами бы да мёд пить. Это всё виртуально. Как в реале будет — посмотрим.

Как ни странно, на первых порах шли легко. Широкий штрек вел вниз с довольно большим уклоном — похоже, его использовали как транспортный. Рельсы вагонетки сохранились довольно хорошо, несмотря на ржавчину. Ощутимый холодный ветер толкал нас в спину.

— Ага, развилка, — обрадовался Петр, — но подожди, на карте два хода. А здесь сбоку вроде бы ещё один свежий лаз. Кто-то был здесь, и совсем недавно.

— С чего ты взял?

— Да вот, гляди, свежий скол. А вот здесь что-то тащили, когда протискивались — царапины.

— Петя, ты у нас, смотрю, скоро матёрым горняком станешь, ишь, как ума-то за сутки набрался. Ладно, давай веди, Сусанин!

— Ну что ты сразу так… Сусанин-Сусанин? А я, между прочим, сутки с картами разбирался, место вычислял.

Решили свежий лаз игнорировать, а двигаться, как и было намечено Петром. Правый проход, вначале довольно широкий, постепенно сужался, и наконец Петр, шедший первым, остановился и махнул рукой, предупредив, чтобы я вставал на четвереньки — потолок лаза резко, ступенью, опустился. Ползли метров двадцать, Ботаник чем-то загремел впереди. «Осторожнее», — послышался сдавленный крик и следом грохот. Я подполз к тому месту, где последний раз мелькнул фонарик напарника.

— Петро?.. — позвал я вполголоса.

— Здесь я. Ты сейчас осторожнее спускайся, я подстрахую. Тут не высоко, метра полтора, но лучше не пада… то есть не прыгать.

Я нащупал край сбойки, кое-как развернулся и осторожно, выискивая на что опереться, спустился. Оказался в длинном и узком коридоре, который плавно заворачивал к юго-востоку. Это место я помнил — Старо-Ордынский рудник, здесь мы блуждали с Санычем во время первого похода. Петро махнул рукой, и мы продолжили спуск. Метров через триста слева появилась первая орта — узкая щель в стене, ведущая к центральному стволу. Пётр открыл ноутбук, сверился со схемой.

— Тут ещё метров двести пройти, и должна быть сбойка со скифским рудником. Там я просто сделаю фотографии и возьму пробы породы, воды.

— Ту, что со стен сочится?

— Не только, там озерцо должно быть. Ну, пойдём, что ли?

Дальше дорога пошла хуже, как объяснил Ботаник, горное давление и землетрясения привели к тому, что часть породы обрушилась со стен и потолка. Идти стало труднее, приходилось перебираться через завалы, но самое интересное — попадались свежие следы — кто-то пытался расчистить путь, несколько раз попалась новая крепь, причём ставили лиственницу.

Петро то и дело выхватывал фонарём свидетельства бурной деятельности на заброшенном руднике — в этом месте людей вообще не должно было быть.

— Новые хозяева? Саныч ничего не говорил? — шёпотом спросил у напарника.

— Нет, — так же тихо ответил Пётр, — ничего. На этом участке вроде бы работы не велись, хотя кто знает. — Он пожал плечами.

Старый ход завернул, и мы вышли на небольшую площадку, от которой отходила ещё одна орта к центральному стволу, а напротив неприметная сбойка, просто трещина, края которой были аккуратно стёсаны, выступы сбиты. Видимо, этой сбойкой пользовались довольно часто и совсем недавно.

— Нам сюда? Если сюда, то мы не первые, — я положил руку Петру на плечо, предостерегая его, но Ботаник не понял. Мне порой кажется, что у этого чудака в башке нет таких файлов, которые предупреждают от опасности. Ещё в Поломошном начал подозревать, теперь в этом убедился окончательно.

— Сюда! — радостно воскликнул он и, с широкой улыбкой на лице, юркнул в сбойку.

— Да стой ты, — прошипел я вслед и отправился за ним. Хотя очень мне не нравилось всё это. С одной стороны, думал, что Аркадию нужен вексель, и на руднике ему по большому счёту делать нечего, но, вспоминая ночной разговор Тимофея с так называемым «Ваньшей», понимал, что на руднике есть что-то такое, о чём не знает даже Фёдор Александрович. Что-то, что манит Аркадия сюда. И он не откажется от возможности не только получить деньги, но и завладеть всем рудником. Вспомнился Кращенков, вся эта сцена в полуподвальной комнатушке Копылова. Как относиться к этому, я не знал. С одной стороны, всё выглядело очень правдоподобно, но с другой — всё это изменённое состояние сознания, и я не могу твёрдо сказать, что именно это — правда. Господи, да тут чёрт ногу сломит, не разберёшься, что вообще такое истина?..

Сбойка оказалась на удивление широкой и, можно сказать, накатанной. Метров через тридцать Петро мигнул мне фонариком. Я подполз к нему.

— Смотри, — прошептал он с непередаваемым восторгом, — скифский рудник. Какая красота!

Широкий коридор — метра три от стены до стены, пол ровный, даже идеально ровный, стены ступенями сужались к потолку, а вверху сходились под углом, будто крыша.

— Смотри, как идеально сделано, — шептал Петро. — Давление вышележащих слоёв распределяется равномерно, и рудник практически вечен — здесь не бывает обвалов, не страшны землетрясения, ну, кроме, естественно, десятибалльных.

— Интересно, что здесь добывали, если так серьёзно подошли к технике безопасности? Хотя скифы всегда ценили золото, можно сказать, трепетно к нему относились.

Но у Ботаника были свои мысли на этот счёт, и он не замедлил ими поделиться, пока мы шли под ступенчатыми сводами, сделанными руками далёких предков.

— У скифов вообще были удивительные технологии, без использования машин, без вычислительной техники, без теодолитов и измерительных приборов — на основе знания законов природы они проявляли такую смекалку, что неплохо бы и сейчас поучиться. Вот этот коридор, он гораздо ниже действующего рудника. Каким образом они нащупали жилы и что они искали здесь, в глубине гор? Наш действующий прииск «Весёлый», несмотря на всю мощь техники, так, берёт по верхушкам. А здесь, похоже, руды комплексно перерабатывали.