Звенья разорванной цепи - Бегунова Алла Игоревна

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73

Во дворе юноша начал растерянно озираться. Видимо, он испугался, что потерял объект наблюдения. Тогда Флора вышла из тени, окликнула его и протянула три серебряных талера с отчеканенным профилем императрицы Марии-Терезии, двуглавым орлом на обороте и датой «1780». Он поспешно спрятал руки за спину и отрицательно покачал головой:

– Нет, я не возьму. Это строжайше нам запрещено.

– Никто не узнает.

– И у стен бывают глаза и уши, любезная госпожа.

– Зайдем в тоннель. Там темно.

– Вы настаиваете?

– Конечно. Думаю, мы еще не раз увидимся. Ведь ты служишь здесь в полиции? – спросила Анастасия.

Подумав, он ответил:

– Да. Но совсем недавно.

– Ну и замечательно. А я – жена нового первого секретаря российского посольства. Тоже здесь недавно. Очень люблю пешие прогулки. В Вене есть на что посмотреть. Удивительно красивый город…

Их разговор не продолжался и десяти минут. Деньги молодой шпик, польщенный вниманием красивой иностранки, отлично говорившей по-немецки, все же взял. Талер Марии-Терезии с высоким содержанием серебра больше применялся как монета для торговых операций и имел хождение не только в Австрии, но и в Османской империи, и в странах Северной Африки. В Вене в харчевне средней руки за три талера давали обед из трех блюд и полбутылки белого сухого вина. Стало быть, день для малого в мятой треуголке сегодня прошел не зря, да и Аржанова осталась довольна этим знакомством…

Как добропорядочный и образцовый семьянин, Якоб-Георг предпочитал обедать дома. Погрузив черпак в фаянсовую супницу, Анастасия на правах хозяйки сама подавала ему глубокую тарелку, наполненную то ухой из речной рыбы, то куриным бульоном с лапшой, то русским борщом, красным от тушеной свеклы и пассерованной моркови. Если вечером в постели они по общей договоренности старались не разговаривать, то обеденное время отводилось для общения. Флора вместе с «Немцем» обсуждали все увиденное и услышанное в Вене, поскольку в первые дни оно имело большое значение для них обоих и могло повлиять на исход операции «Золотая цепь».

Сегодня нового первого секретаря русского посольства принял у себя государственный канцлер Австрии – князь Венцель Антон Доминик Кауниц граф фон Ритберг в присутствии посла Императорского двора Ее Величества Екатерины Второй и прежнего первого секретаря – коллежского ассесора Вильгельма Гана. Таким образом, процесс вступления в должность для фон Рейнеке завершился. По этому случаю он принес на обед бутылку французского вина «божоле» 1778 года и весьма торжественно ее открыл.

Они подняли бокалы с прозрачным кисло-сладким напитком и посмотрели друг на друга.

– Вам понравился господин Кауниц, величайший дипломат нашей эпохи, автор Версальского мира и прочих достижений подковерной европейской борьбы за новые приобретения и новые войны? – спросила Аржанова, усмехаясь.

– Нисколько, дорогая Лора! – ответил фон Рейнеке, сделав изрядный глоток из хрустального бокала. – Препротивный такой старикашка, малого роста, худой, как посох нищего, и с дьявольской сардонической ухмылкой на устах. Хотелось бы мне никогда более не встречаться с ним.

– Ничего не получится, милый друг. Мы приглашены на Высочайший прием во дворец Хофбург по случаю католического Рождества в ночь с 24 на 25 декабря сего года. Мы обязаны быть там.

– Вот вы и будете улыбаться старому плуту и обманщику. А я только поклонюсь. По дипломатическому протоколу этого вполне достаточно.

– Следовательно, у России не хватит денег, чтоб подкупить неподкупного слугу династии Габсбургов?

– Деньги он получал, – серьезно ответил надворный советник. – Но давайте сосредоточимся на его подчиненных в Министерстве иностранных дел. Доклады, резолюции, депеши. Разве мало людей, не столь хитроумных, богатых и успешных, как князь Кауниц, имеют к ним прикосновение?

– Вы абсолютно правы, дорогой Якоб-Георг…

На следующей неделе Вильгельм Ган с многочисленным семейством – жена, теща и четверо детей – собрал весь свой домашний скарб, погрузился в два экипажа и три повозки и отбыл из Вены к новому месту службы – в город Дрезден, где получил аналогичную прежней должность в российской дипломатической миссии при дворе курфюста Саксонского. Восьмилетние его труды в Австрии государыня отметила производством в чин надворного советника.

Аржанова тотчас посетила опустевшую квартиру. Ей не терпелось увидеть собственную, не общую с «дорогим Якобом-Георгом» спальню. Апартаменты роскошью не отличались, но служебному статусу фон Рейнеке вполне соответствовали. Они состояли из просторных помещений: прихожей, гостиной, столовой, кабинета и библиотеки хозяина, будуара и спальни хозяйки, детской, трех комнат для прислуги, кухни, ванной, двух кладовок и погреба.

Курской дворянке захотелось сделать там хотя бы косметический ремонт и, конечно, поменять мебель. Но это оказалось невозможным. Мебель принадлежала Российскому государству и предоставлялась служащим вместе с апартаментами, причем за ее сохранность они отвечали перед казной. Анастасии пришлось ограничиться грандиозной генеральной уборкой, двухдневным проветриванием, побелкой стен и потолка в кухне и перестановкой кушеток, кресел и круглого столика в гостиной.

После переезда супружеская чета фон Рейнеке устроила – как того и требовала давняя традиция – прием для сотрудников посольства с небольшим угощением. Первым должен был нанести визит действительный тайный советник князь Голицын с женой Екатериной Дмитриевной, урожденной княгиней Кантемир. Она совсем не интересовалась деятельностью мужа и выполняла обязанности супруги посла лишь минимально, поскольку страдала от какой-то хронической болезни.

С княгиней следовало беседовать за чашкой чая в будуаре. Но о чем? Аржанова с удовольствием показала бы ей свою коллекцию огнестрельного и холодного оружия, куда входили пистолеты «Мурзик» и «Тузик», шпага из Золингена, дорогие восточные сабли с булатными клинками разных типов: «пала», «килидж» и «клыч» – кинжалы «бебут» и «кама». Однако ясно, как день, что подобное увлечение курляндской баронессы Лоры покажется великосветской даме более чем странным, и она, не дай бог, еще задумается о том, кто есть на самом деле госпожа фон Рейнеке.

В страшной спешке Аржанова приобрела на распродаже несколько тарелок и блюд китайского фарфора и расположила их на полках горки из красного дерева, поставленной между двумя окнами в будуаре. К счастью, княгиня Екатерина Дмитриевна благосклонно взглянула на эти вещи и рассказала жене первого секретаря посольства о некоторых секретах их изготовления. Камер-фрейлина царицы тоже собирала фарфор и обещала свести со своими поставщиками. Аржанова, которая ничего не понимала в китайских изделиях, с радостью выслушала объяснения и искренне поблагодарила княгиню.

Визит остальных сотрудников дипломатической миссии не требовал столь основательных приготовлений. Они были младше надворного советника по чину и все – неженаты, кроме второго секретаря посольства – титулярного советника Федора Опочинина. Его молодая жена находилась на восьмом месяце беременности и по состоянию здоровья в гости к новому начальнику прийти не смогла.

Курская дворянка впервые попала в компанию чиновников Иностранной коллегии. Их общество показалось Флоре не очень-то открытым и дружелюбным. Они словно бы всегда держались настороже, даже между собой, даже в самой непритязательной беседе. О том, что они следят друг за другом и обязаны ежемесячно предоставлять отчеты послу о своих выходах в город, встречах и разговорах, фон Рейнеке сказал ей, когда вечер закончился, и Глафира с Николаем приступили к уборке в гостиной.

– Они будут составлять донесения и про нас? – спросила Анастасия.

– Разумеется, – кивнул головой «Немец». – Особенно о таких заметных персонажах, как вы, дорогая Лора.

– Придется вести себя осмотрительно.

– Уж постарайтесь, – улыбнулся надворный советник, и улыбка у него вышла лукавой. Читать почти все внутренние бумаги в дипломатической миссии инструкция предписывала первому секретарю. Но он решил пока не сообщать курской дворянке лишних подробностей.

Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 73